— Да, пойдем посмотрим! — Схватив горца за руку, Изобел потянула его за собой. — Быки появляются дважды в год.
— Что значит «появляются»? — допытывался Тристан, спеша к дверям вслед за Изобел. — Кто их привозит?
— Мы не знаем.
Выскочив во двор, Изобел показала в сторону сарая — там, в небольшом загоне, мирно щипали траву шесть мохнатых быков. Тристан узнал рыжих красавцев хайландской породы, с длинной волнистой шерстью и мощными рогами. К спине каждого животного был привязан набитый мешок.
— Кто-то приводит их сюда ночью, — добавила Изобел. — Мы не знаем кто, но Патрик думает, что это один из отцовских арендаторов. После смерти главы клана многие из них уехали. А может быть, это наш кузен Джеймс Фергюссон. Говорят, у него неплохо идут дела в Абердине.
— А что в мешках? — спросил Тристан, направляясь к загону.
Джон уже развязал один из мешков и, вскинув голову, помахал рукой Патрику и Камерону — те как раз показались на крыльце.
— Вяленое мясо, зерно, отрезы ткани, пряности и книги. — Изобел улыбнулась. Тристан никогда еще не видел ее такой счастливой. — Все, чем торгуют на рынке в Дамфрисе.
— Книги?
Тристан шагнул в загон, улыбнулся Джону и погладил по густой шерсти одного из быков. Каллум Макгрегор разводил в Кэмлохлине такой же скот.
— Да. — Джон порылся в одном из мешков. — Мы продаем почти все, даже скот, чтобы купить зерно, плуги, вилы, хозяйственную утварь, горшки для Изобел — словом, нужные нам вещи. — Мальчик нашел то, что искал, и передал Тристану. — Обычно мы продаем и книги тоже, поскольку никто из нас не умеет читать. Может, вы могли бы прочитать нам их, прежде чем Патрик отвезет книги на рынок?
Тристан взглянул на кожаный переплет и, увидев название книги, изумленно поднял брови. «История королей Британии» Гальфрида Монмутского. Труд Гальфрида считался одним из первых письменных упоминаний о короле Артуре.
Тристан снова оглядел быков, сердце его учащенно забилось. Это невозможно.
— Вы сказали, что дары стали приходить после смерти вашего отца?
Не дожидаясь ответа Изобел, вошедшей в загон вместе с Патриком, он развязал другой мешок и принялся рассматривать его содержимое.
— Да, эти дары помогли нам выжить и не умереть с голоду в первый год, когда погиб весь урожай, — отозвалась Изобел.
Патрик молчал, глядя на книгу, зажатую под мышкой у Тристана.
— Что вы ищете? — спросил он наконец, пока Тристан взволнованно перебирал вещи в мешке.
Горец нетерпеливо отбросил в сторону связку кореньев, две шерстяные шотландские шали, окрашенные в различные оттенки зеленого и коричневого, стопку льняных рубашек и три оловянные миски. Ничего необычного, подобные вещи могли прислать из любого дома Горной Шотландии.
— Бел! — крикнул Джон. Он поднял вверх небольшую брошку, сверкнувшую на солнце. — Погляди-ка! По-моему, это серебро!
Изобел подошла и протянула руку, чтобы взять изящную вещицу, но Тристан первым выхватил ее у Джона. Он смотрел на брошь, не в силах поверить собственным глазам.
— Вы видели ее раньше, да? — тихо спросил Патрик.
Тристан кивнул:
— Это брошка моей тети Мэгги.
Подняв голову, горец медленно оглядел быков и мешки с подарками. Выходит, все эти годы Каллум Макгрегор тайно помогал детям, которых сделал сиротами.
Тристан невольно улыбнулся. Никогда, даже в самых безумных фантазиях, он не мог вообразить, что отец поддерживает семью своего злейшего врага. Значит, долгие годы Тристан неверно судил об отце? Надменный воин не протянул бы руку помощи детям поверженного противника. Грозный вождь клана Макгрегоров оказался способен на сострадание и милосердие.
— О чем вы говорите? — слабым голосом произнесла Изобел. — Выходит, все это от Макгрегоров?
— Да, — кивнул Тристан, впервые испытывая гордость от того, что носит имя отца.
— Нет. — Изобел покачала головой и отшатнулась, когда Тристан протянул к ней руку. — Я этому не верю.
— Не сердитесь, — мягко произнес горец. — Знаю, вам трудно принять подношение от моей родни, но эти дары — добрый знак.
— Для кого? — спросила Изобел, недоверчиво глядя на него.
— Для нас. — Шагнув вперед, он сжал руки Изобел. — Разве вы не видите? Эти дары доказывают, что моя родня забыла вражду. Отец и его сестра провели долгие годы в подземелье замка Кемпбелл, расплачиваясь за злодеяния их родителя. Я боялся, что Каллум Макгрегор навсегда ожесточился против вас, но он знает: дети Арчибальда Фергюссона невинны.
Глаза Изобел наполнились слезами, и сердце Тристана мучительно сжалось.
— Не плачьте, моя прекрасная Изольда, я развею все ваши страхи. Я прогоню печаль, и в душе вашей поселится радость. Я же говорил вам, — губы Тристана лукаво изогнулись, — это я делаю лучше всего.
Довольный, что сумел вызвать у Изобел легкую улыбку, горец повернулся к Патрику:
— Позвольте мне отвезти эти вещи в Дамфрис на продажу. Я знаю им цену и сумею продать их с выгодой. — Он выпустил руки Изобел и жестом остановил Патрика, готового ему отказать. — Вам лучше остаться здесь. Иначе самая тяжелая работа достанется Камерону. А если поеду я, вам не придется беспокоиться о посевах.
— Да, — кивнул Патрик, бросив понимающий взгляд на Изобел. — Тогда мне придется волноваться о сестре.
Тристан взмахом руки отмел его возражения.
— С нами может поехать Кам, — сказал он, даже не скрывая того, что собирался взять с coбой Изобел. — Мы не задержимся в Дамфрисе дольше необходимого. Даю вам слово, что ни с вашей сестрой, ни с братом не случится ничего дурного.
Патрик ненадолго задумался, затем поманил Тристана пальцем, приглашая отойти в сторонку. Горец повиновался. Отойдя достаточно далеко, чтобы никто не мог услышать их разговор, Патрик повернулся к Тристану:
— Камерон сказал мне, что вы отдали свое сердце моей сестре.
— Да, — тихо признался Тристан, чувствуя себя едва ли не подлецом. — Простите, что я не выказал вам должного уважения и не пришел прежде всего к вам.
— Ничего страшного. — Патрик улыбнулся, впервые за этот день, и дружески похлопал Тристана по плечу. — Слова Камерона не стали для меня новостью. Сказать по правде, меня удивило куда больше, что Изобел не сознает, как сильно вы ее любите.
— Я и сам до недавнего времени этого не понимал.
— Черт возьми, — Патрик недоверчиво вскинул брови, — даже я догадался.
— И вы не вышвырнули меня вон?
— Вы славный человек, Тристан. Порядочный, честный и добрый. Откровенно говоря, вы понравились мне в первую же нашу встречу, когда не выдали Тамаса Изобел.
