– Не знаю, – сказала Шурочка.
– Не знаешь! Ты везла ему золото, чтобы насыпать его в ручей. Чтобы он получил премию, а отец разрешил ему жениться, не идти в монахи! Ха-ха! – Лидия смеялась исступленно.
Мун-Со смотрела на нее с сожалением. Но не останавливала. Напротив, она отвернулась от Лидии и сказала Алексею:
– Твоя невеста на самом деле нашла самородное золото.
– Ох, – простонал он.
Шурочка увидела, как побледнело его лицо, оно покрылось испариной. Глаза закатились.
– Алеша! Что с тобой?
Мун-Со быстро подошла к нему и принюхалась к его дыханию.
– Она налила ему настойку… Опий, белладонна, паслен, – перечисляла, различая оттенки запахов.
– Это опасно? – Шурочка покрылась испариной.
– Он будет жив, – сказала Мун-Со. Она порылась в глубоком кармане своей хламиды, вынула какой-то пузырек, поднесла его к носу Алексея.
Шурочка резко повернулась. Лидия увидела ее глаза и бросилась к двери, словно то была не она, а шаровая молния. Никто не побежал за ней. В комнате остался приторный аромат вынюханной розы.
Алексей пришел в себя.
– Шурочка, я не поверил письму…
Шурочка уже прочитала его, ее лицо горело.
– Какая коварная…
– Ну что, – подала голос Мун-Со, – теперь, Алеша, ты понял, что я была права? Ты нашел свое золото, а теперь узнал его, верно?
– Это она, – проговорил он, протягивая руки к Шурочке. – Она мое золото. Ты права, Мун-Со.
Шурочка медленно повернулась к ней.
– Ты упала на золотую жилу, Александра. Я говорю правду.
Алексей, Мун-Со и Шурочка спустились в распадок. Шурочка не узнавала места. Понятно, теперь она не катилась с высоты, пересчитывая камни, а шла тропой, которую видела перед собой только Мун-Со.
– Вы на самом деле видели там золото? – все еще не веря, спрашивала она.
– Конечно, – отвечала Мун-Со. – Ты лежала бездыханная, а вокруг тебя было такое сияние…
Алексей шел молча. Он не мог поверить в реальность происходящего. Письмо о смерти Шурочки, женщина, которая предлагала себя вместо нее. Явление Шурочки реальной и… невероятно… На самом деле все это или Мун-Со решила сделать ему царский подарок – показать то, что она наверняка знала давно?
– Мун-Со… – Наконец он собрался с духом и спросил: – Наверняка вам была известна эта жила?
– А тебе зачем знать? Твоя невеста упала в нее. – Женщина рассмеялась. – Может, и правда у нее где-то еще было золото, не только там, где я знаю. Вот оно и просыпалось. – Она подмигнула Шурочке. – Главное для тебя что? Найти жилу в срок. Ты ее нашел.
Они наконец спустились в распадок. Шурочка посмотрела вверх, голова закружилась. Она на самом деле свалилась с такой высоты! Да, это Лидия толкнула ее. Но она была не одна… Кто-то провожал ее в тайге. Но разве сейчас это важно?
– Ну смотри, партионный офицер! Как тебе такая жила?
Алексей опустился на колени, погрузил руку в воду, зачерпнул песок. Крупицы желтого металла блестели и переливались на солнце.
– Оно… оно… – задыхаясь, шептал он. – Мун-Со, Шурочка. – Казалось, он готов заплакать. – Ну вот и все, – сказал он, глядя на Шурочку. – Мы не нарушили срок.
Он распахнул руки, а она шагнула к нему на удивление спокойно, положила голову ему на грудь. Солнце падало так, что отсвет от красноватых стволов сосен золотил светлые волосы.
Мун-Со смотрела на них усмехаясь. Она знала еще несколько жил, но она не откроет их никому до тех пор, пока не поймет, что кто-то выстрадал такой подарок.
Венчал Алексея и Шурочку его отец, священник. Он делал это с явным удовольствием. Его сын исполнил наказ, не посрамил старшего Старцева.
Пара светилась от счастья. Шурочка была прекрасна в своем белоснежном платье и тончайшей фате, которая, казалось, вот-вот воспламенится от сияния глаз.
После венчания молодые отправились в Санкт-Петербург, где Алексею Старцеву вручили премию за открытие золотой жилы на Алтае.
А потом было двенадцать ночей любви в доме на Остоженке. Но в двенадцатой ночи не было никакой угрозы для Алеши, кроме одной – самому не выдержать и умереть в объятиях любимой женщины, похожей на амазонку…
Но все-таки кое-что случилось на исходе той ночи. Причем такое, что достойно того, чтобы передавать из уст в уста, из поколения в поколение Старцевых.
Когда забрезжил рассвет после двенадцатой ночи, Шурочка выскользнула из постели, прошла к комоду и вынула бархатный черный мешочек. Она вернулась к Алеше, отбросила простыню. Алеша смотрел на нее, полагая, что жена хочет полюбоваться его телом. Она говорила ему, что он сложен, как древний грек. Но Шурочка развязала мешочек и… Она осыпала его золотым песком.
– Что это? – Алеша недоуменно рассматривал песчинки.
– Это? – Шурочка засмеялась. – Это золотой песок для любимого. Я везла его тебе на Алтай…
Шурочка хорошо помнила наставление ученого-химика – не рассказывать любимому о том, что она придумала. Но тот человек не знал того, в чем убеждена Шурочка: тому, кого любишь, можно рассказать все. Он поймет… И она рассказала Алеше все, от начала до конца…
Михаил Александрович попросил у Игнатова руки его дочери, тот согласился. Он даже признал, что втайне рассматривал такой вариант… Но отец Вари поставил одно условие – дочь с мужем должны жить в России.
Михаил Александрович согласился – не впервой принимать условия. Что ж, значит, не бывать ему каждодневно сэром Майклом. А только наездами в Лондон, куда он отправился, чтобы дать указания насчет дома и дел, которые у него там остались. Свадьбу назначили на весну.
Про Лидию Жирову говорили, что она уехала в Маньчжурию с каким-то человеком.
Брат и сестра Кардаковы живут как прежде. Сестра не оставляет надежды сделать из брата настоящего денди, принятого в тех кругах, которые снятся ей всю жизнь. Но деньги на оранжерею она ему все-таки дала. Правда, за подделку подписи пребольно наказала – заставила Николашу целый месяц служить у нее кучером, но без жалованья.
