Шли минуты, но Уильям все не приходил. В душу Элинор закралось беспокойство. Неужели он заснул? Нет, этого не может быть! Но почему же тогда он не идет к ней? После недолгого колебания, преодолев свою стыдливость, Элинор неспешно спустилась в гостиную.
Уильям в глубокой задумчивости сидел у огня. Заслышав шаги Элинор, он очнулся от своих грез и поднял голову. При взгляде на нее из груди его вырвался вздох восхищения.
Он с улыбкой протянул руки ей навстречу, и Элинор бросилась в его объятия. Наклонившись к ее уху, Уильям прошептал:
— Я отнесу тебя в спальню, дорогая.
Дойдя до середины лестницы, Уильям снова ощутил приступ дурноты и резкую боль, которая, казалось, готова была разорвать его внутренности. Остановившись, он прислонился к перилам лестницы.
— Что с тобой? — встревоженно спросила Элинор, заглядывая ему в лицо. — Тебе тяжело?
— Тяжело? — принужденно рассмеялся Маршал. Усилием воли он заставил боль отступить. — Кровь Христова, я вовсе не так стар, чтобы не донести мою жену до брачного ложа.
Войдя в спальню, Уильям бережно опустил Элинор на постель.
— Если ты не возражаешь, я хотел бы не гасить свечи. Я так давно мечтал полюбоваться твоей восхитительной наготой.
Зардевшись, Элинор согласно кивнула. Смущение не помешало ей с любопытством и затаенной гордостью наблюдать, как Маршал снимал с себя свои праздничные одежды. Она не могла отвести взор от его мускулистых икр, стройных бедер, от треугольника курчавых волос над его восставшим членом.
«Так вот как выглядит обнаженный мужчина», — пронеслось у нее в голове. Но она тут же возразила себе: «Нет, вовсе не любой мужчина так строен, мускулист и подтянут. Никто на свете не может похвастаться такой красотой и мужественностью, как Уильям Маршал, граф Пембрук».
Уильям лег на кровать рядом с Элинор, и веревочная сетка жалобно заскрипела под тяжестью его тела. Он снял с нее ночную рубаху, и их обнаженные тела приникли друг к другу. Из груди Элинор вырвался сдавленный вздох, и она спрятала лицо на груди мужа.
Он принялся ласкать ладонями ее груди, и вскоре соски ее отвердели. Тогда он коснулся одного из них языком.
— О, Уильям, — прошептала Элинор. Закрыв глаза, она всецело отдалась его ласкам. Он нежно гладил ладонями ее тело и покрывал поцелуями ее лицо, шею, грудь и живот.
— Ненаглядная моя, как долго я ждал этих мгновений!
— И я тоже, Уильям. Зато теперь нас с тобой не разлучит ничто на свете. Мы всегда будем вместе!
Уильям закрыл ее рот поцелуем и, бережно раздвинув рукой бедра Элинор, стал осторожно водить пальцем у преддверия ее лона.
Элинор вздрогнула и, стеная от наслаждения, принялась гладить ладонями его спину и ягодицы. Губы их соединились. Уильям ввел палец в лоно Элинор, и, вскрикнув, она попыталась отпрянуть от него. Но Уильям удержал ее, обнимая за талию свободной рукой.
— Прости, дорогой, — смущенно пробормотала она.
— Любовь моя, я постараюсь быть осторожным, но тебе все же придется испытать боль, и, боюсь, ты не удержишься от криков. — И он еще глубже ввел палец в ее тело.
— О, Уильям… — И Элинор, охваченная вожделением, принялась покрывать поцелуями его лицо.
Аура любви и страсти окутала их, отделив от всего мира. В памяти Элинор внезапно пронеслись слова Изабеллы о том, что любящий мужчина, заключая свою подругу в объятия, распахивает для нее врата рая.
Она несмело дотронулась рукой до его возбужденного члена, но Уильям отвел ее ладонь, хрипло прошептав:
— О, не делай этого, дорогая, иначе… иначе мне несдобровать!
— Уильям… он… он такой большой, такой твердый, — испуганно прошептала Элинор.
— Не бойся, дорогая. Так и должно быть. Доверься мне и ничего не бойся.
Элинор раздвинула бедра. Она женским чутьем угадала, что Уильям слишком возбужден для продолжения любовных игр и что через мгновение он овладеет ею.
— Прости меня, Элинор, — прошептал Маршал. Лишь на мгновение Элинор почувствовала резкую, рвущую боль, и сразу же вслед за этим тело ее охватил блаженнейший экстаз. Ощущение тяжести тела Уильяма доставляло ей огромную, ни с чем не сравнимую радость. Когда его член, прорвав преграду, проник в ее лоно, Маршал тоже вскрикнул, словно ее боль передалась и ему. «Так вот что имела в виду Изабелла, когда говорила что испытывает „подобие смерти“ в объятиях любимого», — подумала Элинор.
Вскоре ей стало тяжело дышать. Она провела рукой по спине Уильяма и прошептала:
— Дорогой, позволь мне немного отодвинуться.
Маршал не ответил и даже не пошевельнулся. Наверное, он заснул. Ей надо было разбудить его.
— Уильям! Уильям! — воскликнула Элинор.
Внезапно сердце ее сжалось от страха. Он не спал. Он потерял сознание. Боже милосердный, если бы она не была так неопытна!.. Неужели любовная игра может завершиться обмороком?
Под тяжестью неподвижного тела супруга Элинор начала задыхаться. Сознание ее отказывалось воспринять ужасную правду, которая мало-помалу закрадывалась ей в душу. Она пыталась уверить себя, что, если потерпит еще немного, Уильям очнется и все будет хорошо.
Элинор потеряла счет времени. От начавшегося удушья сознание ее затуманилось. Она начала кричать, но собственный голос доносился до нее словно откуда-то издалека. Графиня Пембрук начала полностью отдавать себе отчет в происходящем, лишь когда Рикард де Бург, вбежав в спальню, приподнял недвижимое тело Уильяма.
Юноша-рыцарь с суеверным страхом смотрел на обнаженную принцессу, на кровавое пятно меж ее раздвинутых бедер, растекшееся по белоснежной простыне, и на мертвого графа Пембрука, маршала Англии. Он поднял с пола ночную рубаху и помог Элинор надеть ее.
— Миледи! О, моя бедная госпожа, вы стали вдовой, — прошептал он.
— Нет, Рикард, нет! Помогите мне, сделайте что-нибудь! Он не может умереть! Я не дам ему умереть! — И она обняла мертвое тело Уильяма и, судорожно рыдая, прижалась к нему.
— Миледи Элинор, он умер, и никто не сможет воскресить его.
Элинор обратила к юноше залитое слезами лицо:
— Не называйте меня этим именем, оно проклято!
Рикард не без труда оттащил Элинор от еще не остывшего трупа Уильяма и подал ей бархатный халат.
— Оденьтесь, принцесса. Соберите все свое мужество. Сейчас в эту спальню сбежится все население замка.
— Позовите врача, позовите короля!
— Кого бы я ни вызвал сюда, миледи Элинор, никто не сможет вернуть Маршала к жизни.
Вскоре над мертвым Уильямом склонились головы его родных, друзей, священников и придворных врачей. Те, кому не хватило места с спальне, остались в нижней комнате. Два врача подвергли тело умершего Маршала тщательнейшему осмотру и после этого принялись задавать Элинор вопросы.
