— Подождите! — попросил он. — Она выслеживала преступников за вознаграждение, когда я ее встретил. Я предложил ей заняться поисками убийцы моего отца. Она согласилась. И нашла убийцу. Я повез его в Нью-Йорк, чтобы отдать в руки правосудия, но он сбежал.
— Значит, вы разыскиваете ее, чтобы нанять снова? — спросила женщина резким тоном.
Демьен решил, что это не ее дело, и ограничился коротким и неопределенным ответом:
— Примерно так.
— И только за этим вы сюда приехали? Демьена начала раздражать ее настойчивость.
— Зачем же еще?
Сдвинув брови, она предложила:
— Думаю, мой муж мог бы потолковать с вами. Войдите. Демьен вошел. Она поспешно удалилась, бросив:
— Подождите.
Демьену оставалось только подчиниться, но поведение женщины сбило его с толку. В глазах у нее зажглись янтарные огоньки. Это случилось, когда он назвал имя Кейси. Может быть, это и в самом деле ее имя? Женщина, кажется, знает, кто она. Ее «возможно» прозвучало скорее как «да, знаю».
Демьен застыл в полной неподвижности. Янтарные глаза?
"Ваше описание подходит ко многим мужчинам в округе, даже к моему мужу».
Надежда вспыхнула в сердце Демьена с новой силой. Неужели он нашел-таки дом Кейси? А женщина, у которой в гневе глаза загораются так же, как у Кейси, должно быть, ее мать. А муж этой женщины…
Удар по плечу заставил Демьена повернуться. Да, перед ним стоял отец Кейси, и кулак был занесен для удара. Демьен не помнил, что случилось дальше, — из глаз у него посыпались искры.
— Я начинаю думать, что напрасно рассказала тебе о любви Кейси к этому человеку, — говорила Кортни мужу, пока они стояли над распростертым на полу длинным телом. Из носа у Демьена текла струйка крови.
— Разумеется, ты должна была мне рассказать, — возразил Чендос, с удовлетворенным видом растирая костяшки пальцев.
— Вот как? — Кортни в сомнении поджала губы. — Ну а сколько пришлось отговаривать тебя от поездки за ним прямо в Нью-Йорк? А теперь этот глупец сам является к нашим дверям. Это все равно что добровольно отдать себя тебе на расправу.
Чендос поднял брови:
— Тогда зачем ты мне сказала, что он здесь? Отправила бы его своей дорогой, и я бы ни о чем не знал. Кортни внимательно посмотрела на мужа.
— В тот миг мне вдруг захотелось, чтобы ты поучил его уму-разуму. Но только на миг, — повторила она.
— Значит, он чем-то задел тебя? Кортни снова сжала губы.
— Он, видите ли, явился сюда, чтобы снова нанять Кейси, Можешь ты этому поверить? Не говоря уж о том, что девочке пришлось бы работать на него, так еще и страдать от боли сердечной, глядя на него каждый день. Но разве он это понимает? Нет, он эгоист, бесчувственный человек…
Чендос легонько прижал палец к ее губам, чтобы за ставить умолкнуть.
— Мне нравится, когда ты сердишься, Кискины Глазки, но сейчас для этого нет причины. Ведь ты твердила мне, будто он и не подозревает, что Кейси в него влюбилась. Разве она не призналась в этом в разговоре с тобой? Разве можно винить его в чем-то худом?
— Пожалуй, так, — согласилась Кортни, но тотчас же сощурила глаза, обращенные на мужа. — Тогда почему ты сразу ударил его, как вошел, если считаешь ни в чем не виноватым?
— По той простой причине, что он причинил страдания моей дочери. Назови это отцовской прерогативой, если хочешь.
На этот раз Кортни вздернула брови:
— А как насчет материнских прерогатив?
— Твоя прерогатива — подстрекать меня, ведь ты знала, что я на него накинусь, — со смехом сказал Чендос. Кортни виновато покраснела.
— Может, хватит обсуждать причины нашей общей неприязни к этому молодому человеку? Лучше решим, как отнестись к этому неожиданному и нежелательному визиту. Я бы предпочла, чтобы Кейси даже не знала о его приезде. Она ночует то здесь, то в Бар-Эм и как раз сегодня приедет домой. Время уже довольно позднее, она может появиться в любую минуту.
— Я позову двух работников, — сказал Чендос, — мы уложим его в фургон и отвезем в город. Кортни задумалась.
— Нет, — возразила она, — так не годится.
— Почему?
— Он показался мне довольно настойчивым. И проделал весь этот путь, чтобы нанять Кейси. Думаю, он не отвяжется, пока она сама не скажет ему, что не станет больше на него работать.
— Ты уверена, что не станет?
— Не вполне, но зачем ей это? Раньше она хотела заработать побольше денег, чтобы доказать тебе свою правоту. Теперь ей ничего не надо доказывать. Она управляет ранчо Бар-Эм и делает это отменно.
— Отличный резон для мужчины, но как насчет влюбленной женщины?
Кортни проговорила почти со стоном:
— Ты, конечно, прав. Если ей придется его принять, это может повлиять на ее решение. Она согласится только ради того, чтобы подольше быть возле него. Или потому, что ему нужна помощь, а она его любит. Захочет выручить его по одной этой причине. И мы попытаемся уговорить ее, чтобы она не спешила принимать решение.
— Ты не предлагаешь, чтобы я отделался от него раз и навсегда?
— Не будь смешным! — вспыхнула Кортни, но увидела, что он просто поддразнивает ее, и ограничилась негодующим взглядом. — Вероятно, надо поговорить с ним и убедить не приезжать сюда больше. Ты можешь это сделать, если сам отвезешь его в город. А если он не согласится, скажи ему, что ее вообще здесь нет, что она уехала, ну не знаю куда… в Европу, что ли. Да, в Европу — это достаточно далеко, чтобы он понял, что надо искать помощников в другом месте.
— Не хотел бы я вступать в переговоры — не дай Бог, стукну еще раз.
— Тогда я…
— Только не ты, — твердо отрезал Чендос, потом со вздохом произнес:
— Ладно, отвезу его в город. — Он наклонился, взвалил Демьена себе на плечо и добавил со стоном:
— Черт побери, его вес вполне вяжется с ростом.
— Чендос?
— Что? — отозвался он уже по дороге к двери.
— Не смей говорить ему о чувстве Кейси. Он обернулся:
— А почему нет?
— Она не сочла нужным сказать ему сама, а он такой дурной, вообразит невесть что.
— Я так считаю, он это знал и внимания не обращал, хоть ты и пытаешься убедить меня в другом.
— Так вот почему ты ударил его, даже не поздоровавшись?
Чендос хмыкнул. Кортни продолжала твердить свое:
— Так или иначе, но я не думаю, что ей хочется, чтобы он знал. Я бы, во всяком случае, такого не захотела.
Чендос кивнул, спустился по ступенькам крыльца и перекинул Демьена через седло лошади животом вниз. Разобрав поводья, оглянулся.
— До ужина вернусь, — сказал он жене. — А ты проверь-ка, не осталось ли на полу пятен крови от его сломанного носа.
— Ты считаешь, что сломал ему нос?
