– Чепуха. Мы все очень рады наконец познакомиться с тобой и сожалеем, что наша встреча так сильно запоздала. Но ты совершенно права в том, что твое присутствие здесь отвлечет от меня внимание и, надеюсь, предоставит возможность улизнуть вскоре после обеда. Если к наступлению темноты я сумею добраться до Саттерсайда, то успею сесть в утреннюю почтовую карету.
– Ты уверена, что не хочешь сказать, куда поедешь? Мне кажется, кто-нибудь должен будет знать, где ты, на случай каких-то неожиданностей или неприятностей.
Забавно, Оливия вспомнила, что Джеймс говорил ей что-то похожее.
– Нет. Чем меньше ты будешь знать, тем лучше. Я и так слишком многого у тебя прошу.
– Они ведь отправятся на поиски, как только поймут, что ты исчезла.
– Вне всяких сомнений. Но мне потребуется скрываться только неделю – этого будет достаточно, чтобы Джеймс поверил, что я не хочу выходить за него, и пришел к заключению, что ему следует отправиться в экспедицию. Дядя Хэмфри, со своей стороны, сделает все, чтобы убедить его. Как только узнаю, что он уехал, я вернусь в Лондон и приму на себя всю силу гнева брата.
София поежилась.
– Он будет недоволен.
– Знаю и сожалею о том беспокойстве, которое причиню ему и Роуз. Надеюсь, моя записка развеет некоторые их страхи. И ради них надеюсь, что мои летние эскапады не станут пищей для сплетен.
– И вновь мое присутствие может отвести от тебя хотя бы их часть.
– Ох, прости. – Оливия потрепала Софию по руке. – Мне бы не хотелось, чтобы ты попалась им на язык. Бульварные листки могут быть жестокими.
София пожала плечами.
– А мне даже интересно. Надо подготовить небольшую сумку, которую ты возьмешь с собой. Тебе понадобятся деньги, смена одежды и кое-какие необходимые мелочи.
– Да. И еще надо сочинить записку. – Это, пожалуй, самое трудное – убедить Джеймса, что она не хочет выходить за него замуж и что он может со спокойной совестью отправляться в экспедицию.
– Поэтому оставлю тебя ненадолго: дам время собраться с мыслями, – я все равно думала немножко прогуляться.
Оливия встала и порывисто обняла сестру.
– Спасибо, София. Я так признательна тебе за то, что не сочла за труд приехать сюда. А кроме того, ты не обижаешься на отца, хотя имеешь множество причин для этого.
– Просто не вижу в обидах никакого смысла. Может, я и не росла как герцогская дочь, но мне не на что жаловаться. И должна признаться, что всегда хотела иметь братьев и сестер. И хоть не ожидала, что приобрету их в двадцать три года, но, думаю, лучше поздно, чем никогда. – Она тоже обняла Оливию, затем твердо указала на секретер под окном. – Пора заняться письмом.
Выдвигая ящик секретера, Оливия мимоходом взглянула в окно и увидела Джеймса, шагавшего по дороге и явно полного решимости нанести ей визит. С колотящимся сердцем она отскочила от окна и прижалась к стене.
– Что такое? – всполошилась София.
– Джеймс здесь. Мне нельзя с ним видеться! – Оливия и так уже чувствовала, как ее твердость куда-то исчезает.
София быстро задернула шторы.
– Я скажу ему, что ты отдыхаешь.
– Но он еще не знает о тебе, – виновато проговорила Оливия. – Я не говорила: хотела вначале сама познакомиться с тобой, но, возможно, Оуэн рассказал.
– Я представлюсь сама. Не волнуйся.
Звякнул дверной колокольчик, и София успокаивающе улыбнулась Оливии.
– Собирай сумку. Пиши письмо. Я обо всем позабочусь.
Оливия прижала ухо к двери и позволила бархатному глубокому баритону Джеймса просочиться ей под кожу. Ни его слов, ни реплик Софии она разобрать не могла, но уловила в тоне явное разочарование. После того как хлопнула дверь, она подбежала к окну и осторожно выглянула из-за шторы. Понурив голову, он удалялся от коттеджа, а дойдя до своей лошади, привязанной к забору, прищурившись, посмотрел в сторону дома, прямо на то окно, где она стояла.
Уверенная, что штора скрывает ее, она не двигалась с места и смотрела, как он садится на своего мерина и уезжает.
Если все пойдет по задуманному плану, то больше она его не увидит – по крайней мере ближайшие два года.
Она села за секретер и задумалась, как лучше и убедительнее сказать «прощай».
Жертвовать: 1) приносить в дар, безвозмездно делать вклад куда-нибудь (жертвовать деньги); 2) подвергать опасности; поступаться кем-то или чем-то ради чего-то или кого-то (жертвовать собой ради счастья Оливии).
По пути домой от коттеджа, в котором остановилась Оливия, Джеймс гадал, что же, черт возьми, происходит. Может, он и небольшой знаток женских настроений и эмоций, но точно знает, что Оливия не отдыхает: просто чувствует, а значит, избегает его из-за гнева, страха или… чего-то еще.
Этим вечером он непременно увидится с ней и все прояснит, чтобы, когда они станут завтра произносить брачные обеты перед алтарем, не было ни колебаний, ни сожалений.
Когда он подъехал к дому дяди Хэмфри, во дворе стояла карета, из которой слуга выгружал сумки. Прибыли мать и Ральф.
До этой минуты Джеймс и не сознавал, как соскучился по ним. Никто не знает его лучше их. Им известно, как он боится высоты, и поэтому никогда не лазит по деревьям, и с каким трудом ему давались уроки французского. Им не понаслышке известно, что значит оказаться брошенными мужем и отцом, который не смог принять физические ограничения младшего сына. Им знакомы уют и непринужденность зимних вечеров за кухонным столом перед горящим очагом.
Джеймс спрыгнул на дорожку и едва не бросился к коттеджу.
– Мама!
– Джеймс! – Она появилась из маленькой прихожей и, заключив его в теплые материнские объятия, пробормотала, вытирая слезинку: – Бог ты мой, ты стал еще красивее.
– А ты обворожительна, как всегда, – отозвался он совершенно серьезно.
Такие родные зеленые глаза искрились, а если в каштановых волосах и прибавилось седины, то это ее не портило.
– А где Ральф?
– З-здесь.
За последние несколько месяцев брат возмужал. Джеймс – пожалуй, впервые – искренне ему обрадовался и крепко стиснул в объятиях.
– Эй, – засмеялся Ральф, – н-нечем дышать.
Джеймс по-братски хлопнул его по плечу и вскинул бровь.
– Тебя прямо не узнать – будто спортом занимался.
Ральф пожал плечами, но было видно, что похвала брата ему приятна.
– Я много х-ходил. – Он говорил медленно, с явной сосредоточенностью. – С-старался делать ра-а-боту по дому.
– Он мне очень помогает, – добавила мать. – Прошлой зимой даже дрова носил.
– Да, д-дрова – пожалуйста. Только не прос-сите меня носить чай. – Ральф вытянул руку, демонстрируя опасность, которую представляют собой горячие напитки, и лицо его при этом расплылось в уморительной улыбке, от которой у Джеймса растаяло сердце и поднялось настроение.
