– Я могла бы и не ходить на балы, – проговорила Кассандра, вытираясь. Затем она облачилась в ночную сорочку, которая доходила ей до лодыжек. Так по крайней мере было удобно. – Мы могли бы сказать, что у нас на Акоре спать ложатся рано. Малридж подтвердит.
– Ройс великолепный танцор.
Сидя за туалетным столиком, Кассандра в зеркало наблюдала за своей невесткой. Та выглядела вполне невинно, если не считать блеска в глазах.
– Он вальсирует? – Вопрос вырвался помимо ее воли. – Сознаюсь, я люблю вальс.
Джоанна положила руку на сердце и притворилась, что падает в обморок.
– Я шокирована! Разве ты не знаешь, что вальс считается слишком легкомысленным? В «Олмаке» он вообще запрещен.
– Я иду в «Олмак»?
– Только если захочешь. Хозяйка тебя, без сомнения, примет, но я не вижу в этом смысла:
– Почему же? – спросила Кассандра, взяв в руки серебряную расческу, чтобы привести в порядок волосы.
– Потому что в «Олмаке» ярмарка невест, вот почему. Не думаю, что ты заинтересуешься таким местом…
Она закончила на полуутвердительной – полувопросительной ноте.
– Конечно, нет, – решительно сказала Кассандра.
– Однако я припоминаю, что в прошлом году на Акоре ты размышляла о замужестве. Что ты тогда сказала? Ах да, что-то о том, что, если стать женой акорского воина, он сразу ограничит тебя во всем. И о том, что такой муж вряд ли отпустит тебя в путешествие. Конечно же, англичанин по-другому бы к этому отнесся.
– Не обязательно. В последнее время я вообще думаю, что мудрее было бы вообще не выходить замуж.
Джоанна фыркнула и спрыгнула с кровати. Она была удивительно проворна для женщины на последних месяцах беременности. Отняв у Кассандры расческу, она взяла на себя труд распутывания ее волос. Движения ее рук были очень успокаивающими, и уже через несколько минут глаза Кассандры начали закрываться.
– Иди в кровать, – сказала Джоанна. – Сегодня ты поспишь, а завтра мы все с тобой обсудим. Прежде чем твоя нога переступит порог Карлтон-Хауса или любого другого дома, я опишу тебе всех игроков. Ты узнаешь обо всех их интригах и амбициях, секретах и скандалах. В общем, ты не будешь безоружной.
– Секреты, – пробормотала Кассандра. – Они есть у каждого.
– Наверняка. – Джоанна проводила ее до кровати, откинула прохладные простыни и заставила принцессу забраться под них.
– Даже у меня, – проговорила Кассандра.
Хотя, возможно, ей это только показалось, потому что она сказала это не Джоанне, а Ройсу, который с важным видом кивнул, будто все понял. Он взял ее за руку как в тот раз, в холле, и обратил ее внимание на место, где они находились: склон холма, спускающегося к сверкающей воде; каменные башни, гордо устремившиеся к небу.
– Хоукфорт, – произнес голос во сне, и звучание этого гордого имени окутало ее подобно древнему приветствию.
Это чувство все еще оставалось, когда она проснулась от позвякивания фарфора. Малридж опустила поднос и пошире открыла окна.
– Доброе утро, принцесса. Прекрасный день. Реальность толчком вторглась в сознание Кассандры.
– Мадам Дюпре уже здесь?
– Нет, но она скоро будет. – Малридж разгладила складки на своем бомбазиновом платье и, наклонив голову, посмотрела на поднос.
– Не давай лепешкам остыть.
Кассандра и не собиралась, так как считала, что это мог быть ее последний прием пищи в Англии. Проведя еще один утомительный день во власти мадам Дюпре и наслушавшись ее болтовни, Кассандра уже мечтала о возвращении домой в Акору, как вдруг портниха неожиданно воскликнула:
– Вот и все, великолепно и идеально, если можно так сказать! – Сияя, она потерла руки, возможно, уже подсчитывая в уме плату, которую должна была получить.
С легкой надеждой Кассандра спросила:
– Все? Вообще все? На самом деле?
– Очень мило, ваше высочество. Готово только платье на званый вечер у Карлтонов. Осталось еще множество других туалетов. Мои маленькие помощницы искололи все пальцы, но… – даже если она и не была настоящей француженкой, гальское пожатие плечами ей удалось великолепно, – …такова их работа. Итак, разве платье не прекрасно?
Кассандра взглянула в зеркало, которое подкатила одна из «маленьких помощниц». Мадам Дюпре хоть и была настоящей ведьмой и неисправимой сплетницей, но имела душу художника. Платье из янтарного шелка с золотыми кружевами на юбке прекрасно оттеняло цвет кожи Кассандры. Завышенная талия и небольшие буфы были выполнены намеренно просто, чтобы сохранить изящные линии ткани. Короткий шлейф придавал платью царственный вид. Несмотря на то что наряд был более тяжелым и сковывающим, нежели акорские одежды, Кассандра почувствовала себя готовой встретить все, что может ожидать ее в Карлтон-Хаусе.
– Оно великолепно, – призналась она.
Мадам Дюпре согласно кивнула. Очевидно, скромность не входила в число ее добродетелей. Она отрывисто махнула своим помощницам.
– Мы покинем вас на этот вечер, ваше высочество, а завтра вернемся, чтобы продолжить примерки.
Кассандра слегка побледнела, но подумала, что наследница рода суровых воинов сумеет это пережить.
Джоанна все это время отдыхала: на этом настоял Алекс. Теперь она присоединилась к Кассандре и, как и обещала, выдала краткие, точные характеристики всех представителей бомонда, описала их нравы. Например, Кассандра узнала, что под одними и теми же фамилиями скрываются дети, происходящие от совсем разных родителей.
– Леди Мельбурн, Паучиха, – пояснила Джоанна, – по молодости родила шестерых детей, из которых по крайней мере двоим лорд Мельбурн не приходился отцом. И далеко не одна она такая.
– Я не считаю себя наивной, – проговорила Кассандра, – но должна признаться, что шокирована. Хоть кто-нибудь спит в своей собственной постели?
– Похоже, таких совсем немного. Мораль в том виде, в каком мы с тобой ее представляем, для них не существует. Единственное правило заключается в том, что женщины должны вести себя осмотрительно. Мужчины же поступают как им захочется.
– Им этого действительно хочется? Они счастливы?
– Насколько я могу судить, не совсем. Какой-то частью сознания они это понимают. Помнишь, как говорили римляне: «Наслаждайся сегодняшним днем, не надеясь на завтрашний». Думаю, это как нельзя лучше характеризует сегодняшнее высшее общество.
– Тогда они наверняка весьма опасны, не так ли?
– Могут быть и по отношению к себе, и по отношению к другим. Но стоит сказать, что есть и другая сторона. Как бы то ни было, их нельзя обвинить в лицемерии. К тому же у них потрясающее чувство стиля. Это касается всего – туалетов, музыки, книг, архитектуры как отдельных зданий, так и даже целых городов. Они преобразуют мир вокруг себя.
