Натали покраснела еще сильнее, но согласно кивнула:
– Я это понимаю.
Малком смотрел на ее лицо, на которое пламя камина отбрасывало нежные блики, и не мог на него насмотреться. Какое же оно нежное, какое красивое. Так и хочется прикоснуться к нему рукой. Как же он ее хочет!
– Вы не боитесь? – прошептал он хриплым от сдерживаемой страсти голосом.
Она подняла на него глаза. Они показались ему прозрачными, как слеза.
– Нет.
И такая вера слышалось в ее голосе, что у Малкома перехватило дыхание. Желание вновь нахлынуло на него яростной волной. Если он пока не может получить ее любовь, что ж, он будет счастлив ее доверием. Главное – дождаться того дня, когда Натали станет его женой.
Но почему, черт подери, они должны ждать? Чтобы устроить какие-то дурацкие балы в свою честь? Да кому они нужны! Чтобы объявить всем знакомым о намерении вступить в брак с целью выяснить, нет ли тому препятствий? Да кто посмеет им помешать? Чтобы Натали сшила себе свадебное платье? Да он голову готов дать на отсечение, что у любой девушки ее возраста оно уже давно приготовлено и лежит, завернутое в белую папиросную бумагу, где-нибудь на дне сундука.
Взяв руку Натали в свою, Малком повернул ее ладонью вверх и запечатлел на ней легкий поцелуй.
– Выходите за меня замуж поскорее, Натали, – прошептал он, щекоча ей кожу своим дыханием. – Хорошо?
Натали судорожно сглотнула.
– Если… если вы хотите, – еле слышно прошептала она в ответ.
– Очень хочу.
Он выпрямился, по-прежнему не отпуская ее руки. Глаза Натали вновь стали темными, и Малком почувствовал, как сердце его учащенно забилось. Неужели одного легкого прикосновения достаточно, чтобы в ней вспыхнуло желание? Так скоро? О Господи! Он не в силах терпеть, нужно, чтобы она как можно скорее стала ему принадлежать!
– Поедемте со мной в Лондон, – взмолился он. – Мы сможем пожениться, получив специальное разрешение на брак. И уже на следующей неделе вы станете хозяйкой Ларкспера. Ну пожалуйста, Натали, прошу вас! – Он притянул ее к себе – она и не подумала сопротивляться. – Пожалуйста, – вновь прошептал он и поцеловал ее, на сей раз ласково, чтобы убедить ее согласиться.
Натали кивнула, словно во сне, вновь ослепленная страстью, вмиг вспыхнувшей между ними.
– Хорошо, – кивнула она. – Если вы хотите.
Услышав этот вежливый ответ, Малком едва не рассмеялся, однако сумел сдержаться. В настоящий момент он может занять свои губы кое-чем гораздо более приятным, чем смех.
Последующие несколько дней прошли для Натали как во сне. Все казалось ей нереальным. Она принимала поздравления и выслушивала добрые пожелания от своих друзей, танцевала на балах, устраиваемых в ее честь, писала письма с сообщениями о своем предстоящем замужестве Дереку, мачехе и будущим родственникам со стороны Малкома и часами простаивала перед зеркалом, примеряя платья. Желая продемонстрировать резкое изменение в социальном статусе Натали, Малком прислал из Лондона в Кросби-Холл целую армию портних и белошвеек с целью поскорее пополнить приданое своей невесты. Новые платья заказывались, старые – словно по мановению волшебной палочки, перешивались, и за пару вечеров Натали превратилась в модную даму. Стоя перед зеркалом, она с трудом узнавала в элегантной особе себя.
Догадываясь, какую сумму заплатил Малком, чтобы добиться столь чудесного превращения, она сначала хотела попросить его не сорить деньгами, но потом передумала. Нет, она не станет с ним спорить, не станет высказывать своего мнения по этому поводу. Они ведь совершили сделку. Она согласилась выйти за него замуж по расчету, следовательно, будет ему верной и покорной женой, а взамен получит от него титул и богатство.
А еще она получит его дочь. И это гораздо важнее титула и состояния. Сара обогатит ее жизнь.
Один момент ярким пятном выделялся из ничем не примечательного короткого периода помолвки: когда Малком привел ее к Саре и сообщил дочери новость о том, что они с Натали собираются пожениться, Сара так обрадовалась, что у Натали от умиления слезы выступили на глазах, и когда малышка бросилась к ней в объятия с восторженным криком, крепко ее обняла.
Эта минута навсегда запечатлелась в ее памяти – она обнимает девочку и, улыбаясь Малкому сквозь слезы, думает: «Это теперь моя семья. Этот мужчина и этот ребенок. Они мои, отныне и навеки». Дар этот показался ей настолько огромным и бесценным, что у нее закружилась голова. Уже в тот день, когда Натали познакомилась с Малкомом, она почувствовала, что между ними возникла необъяснимая связь, какую прежде она ощущала лишь с Дереком. Было ли это предчувствие? Натали не знала. Ей было известно лишь одно: она, Малком и Сара составляют одно целое. И теперь взаимопонимание и дружба, уже давно существовавшие между ними, станут еще крепче, скрепленные узами брака.
Скоро она уже будет не Натали Уиттакер, а Натали Чейз. Леди Малком Чейз. Имя это казалось ей пока чужим, но именно так станут ее называть. Именно это имя будет высечено на надгробной плите, которую установят на ее могиле, когда она умрет. Все эти мысли не давали Натали покоя. Слишком много перемен произошло в ее жизни за столь короткое время. К слишком многому ей придется привыкать, причем привыкать очень быстро.
Не следовало соглашаться выходить за Малкома замуж по специальному разрешению. Слишком поздно она поняла, что положенный трехнедельный срок, установленный для того, чтобы выяснить, нет ли каких-либо препятствий к заключению брака, – это тот минимум, который необходим девушке, собирающейся выйти замуж, чтобы хоть немного привыкнуть к поджидавшим ее переменам. Она от этого срока отказалась, и теперь время неслось столь же стремительно, как вода, падающая с отвесного утеса. И в конце недели, пролетевшей как один миг, Натали уже сидела рядом с Малкомом в дорожной карете, направлявшейся в Лондон.
В целях соблюдения приличий их сопровождали Сара и миссис Бигалоу, но они сидели напротив жениха с невестой, в то время как плечо Малкома интимно прижималось к ее плечу, и Натали, захваченная новыми ощущениями, почти не принимала участия в разговоре. Она не могла представить, что пройдет совсем немного времени и они с Малкомом всегда будут путешествовать вот так, сидя рядышком в карете. Как странно…
В это время года, чтобы добраться до Лондона, требовалось меньше одного дня, и к фамильному особняку Чейзов, расположенному в Мейфэре, они подъехали за два часа до заката. Когда Натали вышла из кареты и взглянула на дом, у нее закружилась голова, она не ожидала такое увидеть.
Оулдем-Хаус оказался самым настоящим герцогским дворцом. Значит, Малком решил поселить ее здесь. С этого дня и впредь, когда она захочет приехать в столицу, именно здесь она должна останавливаться. Это великолепнейшее здание будет ее домом. Боже правый! Она всегда восхищалась элегантной квартиркой своей мачехи в Кенсингтоне, но по сравнению с Оулдем-Хаусом квартира Люсиль – просто халупа.
