Бедный Тальма! Ему пришлось долго ждать ответа. Первое известие, которое он получил, было передано ему Феррандом, слугой Полины. Так, он узнал, что у нее была «температура», которая на самом деле была самой большой болью, которую она когда-либо переживала в своей жизни.
Драма разыгралась в сентябре, очень далеко от Франции. В этот день французские войска под командованием маршала Нея атаковали бастион Бородино. У русских была сильная артиллерия, часами их пушки извергали из своих стволов смерть.
В наступление перешла кавалерия Мюрата. С бешеной храбростью она мчится вперед между рвущимися снарядами. Во главе своего эскадрона, обнажив саблю, мчится майор фон Канувиль, один из лучших наездников императорской гвардии. В этот момент в него попадает вражеский снаряд и разрывает на части. Он тотчас умирает. В полевом лазарете на его груди был найден маленький медальон, который ему подарила Полина, когда они любили друг друга. Из маленькой, украшенной изумрудами и рубинами рамки нежно улыбалось очаровательное лицо сестры императора. По приказу Наполеона в Экс был направлен специальный курьер, прибывший туда 27 декабря. Он передал княгине траурную реликвию и прядь волос Канувиля, состриженную с головы убитого офицера также по указанию Наполеона. Над этими памятными предметами Полина долго проливала слезы. Арман де Канувиль был, очевидно, ее самой большой любовью. Теперь у нее не было, действительно, никого и даже Дюшана, который возвращался в армию, после того как его рана зажила.
Курортный сезон подошел к концу. Как и все другие гости, Полина закрыла дом и отправилась в обратную дорогу в Париж. В серой, мрачной столице нарастали неизвестность и беспокойство. Она уединилась в своем дворце по улице Фобур Сент-Оноре. Только Лаура де Абрантес, у которой был в это время роман с Лабинкуром, изредка навещала ее там.
Тальма находился в это время в триумфальной поездке по Швейцарии и югу Франции. Он продолжал писать своей княгине горячие любовные письма, на которые она иногда отвечала, но очень рассеянно. Он был в отчаянии от их формального тина и заклинал ее обращаться к нему не на «вы», а на «ты», как это было в лето их любви. Он все еще не мог понять, что Полина его оставила и у него не было больше никакой надежды когда-либо вернуться к прошлому. Из Лиона, где она обещала с ним встретиться, но не приехала, он написал ей отчаянное письмо: «Я обращаю к тебе мои последние взгляды. Мои глаза полны слез и я едва могу писать. Ах! Вспоминаешь ли ты мгновения опьяняющего блаженства? О тех нежностях, к которым ты одна меня побуждала и которые только ты одна получала от меня? Ты их требовала и я тебе их отдавал, когда твое лицо было мокрым от моих слез. Должен ли я оставить все надежды владеть тобой и свыкнуться с мыслью, что ты больше никогда не будешь со мной такой, какой была однажды… Пусть тогда небо смилостивится надо мной и ниспошлет мне смерть…»
От любви, как известно, умирают редко. Тальма не умер, но до конца своих дней он не смог забыть этой любви.
Наступило время великих событий, которые изменили жизнь даже беззаботной Полины.
Империи приходил конец. В это время принцесса Боргезе показала свое настоящее величие. Одна из самых сумасбродных героинь своего времени, она должна была доказать, возможно лишь единственная в семье, кроме, конечно, «мадам Мере», что действительно любит своего брата, а не его корону. И она доказала, что у нее было любящее сердце.
Несмотря на ухудшавшееся к тому времени состояние здоровья (она, видимо, привезла из Санто-Доминго неизвестную болезнь), она поспешила на помощь упавшему орлу. Единственная из всей семьи она отправилась на остров Эльба, жила с ним в Порто-Фераджю, чтобы утешить поверженного титана. Она все еще продолжала верить непоколебимо в звезду бывшего генерала Бонапарта. Из ее веры в него Наполеон продолжал черпать силы, чтобы вернуться во Францию и одним мощным порывом воли вернуть себе империю.
Во время бегства с Эльбы Полина, потерявшая все свое состояние, подарила брату свое последнее бриллиантовое колье. Позднее она последовала за ним в Париж, где она находилась до катастрофы под Ватерлоо. В период «ста дней» она вместо непостоянной Марии-Луизы была на стороне Наполеона и помогала ему всеми силами и нежностью.
Она не смирилась со ссылкой своего брата. Когда она узнала, что он отправлен на остров Святой Елены, она направилась к Меттерниху.
Много лет назад между ней и австрийским посланником в Париже был роман. Как это обычно бывало с Полиной, он продолжался недолго. Меттерних чувствовал себя тогда очень несчастным. Теперь он был канцлером Австрии и самым влиятельным среди победивших союзников. Он принял княгиню со сдержанной любезностью.
– Что я могу для вас сделать, мадам?
Она улыбнулась ему той улыбкой, за которую он несколько лет назад с легким сердцем пожертвовал бы жизнью, но время изменилось.
– То, что вы можете сделать для меня, Клемент, совсем немного. Я прошу разрешения пустить меня к брату на остров Святой Елены.
Меттерних удивленно поднял глаза.
– Что за сумасбродная идея возникла у вас в голове? – Он улыбнулся.
– Моя дорогая княгиня, вы, наверное, шутите. Святая Елена – не курорт для вас. Климат на этом острове непереносим для женщины, и там умирают от скуки.
Полина побледнела. Затем она поднялась и бросила гневный взгляд на канцлера.
– И туда вы и подобные вам осмелились сослать императора?
– Бывшего императора! – поправил Меттерних пренебрежительно. Но под полным презрения взглядом прекрасной княгини он был вынужден опустить глаза. Очень тихо, но с твердой решительностью она продолжала.
– Императора, монсеньор… Я никогда бы не подумала, что вы опуститесь до изворотливости слуги. Хорош там климат или нет – ничего не меняет в моем решении. Я настаиваю на том, чтобы последовать за моим братом. Сейчас я ему нужна… и, впрочем, там живут другие женщины: мадам Бертран и мадам Монтолон. Почему же и я не могу быть там?
Меттерних покачал головой. Потом поклонился..
– К моему большому сожалению, я не могу дать вам на это разрешение. Вы… очень опасное оружие, моя дорогая княгиня. Мы опасаемся, что даже британский губернатор не устоит перед вами!
Полина ограничилась тем, что пожала плечами, и направилась к двери. Она была невероятно огорчена, но достаточно горда, чтобы не показать этого.
– Для дипломата у вас короткая память, монсеньор де Меттерних. Когда вы лежали у моих ног, вы казались мне менее глупым и в то время вы мне даже нравились. Прощайте!
В Париже ей делать было больше нечего. Она вернулась в Рим на свою виллу Паолина.[8] Здесь она узнала, что ее муж подал на развод. Это ее не тронуло. Она почти забыла принца Камилло Боргезе. Их брак был и без того театральными кулисами. И тем не менее ее презрение к мужчинам усилилось.
