Его копье с шумом упало. Седло соскользнуло с его плеча и громко ударилось о землю. Он протянул ей руку. Джульетта не могла оторвать глаз от чуть согнутых мозолистых пальцев. Ее собственная рука задрожала, слов но невидимые силы пытались овладеть ею: одна стремилась соединить ее пальцы с пальцами Джеффри, другая невероятными усилиями пыталась остановить.
Так же задрожало и дыхание Джеффри. Его внимательный взгляд скользнул по ней с головы до ног. Джульетта была уверена, что он почувствовал ее внутреннюю борьбу. Несколько его размашистых шагов резко сократили расстояние, разделявшее их, так что она ощутила легкое дуновение ветра от вновь протянутой к ней руки.
– Пять шагов, Джульетта, – не больше. Сделай их. Вложи свою руку в мою, и мы уйдем отсюда и спасем друг друга.
Его низкий звучный голос проник в самое ее сердце. У Джульетты подогнулись колени, и в то же время ее столь долго лелеемое чувство ответственности гирями легло ей на ноги, пригвоздив ее к месту. Горе встало у нее комом в горле, так что она даже не была уверена, услышал ли Джеффри ее ответ: ей самой он показался мертвенно-глухим.
– Я не могу уйти. Не могу – вот так, сразу.
Его пальцы стремительно сжались в кулак, смяв предложенную ей возможность, раздавив ее, словно комара.
– А я могу.
В подтверждение своих слов он стремительно развернулся на пятках, оставив валяться в пыли копье и седло.
Не успела Джульетта пошевелиться, как быстрые шаги Джеффри создали между ними непреодолимое расстояние. Она услышала, как по прерии раздался его клич:
– Ко мне, Робби! К д'Арбанвилю!
Холод, сковавший ее тело, стал еще сильнее: она поняла, что даже в его мыслях не осталось для нее места.
– Мы идем, Джеффри! – Мальчик подобрался к брошенным копью и седлу и метнул на Джульетту извиняющийся взгляд. – Наверное, за остальными вещами он пришлет меня потом.
Потянув за уздечку, Робби перевел Ариона на медленную рысь и тронулся следом за Джеффри.
– Господи, – пробормотала Алма, приподнимаясь на цыпочки, чтобы проводить взглядом странную процессию. – Что за важные дела помешали вам пойти с ним? Он, наверное, просто хотел похвастаться своим новым участком.
Джульетта обхватила себя руками за плечи. Ее била дрожь. Не могла же она растолковать Алме, что Джеффри хотел, чтобы Джульетта прыгнула с ним с края Земли.
– Город. Я дала слово Дэниелю. Нам по-прежнему нужны магазин, конюшня… может быть, даже газета. И наше название – Брод Уолберна – должно появиться на всех картах, как только Канзас получит статус штата.
Она не заметила, что вслух стала перечислять свои втайне составленные планы, пока не услышала, как Алма недоверчиво фыркнула:
– С какой стати вы забиваете себе голову такими вещами, мисс Джей? Никто не вправе требовать, чтобы одна слабая женщина осуществила все это сама. Мы все вместе стараемся, чтобы наш город процветал. И Джеффри тоже, наверное, хочет этого – ведь он же получил здесь участок!
Даже сгорбленной старухе не было бы так трудно отрицательно покачать головой.
– То, чего хочет Джеффри, находится не здесь. Он считает, что должен доказать одну вещь…
Лицо Алмы смягчилось – теперь оно выражало почти что жалость. Она дружелюбно похлопала Джульетту по плечу.
– Мужчины вечно делают глупости, пытаясь что-то доказать. Но рано или поздно они приходят в себя.
Джульетта попыталась беззаботно улыбнуться: всего пару дней назад у нее это получилось бы практически безо всяких усилий. А теперь, когда она видела, как огромная фигура Джеффри с каждым шагом удаляется от нее, казалось почти невозможным приподнять уголки губ, изображая равнодушное спокойствие.
Тем не менее она заставила себя улыбнуться и гордо выпрямилась. Практичная женщина, такая, как она, могла бы считать, что резкий разрыв между ними только к лучшему. Лучше им расстаться сейчас, когда присутствие Алмы не дает ей броситься следом за ним и согласиться на все его самые безумные планы. Кто знает, что случилось бы, если бы Джульетта разрешила себе безнадежно запутаться в их отношениях, а Джеффри сдержал бы свою клятву отправиться обратно в тринадцатый век?
– Я рада, что вы здесь, Алма, – порывисто призналась Джульетта.
– Вид у вас не слишком радостный.
– Но я и правда рада. – Она повернулась спиной к Джеффри д'Арбанвилю и сморгнула с глаз влагу, которая, несомненно, выступила на них из-за внезапного резкого порыва ветра. – Вы правы: нам всем вместе нужно добиваться процветания нашего города. Иногда человеку необходимо напоминание о том, что в его жизни самое главное.
– Может быть. – Алма встревоженно посмотрела на нее. – Но я все равно сегодня буду ночевать у Тэтчеров. Не думаю, чтобы в вашем доме действительно являлся призрак Дэниеля, но память о вашем покойном муже, похоже, вспугивает что-то другое. Сдается мне, что вам следует побыть одной и обо всем хорошенько подумать.
Человеку, привычному к трудностям рыцарской жизни, не должно было составлять никакого труда пройти принадлежащие женщине сто шестьдесят акров. Особенно когда за ними лежала земля, ожидавшая, что на нее впервые ступит нога ее нового владельца. Особенно когда этот новый владелец мечтал о земле чуть ли не с той минуты, как научился ковылять на своих пухленьких ножках. Эти самые, только ставшие длинными и крепкими, ноги должны были сейчас решительно мерить шаги – а вместо этого едва передвигались. Можно было подумать, ноги эти вязнут в какой-то непролазной болотной топи, пытающейся их засосать и больше не выпустить.
Юный Робби догнал Джеффри и некоторое время шагал с ним вровень, а потом даже опередил – ведь Джеффри едва-едва мог заставить себя делать шаг за шагом. Если бы он смог проклинать Бога, он сейчас осыпал бы Энгуса Ока гневными ругательствами. Похоже, кельтские божества любят поразвлечься подобно королю Эдуарду, раз им доставляет удовольствие за бросить человека на шестьсот лет вперед только для того, чтобы заставить его полюбить женщину, повинующуюся тени погибшего мужа, навязать ему участок земли, на которой он все равно не сможет остаться, а затем обречь его на то, чтобы большую часть этого впустую потраченного времени он плелся следом за десятилетним мальчуганом.
– Джеффри!
Радостный оклик Робби вывел Джеффри из мрачных раздумий. Мальчик стоял возле столбика, криво вбитого в землю, и отчаянно размахивал рукой, а Арион с любопытством обнюхивал эту палку.
– Вот граница твоего участка, Джеффри!
– Ха!
У рыцаря едва хватило сил, чтобы выплюнуть это странное проклятие. Он кинул на столбик мрачный взгляд, представляя себе невидимую линию, которая отходит от него, чтобы обозначить границу, отделяющую его от Джульетты. Джеффри вдруг охватила уверенность, что если он пересечет эту линию, то потом преодолеть ее будет еще труднее, чем Первозданную Пропасть, которая привела его сюда.
