– Вот граница твоего участка, Джеффри!
– Ха!
У рыцаря едва хватило сил, чтобы выплюнуть это странное проклятие. Он кинул на столбик мрачный взгляд, представляя себе невидимую линию, которая отходит от него, чтобы обозначить границу, отделяющую его от Джульетты. Джеффри вдруг охватила уверенность, что если он пересечет эту линию, то потом преодолеть ее будет еще труднее, чем Первозданную Пропасть, которая привела его сюда.
Хоть он и дал себе слово не делать этого, но все же оглянулся через плечо, подхватив седельные сумки, которые грозили соскользнуть на землю. С такого расстояния он едва мог различить промежутки между строениями постоялого двора Джульетты: они казались всего лишь серыми пятнами на фоне прерии и неба. Но если бы женщина в голубом платье стояла там, глядя ему вслед, сожалея о том, что оттолкнула его руку, он обязательно увидел бы ее.
Но на залитом солнцем сером фоне не видно было цветного пятна.
Джеффри повернулся обратно к Робби, лениво удивляясь тому, что эта едва заметная остановка совершенно сбила ему дыхание. Он резко втянул глоток воздуха, чтобы не задохнуться среди завихривающихся летних ветерков. Похоже, что прилив воздуха немного очистил его затуманившийся ум – его внутренний голос словно проснулся и зашептал: «Благодари Бога, что она избавила тебя от соблазна, иначе ты прозакладывал бы и самое душу».
Этот укор помог рыцарю вернуть свой помраченный ум в боевую форму. Честь и долг – вот что важно. А не эти почти непреодолимые путы страсти, сверкавшей в синих глазах, которые смотрели на него из-под позолоченных солнцем прядей волос, локонами спадавших до гордо приподнятых вверх грудей. Энгус Ок совершил ошибку, отправив его сюда! Клятва, данная рыцарем королю, окруженному врагами, важнее, чем желание совершенно потерявшего голову мужчины освободить вдову, якобы довольную жизнью, от нелепого обещания. Джеффри сделал еще один глоток воздуха и на мгновение задержал его в груди, наслаждаясь тем, как расширяется грудь и напрягаются мышцы. Это напомнило ему, что у него хватало сил справиться с задачами и потруднее.
Ему надо было сделать пять шагов, чтобы миновать столб на границе своего участка. Пять шагов – ровно столько, сколько отказалась сделать Джульетта в ответ на его просьбу. Что ж, так тому и быть! Джеффри стремительно преодолел это расстояние, перепрыгнув через невидимый барьер с упругой легкостью, которой могла бы позавидовать даже газель.
– Ха! – энергично выкрикнул рыцарь, когда его каблуки прорезали борозду в земле, теперь принадлежавшей ему.
И тут же выказал себя неудачником в этом тяжком деле отбрасывания прочь всех желаний, потому что снова оглянулся через плечо, мечтая увидеть трепещущую на легком ветерке голубую ткань.
Робби сильно ткнул его в живот.
– Я есть хочу! – объявил мальчишка. Джеффри хмыкнул, довольный легкой болью, которая напомнила ему о том, что нужно наставлять этого юнца.
– Сначала укрытие, – объявил он. Джеффри обвел взглядом местность, заново удивившись тому, что не видит, голубого пятна. Тем не менее взгляд его наслаждался обилием ярких красок: золотисто-зелеными тонами трав позднего лета, пышной зеленью листвы, трепетавшей на каждой ветке, хрустальной прозрачностью ручья, журчащего по обтесанным коричневым камням.
Мое!
Долю секунды он наслаждался этой мыслью, а потом вспомнил, когда в последний раз испытывал такое же торжество обладания: глядя на сладко спящую, утомленную наслаждением Джульетту, которая свернулась на его груди.
– Джеффри!!!
Робби снова вывел его из задумчивости, ткнув пальцем прямо в живот с настойчивостью личинки точильщика, вгрызающейся в свежеотпиленный дубовый брус.
– Укрытие, – повторил Джеффри, указывая подбородком на рощицу тополей. Движение головы помогло ему не поморщиться от настойчивого ковыряния Робби. Он хлопнул ладонью по седельным сумкам. – Спрятанную здесь попону мы расстелем на земле, а к веткам привяжем мои цвета, чтобы они защитили нас от дождя и падающего сверху мусора.
– Было бы гораздо надежнее, если бы мы просто остались в сарае у мисс Джей, – сказал Робби, с сомнением оглядываясь на Брод Уолберна.
– Оруженосец никогда не ставит под сомнения решения своего господина, – преподал свой первый урок Джеффри. Через несколько мгновений он уже выпрямился во весь рост, привязывая высоко к ветвям свою тунику и покрывало, которое надевалось поверх лошадиных доспехов Ариона. Мальчик вздохнул, но с достаточной готовностью приступил к делу, расстелив на земле попоны, на которые Джеффри вряд ли заставит себя лечь, помня, кто совсем недавно разделил с ним это ложе.
А еще Робби аккуратным рядком расставил остальные сокровища, добытые из седельных сумок: пакет с полосками вяленого мяса (одну из них мальчишка моментально стащил и принялся жевать), круглую емкость, в которой плескалась вода, и емкость меньшего размера, плоской формы. В этом странном сосуде оказалась янтарного цвета жидкость, пары которой обожгли Джеффри нос, когда он опасливо к ней принюхался.
– Виски, – сказал Робби.
– Это должно утолять жажду? – изумился Джеффри, решив про себя, что только умирающий от жажды человек согласился бы выпить столь отвратительный напиток.
– Не-а. Это для того, чтобы запьянеть.
– Опьянеть!
Джеффри посмотрел на емкость с новым уважением. По его расчетам, он уже полтыщи лет не пил ни вина, ни эля – столь долгого воздержания не придерживались даже самые верующие сарацины. В этот момент перспектива напиться до отупения представлялась весьма привлекательной. Увы, хотя маленькая емкость и была налита до краев, содержимого ее не хватило бы и на одну кружку для эля. Чтобы выжить, Джеффри пришлось научиться выпивать по дюжине и больше кружек, не теряя при этом способности мыслить. Похоже, ему не удастся забыться, проглотив столь маленькую порцию виски.
– Какого дьявола! – пробормотал он, воспользовавшись фразой, подслушанной у солдат, и сделал добрый глоток.
Ему с огромным трудом удалось сдержаться и не выплюнуть виски. Вспомнив, как мало жидкости остается, он заставил себя все проглотить. Виски моментально проложило огненную дорожку от его рта до глотки и запылало в желудке таким адским пламенем, что у него на глазах выступили слезы.
Робби уселся напротив Джеффри, скрестив ноги, и выжидательно смотрел на него. Видимо, он был готов выслушать первый урок относительно обязанностей и умений оруженосца, но Джеффри удалось издать только чуть слышный стон.
– Краснокожие зовут его «огненная вода», – охотно сообщил мальчик Джеффри.
– А!
Джеффри только крепче сжал сосуд, однако не почувствовал, чтобы от него исходило тепло. Он сделал еще глоток, показавшийся ему менее гадким и скользнувший по горлу с большей легкостью, но еще сильнее разжегший костер, который пылал у него в брюхе. К тому моменту, как рыцарь сделал третий глоток, виски уже кипело в его крови, совершенно поджарив ему мозги.
