– Прекратите! – крикнула Люси, глядя на него с ужасом и смущением. Ее интересовало, неужели он действительно так думал. – Есть вещи, над которыми шутить не следует.
– Бесспорно. Тем не менее я не думаю, что война одна из них. Или вы придерживаетесь распространенных здесь, на Севере, представлений, будто эта война была справедливой и праведной? Если так, мне очень жаль вас. Победители всегда с любовью вспоминают войну и всем своим действиям находят правильное, а главное, праведное объяснение, какими бы ужасными они ни были.
Люси не знала, что и думать. Она осторожно поднималась за ним на второй этаж, в ванную, стараясь не прикоснуться к нему, даже нечаянно. Хит посторонился, пропуская Люси вперед, и девушка очутилась в уютной, прекрасно оборудованной комнате: продолговатая луженая ванна сияла чистотой, в углу возвышался такой же чистый унитаз.
– Я хочу принять ванну, – сказала Люси, любуясь блестящими медными краниками.
– Нет, только не сейчас, у вас же лихорадка.
– Да, но в доме тепло, а я чувствую себя прекрасно…
– Через пять минут вы снова ослабнете, и я не уверен, что вы придете в восторг, если я буду вынужден ворваться сюда, чтобы снова спасать вас. Хотя я и не против спасти вас еще раз, да к тому же из ванны.
– Я не собираюсь принимать ванну, – коротко отрезала Люси, захлопывая дверь перед его носом. «Какой все-таки огромный, бессовестный негодяй! Как непристойно ведет себя по отношению ко мне, это, пожалуй, хуже, чем раздевание прошлой ночью. Да, он сделал это, чтобы уберечь от воспаления легких, но эти поддразнивания… Он сущий дьявол!»
Люси плеснула воды на лицо и руками пригладила непослушные волосы. Хит был прав, на большее у нее просто не было сил, она слишком устала. Как только она открыла дверь, Хит сразу же появился в коридоре. Взгляд блестящих глаз тут же метнулся к ее маленьким ножкам в болтающихся носках, затем к рюшам от панталон, нескромно выглядывавшим из-под рубашки.
– Пожалуйста, не смотрите на меня так. Я представляю, что у меня за вид.
– Множество раз до нашей встречи я слышал, что вы самая хорошенькая девушка в городе. Но никогда мне в голову не приходила мысль, что вы окажетесь самой красивой женщиной, которую я когда-либо встречал.
От смущения, перемешанного с негодованием, Люси потупила взор, ей не нравилась его неприкрытая лесть.
– Да вы отъявленный лгун!
От такого замечания Даниэль, наверное, просто остолбенел бы, но Хиту Рэйну было все как с гуся вода, он только расплылся в улыбке:
– Конечно, я могу преувеличивать, говоря о чем-то или ком-то другом, но только не о вас.
С этими словами он последовал за ней в спальню, и она ощутила на себе его пристальный взгляд. Чувство неприязни шевельнулось внутри Люси, и она поторопилась избавиться от общества Хита.
– Я буду спать, – решительно объявила она.
– Не раньше, чем я принесу вам что-нибудь поесть.
– Я не голодна.
– Около кровати лежат книги, вы можете полистать их, пока я приготовлю завтрак.
Спорить было бесполезно. Недовольная Люси смирилась и послушно забралась в кровать. Пока он укрывал ее, она настороженно следила за ним своими огромными карими глазами, а потом сказала:
– Спасибо, но вам не стоит так опекать меня.
– Кстати говоря, вы очень напоминаете мне девушек из Виргинии, которых я знавал. – Хит помедлил, расправляя одеяло; его бирюзовые глаза снова лучились смехом. – Столь же прелестные, чуть избалованные и очень благовоспитанные. Скажите, Люси, вы действительно такая или только притворяетесь?
Ей очень хотелось достойно парировать этот дерзкий вопрос, она даже приоткрыла рот, чтобы небрежно процедить нечто испепеляюще-саркастическое, но на беду ничего подходящего на ум не приходило. Поэтому Люси ограничилась уничтожающим взглядом в сторону наглеца. Но Хит, ухмыльнувшись, вышел из комнаты, не обратив никакого внимания на этот взгляд.
Люси проспала целый день. Горячка отступила, но Хит все еще не позволял ей вставать с постели. На обед он приготовил суп. Пока она ела, он сидел на стуле, скрестив ноги, и изучал порядком изношенные тупоносые ботинки.
– Вы сказали, что вернулись из Кентукки на два дня раньше срока?
– Да, – коротко ответила Люси, целиком поглощенная трапезой. Суп был замечательный, просто пальчики оближешь. – Но отец не знает об этом и ждет меня только послезавтра.
– Хорошо. Поездов до этого времени все равно не предвидится. А потом я отвезу вас домой, и вы скажете, что я проезжал мимо, когда вы шли со станции, и любезно согласился подвезти. Кстати, а что с вашим багажом?
– Саквояж я потеряла, когда провалилась. Но отцу скажу, например, что забыла его в поезде. – Люси уныло вздохнула. – Теперь мой саквояж покоится на дне реки.
– Не унывайте, милочка, и не надо так страдать и хмуриться. И почему здесь не учат женщин чаще улыбаться?
– Нас с детства готовят к роли домашних хозяек, – сказала она. – Зачем попусту улыбаться неизвестно чему?
– Или кому, – добавил Хит, пристально глядя на нее. Казалось, он был зачарован ею и не мог отвести глаз, когда она снова переключилась на еду. – А почему вы решили вернуться пораньше?
Люси быстро взглянула на него, она не могла разговаривать с полным ртом. Хотя вопрос прозвучал довольно нейтрально, интерес в глазах был неподдельным. Осознав это, она поняла и то, что этот краткий вопрос сильно осложнял ситуацию.
– Я должна была принести извинения одному человеку, – произнесла она медленно.
– Даниэлю Коллиэру?
– Да. Мы поссорились, а потом я уехала погостить к родственникам, и мы так и не помирились. – Странно, после того как Люси думала о Даниэле почти ежеминутно на протяжении нескольких лет, она ни разу не вспомнила о нем за последние несколько часов. – Я не могла больше ждать и лишь хотела извиниться за то, что устроила эту ссору.
– Да, но в ссоре участвуют двое. Почему бы не подождать, пока он извинится?
– Но виновницей была я, поэтому совершенно справедливо то, что я первой должна извиниться. И всегда все наши ссоры случались из-за меня, даже когда мы были детьми.
– Об этом нетрудно догадаться, – сказал Хит, усмехаясь. – Но я уверен, что он всегда быстро прощает вас, особенно если вы вот так же смотрите на него невинными глазами.
– Обычно на это у него уходит несколько дней, – пробормотала Люси хмуро. – Он очень серьезный человек и принимает наши ссоры слишком близко к сердцу. Но после того как мы поговорим, он обязательно прощает, подходит ко мне, берет за руку и через пару дней обо всем забывает.
– Берет за руку? – Эти слова, казалось, развеселили его. – А стоит ли вообще затевать ссору, если примирение столь прозаично? Чего же, ради всего святого, вы добиваетесь, ссорясь с ним?
