Никогда прежде в ее спальне не было мужчины. Если бы ее ошибка случилась в ее покоях, она бы перебралась в другое крыло дома. Но даже несмотря на то что Бен никогда не был здесь, дурные воспоминания о нем оставались в ее душе. Вот-вот она впустит мужчину в свою опочивальню, и он останется здесь навеки. То, что произойдет сегодня в ее спальне, задаст тон ее сексуальным отношениям с Малькольмом.
Рука Серены дрожала, когда она взялась за дверную ручку.
Прежде чем войти, Малькольм остановил Серену.
— Еще одна шотландская традиция.
Он взял ее на руки и перенес через порог. И, поцеловав, опустил на пол.
Малькольм обошел ее покои. Они занимали большую часть второго этажа Грейвуд-Хауса. Вдобавок к спальне у Серены имелись еще личная маленькая столовая, гардеробная и туалетная комната. Оштукатуренные стены были васильково-синими. Окна почти достигали пола и выходили в небольшой сад позади дома.
— Ты выросла здесь? — спросил Малькольм с любопытством.
— Да. Ужасно тесно, я знаю, но мне хватало. — Тут же вспомнив о том, что маленький Малькольм был подобран деревенским охотником-стрелком, Серена испытала прилив стыда из-за роскоши ее жилища. — Я, конечно, понимаю, что у тебя и близко такого не было, когда ты рос.
Малькольм покачал головой усмехаясь:
— Зато я усвоил несколько истин в свое время. Не то, сколько у меня всего было, делало меня богатым, а то, как мало мне требовалось.
Серена задумалась над его словами. Оглядела изящное убранство — каждый йз предметов интерьера был выбран ею лично. Ей были нужны все эти вещи, потому что именно они составляли смысл ее жизни. А вот сейчас ей совершенно нет дела ни до единой парчовой подушки или серебряной расчески, или картины в позолоченной раме. Она нашла другой смысл жизни. Это мужчина, стоящий в центре ее комнаты и в центре ее жизни.
Малькольм подошел к ней и взял за руки.
— Я никогда не чувствовал себя бедным. До тех пор, пока наша карета не упала со склона холма. Когда я звал тебя снова и снова, а ты не отвечала целую секунду, ужасную секунду, я думал, что ты умерла. Вот когда я почувствовал себя нищим. Потому что потерять тебя — это значит обеднеть до крайности. Тогда я понял, что люблю тебя. Я не мыслю своей жизни без тебя, Серена. И мне ничего не нужно, кроме тебя.
Она обвила его шею руками, прижалась щекой к его груди.
— А я не хочу ничего, кроме тебя. Если бы ты увез меня жить в центр Северного нагорья, в тот лес, где не было ничего, кроме костра и лосося, я была бы довольна. Пока бы ты находился там, я была бы счастлива.
Он сжал ее в объятиях еще крепче.
— Тогда выходит, что мы два самых богатых человека на земле.
Она запрокинула голову вверх.
— Что мне дать тебе, чтобы ты был счастлив?
— Ты уже отдала мне свое сердце. Это сделало меня счастливейшим из людей.
Серена отвернулась.
— Как бы я хотела быть невинной в эту ночь. Ты заслуживаешь того, чтобы быть моим первым мужчиной. Я не думала, что какой-нибудь мужчина когда-нибудь полюбит меня так же, как могу любить я. Не знала, что однажды я полюблю мужчину, которому захочу дать что-то особенное, такое, которое должно достаться только ему. Я была такой глупой! Я продалась за романтические слова, слова, которые дали мне сладкую иллюзию любви. Но это была фальшивка. Ты показал мне, что такое настоящая любовь. Она не в словах, не в романтическом трепете. Она — в делах. В твоих действиях, Малькольм. Это то, что ты для меня сделал. В том, как ты ставил мои интересы выше своих, выше своей собственной жизни. Я никогда не смогу отплатить тебе сторицей. Никогда. И не сегодня ночью.
Он провел теплыми пальцами по ее лицу.
— Мне не нужна награда, Серена. Я просто не могу не любить тебя. Это так же естественно для меня, как дышать. Но все же есть что-то особенное, что ты можешь мне дать. Такое же ценное, как твоя невинность, но более значимое.
— Что же это?
Его пальцы нежно ласкали ее щеку.
— Твоя жизнь. Подари мне себя навсегда. Будь рядом со мной, рука в руке. В моей постели.
Она задумчиво улыбнулась ему. Ей так много хотелось ему сказать, так много пообещать. Но она знала, что этого будет недостаточна. Дела, а не слова, — вот что имело значение.
— Тебе подойдет моя постель?
На его мужественном лице появилась лукавая ухмылка.
— О да.
Он припал губами к ее губам. Теплыми, влажными, восхитительными. На них все еще чувствовался вкус сахара и бренди со свадебного торта.
Серена обвила руками его шею. Какой высокий и сильный мужчина. Она всегда чувствовала себя в безопасности, когда он шел позади нее, а сейчас чувствовала себя надежно защищенной в его объятиях. Его руки покоились на ее талии. Она сделала шаг назад, пока его бедра не коснулись края ее кровати с пологом. Опустившись на нее, Малькольм усадил Серену себе на колени.
Ее пальцы исчезли в черной гриве его волос, напоминавших неспокойное полночное море. Она ласкала взглядом его прекрасные черты, от чувственного рта до блестящих глаз. Ее пальцы порхали по его бакенбардам, спускавшимся до подбородка.
— Знаешь ли ты, как сильно я влюблена в твою красоту? — спросила она.
Он улыбнулся:
— Нет. Покажи мне.
И он жадно приник к ее губам — как она и ожидала.
— Мне нравится вот это… — Она наклонилась и поцеловала его закрытые глаза. — И вот это… — Она поцеловала ямочку на подбородке. — И это.
Она коснулась руками его лица и прижалась губами к его пухлым губам.
— А больше тебе ничего не нравится? Никакие другие части тела?
Она покраснела.
— Ну, может, одна-две. Но мне мешает одежда.
Он обнажил в улыбке свои белые зубы.
— Ну, тогда давай избавимся от нее.
Он отстегнул и снял через голову клетчатый плед, позволив ему упасть на пол. Потянулся к пуговицам на своем сюртуке, но Серена остановила его.
— Позволь мне, — сказала она.
Мужская одежда всегда притягивала ее. А Малькольм казался огромным подарком, который так и хотелось распаковать.
Она медленно расстегнула шесть серебряных пуговиц двубортного сюртука. Скользнула ладонями внутрь, скидывая пиджак Макаслана с его плеч. Позволила своим пальцам пробежаться по его массивным плечам, затем вниз, по рукам, наслаждаясь бугристостью мускулов сквозь ткань его черной льняной рубахи.
Руки Малькольма начали медленно исследовать ее бедра. Но Серена остановила его:
— Не сейчас, еще рано. Сперва я хочу увидеть тебя.
Образы из ее сна той ночью в лесу пронеслись у нее в голове, будоража воображение.
Широкие рукава черной рубашки делали его руки зрительно объемнее, но Малькольм не нуждался в подобных ухищрениях. Серена хорошо знала, какие у него по-настоящему мускулистые руки. Жилет, особенно эротичный предмет одежды, обтягивавший торс Малькольма очень туго, был теплым под ее пальцами, когда она расстегивала пуговицы на его груди.
