Глава 35
Будь у Лиззи веревка, она бы связала Гэвина и бросила в стенной шкаф. Что за самонадеянность — идти в высшее общество Лондона, словно они часть его! Неужели он не понимает, что их там засмеют?
Каким-то образом ему удалось получить у леди Фионы приглашение на званый ужин в качестве ее гостей. Лиззи упиралась, но Гэвин настаивал, чтобы она тоже присутствовала.
Ей вообще не хотелось никуда выходить, а тем более встретиться с кем-либо, даже отдаленно имеющим отношение к Джеку. Она весь день то кипела от ярости, то приходила в отчаяние, вспомнив, как он с ней обошелся. Хотя ей следовало бы радоваться, что здесь он предстал в своем настоящем виде. Да, он совершенно прав, он был именно тем, кем она сочла его, когда впервые увидела: безнравственным, презренным распутником.
Джек воспользовался ее несчастьем, и она безрассудно отдалась человеку, который мало что мог дать ей взамен. Хуже того, он просто играл с ней, а она, дурочка, тоже стала распутницей.
Но больше всего Лиззи угнетало другое. Она хотела любви, страстной, всепоглощающей. Хотела ее сильнее безопасности, которую мог дать ей Гзвин. Хотела ее больше жизни, но все надежды, связанные с единственным человеком, кто способен ей это дать, рухнули.
Теперь она, сломленная, использованная, должна появиться в лондонском обществе.
Лиззи тупо готовилась к выходу в свет, надев свое лучшее платье, другого, подходящего для подобного вечера, у нее просто не было. Но платье, которое она считала раньше таким красивым, сейчас казалось ей невзрачным.
Тем не менее она смотрела в зеркало, наблюдая за горничной, которая пыталась сделать ей прическу, и сожалела о том, что несколько месяцев назад отрезала волосы. В Торнтри их некому было укладывать, а ей не хотелось ими заниматься, как и всем другим, что приходилось делать в течение дня.
Пока Люси, закусив нижнюю губу и наклонив голову, изучала ее завитки, Лиззи сняла жемчужное ожерелье и протянула ей.
— Возможно, это поможет.
— О да!
Люси вплела жемчуга в волосы, подобрав локоны и оставив две-три пряди изящно спадать на шею.
— Будет очень красиво, мэм. — Она полюбовалась своей работой. — Принести вам шаль?
Для тепла у Лиззи была только шаль, которую она носила в Торнтри.
— Нет, спасибо. Я надену плащ.
— Очень хорошо, мэм.
Ничего хорошего, думала Лиззи, спускаясь и холл. Она слишком бросается в глаза, провинциалка в старомодном платье, женщина, отдавшая сердце человеку, которые беспечно разбил его. Она была почти уверена, что все это заметно искушенным лондонцам.
Недовольно оглядев пустой холл, Лиззи посмотрела на старинные часы. Они показывали десять минут восьмого, значит, каминные часы в ее комнате спешили. Она вздохнула: двадцать минут ожидания означали двадцать минут тоски. Лиззи безучастно ходила по холлу, ведя пальцами по деревянной обшивке стены и представляя Джека.
Он шел по дому в красную гостиную, где должен был встретиться с Кристи и графом Линдсеем, приехавшим из поместья. Ковер заглушал его шаги, поэтому Лиззи, как он понял, не слышала его. Джек остановился в коридоре и смотрел, как она бесцельно ходит по холлу, глядя на картины, привезенные им из Италии, машинально прикасаясь к пустой, расписанной вручную фарфоровой вазе.
Почему с каждым разом она кажется еще красивее? Ведь ничего особенного, кроме глаз, одета просто, но волосы очень изящно подхвачены ниткой жемчуга. Когда она слегка повернулась, чтобы взглянуть на следующую картину, он заметил в ее глазах боль и печаль.
Хотя Джек тоже чувствовал боль, у него она была вызвана осознанием той душевной раны, которую он нанес Лиззи. А как еще он мог заставить Лиззи понять; его? Он совершил ужасную, жестокую ошибку, дав любящей его женщине надежду, которую был не способен оправдать. Неудивительно, что простой народ Шотландии с первого взгляда счел его не заслуживающим доверия. Они увидели в нем такое, чего не видел он сам.
Лиззи вдруг обернулась, словно почувствовав его присутствие.
— Джек, — сказала она.
Голос тихий, неуверенный.
— Лиззи.
Он вежливо поклонился.
Их разделяло не больше фута, но пропасть между ними казалась невероятно широкой, и Джек слегка удивился, что вообще может ее видеть.
— Вы собираетесь выйти, — заметил он.
— Да. С мистером Гордоном и вашей сестрой. Она настояла.
Он не сказал Фионе, что не в силах находиться рядом с Лиззи и не касаться ее, не в силах дышать с ней одним воздухом и чувствовать, что задыхается.
— Моя сестра — непревзойденная хозяйка.
— Что удивительно, если учесть, что ее брат этим не отличается.
— Туше, — пробормотал Джек.
— Вы сейчас выглядите… — Лиззи посмотрела на его новый костюм, доставленный от портного уже после бегства Джека, — очень красиво. Лондон именно то, что вам подходит.
Он хотел сказать ей, что она выглядит прекрасно в любом месте, что он не может отвести от нее глаз, но произнес одно слово:
— Благодарю.
— Извините, у меня еще не было возможности сказать вам, как… — Лиззи огляделась. — Как прекрасен ваш дом. Неудивительно, что вы так стремились вернуться сюда, несмотря на ваши неприятности.
Его особняк похож на роскошное чудовище. Джек начинал думать, что дом — это скорее тот, в котором живет Лиззи.
— Благодарю вас, Джек. На самом деле вы оказали мне неоценимую услугу. Я обманывала себя, решив, что могу вам доверять, но, как вы заметили, мое первое впечатление о вас было правильным. Вы не изменитесь ради меня или Торнтри. Я сожалею лишь о том, что была… Я была настолько безрассудна, что влюбилась.
— Лиззи…
— Но я это сделала и должна винить только себя. Вы избавили меня от иллюзий, и я вам благодарна. Когда-нибудь, оглядываясь назад, я пойму, что своей жестокостью вы избавили меня от безмерной печали. Как ни странно, я не смогу быть вам в полной мере благодарна за то, что, крадя мое сердце, вы спасли мне жизнь.
— Боже, Лиззи…
— Пожалуйста, ни слова больше. — В этот момент кто-то постучал во входную дверь. — Я не хочу ничего слышать, кроме того, что вы договорились о встрече с королем, и я могу уехать. Домой в Торнтри, где мне и место.
— Пока нет, — ответил Джек.
Слуга уже открыл дверь, и вошел Кристи, а за ним Линдсей.
— Боже, Ламборн! — весело сказал граф. — Я был уверен, что никогда тебя не увижу.
Лиззи незаметно отошла и, пока джентльмены снимали плащи и перчатки, исчезла.
— Я должен многое тебе рассказать. — Линдсей пожал ему руку. — Весь свет, похоже, сошел с ума, парень.
Большую часть ночи Джек слушал новости, принесенные друзьями. Его шок по поводу Уилкса не уменьшился, когда Линдсей рассказал ему, кто участвовал в неудавшемся заговоре против принцессы Каролины, чтобы, когда Георг взойдет на трон, над его головой не висел туман отвратительного скандала. Эвелин, леди Линдсей, они подозревали в том, что ее предполагаемый любовник, мог рассказать ей о заговоре.
