Горькое чувство охватило Джемму при воспоминании о праздновании Рождества с отцом.
– Расскажите нам об этом, Джемма, – попросила Люси.
Джемма осмотрелась вокруг и увидела устремленные на нее взгляды друзей, жаждавших услышать рассказ о повторявшемся из года в год праздновании Рождества у нее дома, о котором ей самой совсем не хотелось вспоминать.
За ранней утренней мессой следовал торжественный семейный обед в полдень в большой столовой. Одетые во все самое лучшее, они с отцом сидели за длинным столом на его противоположных концах. Их разделяло море хрусталя, тонкого фарфора и серебра, высокие канделябры и вазы с цветами из оранжереи.
После обеда отец обычно дарил ей кучу подарков, большей частью все те же платья и драгоценности, которыми уже и так была полна ее комната. Она тоже дарила отцу что-нибудь изготовленное собственными руками. Какие-нибудь безделушки, совершенно ему не нужные, а также книги, купленные на карманные деньги. Отец обычно осматривал подарки, а потом передавал их миссис Грин и приказывал унести.
Позже созывали прислугу, вручали всем рождественские премии и сразу же отпускали. Вскоре после этого Томас О'Херли обычно покидал ее, отправляясь с визитами. Он имел обыкновение развозить поздравления и дарить шампанское всем своим деловым партнерам в городе. Пару раз, когда Джемма была еще совсем маленькой девочкой, миссис Грин позволила ей присутствовать на праздновании Рождества в комнате для прислуги. Вплоть до сегодняшнего вечера эти шумные многолюдные сборища были ее лучшими воспоминаниями о Рождестве. Одно Рождество в Бостоне как две капли воды походило на другое, ни одно не выделялось ничем особенным. Ни одно не оставило теплого воспоминания в ее сердце.
Джемма тяжело вздохнула. Никто не захотел бы делиться такими бледными впечатлениями о Рождестве. И уж тем более она.
– Мы с отцом обычно весь этот день спокойно проводили дома. Вот, пожалуй, и все. – Она развела руками, как бы извиняясь.
Все кругом ожидали совсем другого.
Хантер, который примостился в сторонке, отдельно от остальных, неожиданно выступил из тени. Весь день Джемма видела, как он наблюдал за веселой суетой, но практически не участвовал в ней. Вечером он, похоже, сторонился не только ее, но и всех остальных тоже. Он не произнес и нескольких слов, с тех пор как все они уселись за стол, а когда пир подошел к концу, отошел в сторону и затаился, как привидение.
Словно старался запечатлеть их всех в памяти.
Эта мысль внезапно обожгла Джемму. «Неужели дела обстоят именно так? – подумала она. – Или он просто в задумчивом настроении?»
– Как насчет прогулки, Джемма?
Хантер стоял около стола с ее зеленым шерстяным плащом в руках. Это приглашение так поразило и удивило ее, что девушка продолжала молча сидеть, уставившись на него.
– Ты что, с ума сошел, дядя Хант? На улице страшный мороз, – вмешался Джуниор.
Его отец и мать немедленно одернули сына.
– Конечно, она пойдет. – Нетти слегка подтолкнула Джемму, выводя ее из оцепенения.
– Я… да. Это будет чудесно. – Она позволила ему накинуть плащ ей на плечи, ощутив внезапный жар, когда он положил ладонь ей на поясницу.
Что же происходит? Джемма лихорадочно гадала, почему, после того как он долгое время старательно избегал ее, Хантер внезапно захотел побыть с ней наедине. И не только захотел, но и громко заявил об этом перед всей семьей.
Мертвая тишина воцарилась за столом, когда Хантер повел Джемму к двери. Единственными, кто не обратил на них внимания, были маленькие девочки, увлеченно игравшие с новыми куклами.
Джемма немного задержалась перед дверью и оглянулась, обнаружив, что собравшиеся за столом радостно улыбаются ей и Хантеру.
– Похоже, вам неприятно было говорить о Бостоне, – сказал он без всяких предисловий, когда они вышли в морозную тишину ночи. – Я подумал, что вы не прочь этого избежать.
– Спасибо, что снова пришли мне на выручку. А вы не забыли, что больше я не плачу вам за то, чтобы вы опекали меня? – Джемма рассмеялась и посмотрела на Хантера, но в ответ на ее шутку он даже не улыбнулся.
Радуясь возможности размять ноги после обильной еды, Джемма заметила, что Хантер старается подладиться под ее шаг. Сухой морозный воздух обжигал горло. Над головой ярко сверкали рождественские звезды. Среди могучих деревьев, возвышавшихся по обеим сторонам тропинки, с бездонным небом над головой, девушке представилось, что они находятся в величественном храме без крыши.
Бок о бок они прошествовали по заснеженной тропинке к реке. Звук быстро бегущей воды смешивался с шелестом ветра, шевелившего кроны деревьев. Джемме казалось, что ничто не может сравниться по красоте с этим густым бескрайним лесом, окружавшим маленькие домики, приютившиеся на крутом берегу Миссисипи. И уж конечно, не Бостон и не Новый Орлеан.
– Здесь так красиво, – сказала она, озвучивая свою мысль. – Когда я впервые увидела этот поселок, я подумала, что он похож на зачарованную деревню из волшебной сказки.
– Здесь, на краю света, очень трудно живется.
Голос его прозвучал так сухо, так бесстрастно, что Джемма обеспокоенно сжала ладонью его руку.
– Что случилось? – спросила она. – Вы сегодня так странно молчали весь вечер.
Они подошли к концу тропинки, где начиналась лестница, спускавшаяся по крутому берегу к причалу. Хантер остановился, глядя на реку, и не спешил отвечать, вслушиваясь в шум бегущей воды. Где-то на берегу ухала сова. Ее одинокий унылый крик печально разносился в ночи.
Джемму охватила дрожь.
– Завтра рано утром я уезжаю, Джемма. Я решил сообщить вам первой.
У девушки перехватило дыхание. Она почувствовала себя такой же беспомощной, брошенной на произвол судьбы, как в тот момент, когда ее швырнуло вниз головой с плота в бурные воды реки Хомочитто. Его слова звучали так непреклонно.
– Уезжаете? Куда же вы направляетесь?
Он все еще избегал на нее смотреть.
– На запад.
Этим словом было сказано все – и в то же время ничего. Запад представлял собой бескрайнее пространство неизведанных, неисследованных земель. Большинством умов он воспринимался скорее как идея, чем место.
– Но почему так неожиданно? – Джемму охватила паника. Сжав ладони вместе, она пыталась унять дрожь. – Вы собираетесь вот так просто уехать? Надолго? – Ей хотелось тронуть его за плечо, заставить посмотреть ей в лицо.
Хантер пожал плечами:
– Скорее всего навсегда.
Навсегда! Она больше никогда его не увидит?
– Но почему, Хантер?
Он повернулся к ней. Лучше бы он этого не делал. Все муки его души отражались в его глазах.
