Слова Дьелефи звучали очень убедительно, и Тереза сдалась. Она рассказала предателю все, что он хотел знать: Гаспар вместе со своими ближайшими помощниками находился в одной из таверн неподалеку от Тулона, подкарауливая богатого генуэзского купца. Дьелефи уехал, а Тереза, как обычно, принялась молить господа, чтобы Он спас любимого ею человека…
Через два дня Гаспар, Санплан, Бернар и несколько сопровождавших их разбойников попали в руки солдат прево; солдаты крепко их связали и отправили в Экс.
Процесс Гаспара Буи взбудоражил весь Прованс, однако обвиняемый был необычайно спокоен. Не строя иллюзий относительно ожидающего его приговора, он, сидя в тюрьме, принимал посетителей, главным образом женского пола, а на досуге читал «Приключения Телемаха» и «Женитьбу Фигаро».
Приговор, как и ожидалось, был суров. 23 октября главаря разбойников вывели на главную площадь Экса, где его уже ждал палач — Гаспару предстояло умереть на колесе в страшных мучениях, как и его любимому герою Мандрену. Улыбаясь солнцу и хорошеньким женщинам, Гаспар с розой в руках уверенным шагом взошел на эшафот. Казнь Санплана и Бернара должна была состояться на следующий день.
Мужественная смерть Гаспара Буи немало способствовала его посмертной славе и быстрому распространению легенд о нем. Маркиз де Вогюэ приказал прибить головы всех трех сообщников к деревьям в Эстереле, однако память о разбойнике в красном камзоле не нуждалась в столь страшных трофеях.
Тереза не смогла пережить казни любимого человека: в отчаянии она бросилась с высокой скалы и разбилась. Сабина де Гарнье вернулась в монастырь в Эксе, чтобы более не покидать его никогда.
Предатель Дьелефи не успел воспользоваться ни свободой, ни деньгами, полученными за голову Гаспара: спустя три дня после казни знаменитого разбойника на месте, где высился эшафот, было найдено тело Дьелефи — предатель был зарезан. Никто так и не узнал, кто же убил его…
В январе 1843 года у преподобного Роберта С. Джеймса родился первенец — Фрэнк. Если бы кто-нибудь сказал тогда святому отцу, что этот мальчик, а также второй его сын, появившийся на свет спустя четыре года, станут самыми отъявленными разбойниками, какие когда-либо обитали в окрестностях Канзас-Сити, он бы крайне удивился. Но господь в милосердии своем не допустил его увидеть эти черные дни, и спустя три месяца после рождения третьего ребенка, на сей раз девочки, названной Сьюзи, он покинул нашу юдоль слез ради лучшего мира.
Впрочем, покинул он ее при весьма странных обстоятельствах, во всяком случае, необычных для слуги господа. Основав в своем краю две церкви, преподобный Джеймс, словно самый последний нечестивец, внезапно был обуян демоном наживы и, бросив жену и детей, отправился искать счастья в Калифорнию, поклявшись вернуться оттуда с карманами, набитыми золотом. Спустя три месяца он умер.
Жена его Зерельда долго плакала; однако она была молода и хороша собой, не любила одиночества, а посему спустя два года после смерти супруга решила подарить Фрэнку, Джессу и Сьюзи отчима. Она вышла замуж за состоятельного фермера по имени Симс, но жизнь у них не сложилась. У нового мужа не было евангельского терпения преподобного отца, а ко многим его недостаткам можно было также причислить неумеренную страсть к бутылке. Так что после трех лет терпения и упреков Зерельда решила с ним расстаться. Впрочем, к этому времени она уже познакомилась с доктором Рейбеном Самюэлем, который, несомненно, подходил ей гораздо больше. Едва только судья графства Клей объявил развод совершенным, она тут же вышла замуж за доктора.
С таким почтенным и достойным отчимом юные Джеймсы могли бы жить тихо и спокойно, деля свое время между будничными трудами и воскресными проповедями. К несчастью, ни время, ни место не располагали к библейскому спокойствию и к тихим радостям жизни. С тех самых пор как Зерельда в третий раз вышла замуж, графство Клей, являвшее собой пограничную территорию между Канзасом и Миссури — иначе говоря, между Севером и Югом, — переживало неспокойные дни и еще более бурные, а иногда и кровавые ночи. Первыми признаками, предвещавшими гражданскую войну, стали дикие побоища, виновниками которых в основном бывали воинственные южане, предводительствуемые Квантрелом и Кровавым Биллом. Родной край молодых Джеймсов полнился слухами о подвигах этих бандитов, на которых жители Миссури — все как один добрые южане — смотрели как на героев. Мальчики-подростки росли среди насилия и вооруженных налетов, свидетелями которых они постоянно являлись.
Когла война наконец разразилась, Фрэнку, старшему брату, исполнилось восемнадцать лет; он записался в армию южан и попал под командование генерала Стерлинга Прайса. Сражался он мужественно, вел себя благородно, был тяжело ранен в битве при Вильсоне Крик и после ранения вынужден был вернуться домой.
Дома дела шли не блестяще. Граница между воюющими сторонами пролегала весьма условно, северяне чуть ли не ежедневно ввязывались в стычки с южанами. Едва успевшего вернуться Фрэнка немедленно арестовали юнионисты 1 из соседнего городка Либерти и бросили его в тюрьму.
Зерельда не стала долго размышлять: ведь арестовали ее мальчика! Она стрелой помчалась в Либерти и ураганом обрушилась на офицера, исполнявшего обязанности коменданта тюрьмы. Ей удалось быстро добиться освобождения Фрэнка, с которого, однако, взяли клятву, что он никогда больше не поднимет оружия против сторонников объединения Севера и Юга.
К несчастью, офицер, выпустивший Фрэнка из тюрьмы, вскоре был смещен, и молодой человек счел себя свободным от данной им клятвы. Впрочем, теперь он стал более осторожным, решил не задерживаться на родительской ферме и под покровом ночи присоединился к людям Квантрела.
Разумеется, властям тотчас стало известно о его побеге, и на ферму явился вооруженный отряд. Перевернув там все вверх дном и не найдя Фрэнка, солдаты схватили доктора Самюэля и потащили его к самому высокому дереву, на котором уже висела заранее заготовленная петля. А юного Джесса подвергли наказанию кнутом, чтобы он стал разговорчивее и сообщил, куда девался его брат.
Истинная южанка, Зерельда не могла спокойно взирать на все это. Словно разъяренная тигрица, налетела она на солдат, вооружившись ружьем с внушительной длины стволом. Ей удалось вырвать из жестоких лап юнионистов младшего сына и заставить этих же солдат — и очень вовремя! — вынуть из петли мужа, который уже начал задыхаться.
— Уходи! — прошептала она младшему. — Уходи с черного хода и присоединяйся к брату. Я сумею отвлечь их внимание.
