столике.
Хэрриет подняла взгляд и слегка смешалась, словно он вырвал ее из вихря разрозненных мыслей.
– Чтобы им не было обидно.
Он сдвинул брови.
– Это же просто камни…
Она сконфуженно пожала плечами.
– Да, но вряд ли их вообще кто-нибудь берет.
Как ни странно, язвить ему расхотелось. Хэрриет так бережно выкладывала в ряд не любимые никем камешки, что у Люциана перехватило дыхание. Он вторгся на опасную территорию, как охотник, который в погоне за добычей ступил на тонкий лед. Легенды про селки никогда не заканчивались счастливо. В конце концов кому-нибудь удавалось отыскать волшебную шкуру, и селки без оглядки удирала в море, бросив пленившего ее мужа и детей.
Первая попытка сфотографировать ребятишек в деревенской школе вышла неудачной и принесла сплошные огорчения. Мистер Райт объяснил Хэтти принцип действия аппарата, но использовал множество терминов, которых она раньше не слышала, и практически ничего не давал ей сделать самой. Дети Хэзер-Роу, в том числе малютка Энни, терпеливо сидели и ждали, пока она запечатлеет их на желатиновой пластине, но изображение на фокусировочном экране было очень тусклое и перевернутое, и к тому времени, как Хэтти разобралась, что к чему, дети соскучились и начали ерзать. Когда мистер Райт предложил пару недель потренироваться на неодушевленных предметах и изучить теорию, лежащую в основе желатиновых эмульсий, девушка удрала. Детям она нравилась гораздо больше без черной тряпки на голове, и они бежали с ней рядом всю обратную дорогу. Энни настояла на том, чтобы держать ее за руку, и Хэтти устыдилась, что не захватила с собой конфет. «Я вернусь завтра и принесу ирисок, – пообещала она девочке, завидев гостиницу. – Ты мне еще попозируешь?» Энни смерила ее серьезным взглядом, потом кивнула. Она украдкой потрогала подол коричневого шерстяного платья Хэтти и помчалась за своими друзьями обратно в деревню.
Хэтти остановилась, вдыхая сладкий аромат вереска и запах угля, и задалась вопросом, удачна ли идея, которая начала формироваться у нее после посещения магазина с фотографическими аппаратами в Сент-Эндрюсе, или это очередная блажь.
Люциан сидел в номере и читал ту же книгу, что и в поезде на обратном пути. Он сразу оторвался от чтения и взглянул на Хэтти мельком. Она коснулась волос – черная материя растрепала прическу и оставила после себя странный запах.
– Что читаешь? – спросила она, с беззаботным видом подходя ближе.
Люциан сидел, развалившись в кресле в рубашке и подтяжках. Сюртук и жилет он снял. Закрыв книгу, он положил ее на подоконник.
– Про торф.
Похоже, какая-то скукотища.
– Осмотр тоннелей прошел удачно?
На столе лежала расстеленная карта недр – штольни, карьеры, дренажные каналы и вентиляционные стволы – жизненно важная часть плана по обеспечению безопасности Драммуира, а также инструмент для измерения оставшихся запасов угля.
Люциан прищурился.
– Тебе чего-нибудь нужно?
Хэрриет сложила руки в замок.
– У меня есть идея!
Его губы скривились в усмешке, но не в злобной, и она продолжила:
– Художественные фотографии жителей Драммуира!
– Зачем?
Хэрриет выдвинула стул из-за стола и уселась, облегченно вздохнув.
– Я задумала устроить в Лондоне выставку портретов – хочу привлечь к проблемам шахтеров внимание общественности. Все деньги, вырученные за билеты и фотографии, будут переданы в Драммуир.
– Внимание общественности, – протянул он, – выставка портретов… Любимая, если ты не заметила, сейчас популярны декаденты. Людям хочется читать об изящном и чувственном, смотреть на красивые картины. Жизнь слишком мрачна, чтобы было мрачным и искусство, даже у тех, кто занимает высокое положение.
– Так будет правильно, – твердо сказала она. – Я это сердцем чую!
– Ясно, – ответил Люциан. – Как прошел первый урок?
Она покачала головой и потерла виски.
– Ужасно.
– И тебе захотелось сделать гораздо больше, да еще и добиться широкого признания?
Урок с мистером Райтом этому отнюдь не способствовал. Хэтти вспомнила ручку Энни в своей руке, Рози Фрейзер в воскресном наряде, так похожую на почтенную городскую матрону…
– Я ничего не понимаю, – призналась она.
Люциан изобразил сдержанное недоумение. Хэтти окинула его мрачным взглядом.
– Хотя мистер Райт старался изо всех сил, в его изложении все звучит ужасно сложно – он добрых полчаса читал мне лекцию о вычислении точки фокуса, и я едва не разрыдалась от отчаяния, потому что вовсе не собираюсь изобретать новый фотографический аппарат. Я просто хочу уметь им пользо ваться!
Люциан пожал плечами.
– Он ведь инженер.
– Но я-то художник! И мне нужен тот, кто поймет мои творческие амбиции и предложит технические решения!
– Если тебе с ним сложно, давай пригласим учителя из Лондона.
В этом заключалась вторая проблема.
– В любом случае мне не хватит времени, – вздохнула она. – Как я вообще могла подумать, что управлюсь в три дня?
– Не управишься, – согласился Люциан. – Я уже сообщил в Лондон, что мы задержимся.
Хэтти встрепенулась.
– Когда?
– Вчера, из Сент-Эндрюса. – Молчание затянулось, и он добавил: – Я телеграфировал Мэтьюсу, велел приехать в Драммуир и привезти нужные мне деловые бумаги.
– Ясно.
– Еще он захватит книгу со снимками Джулии Маргарет Камерон.
– Знакомое имя, – проговорила Хэтти, пытаясь переварить новость.
– Она знаменита, – пояснил Люциан, – одна из первых, кому удалось сделать фотографию видом искусства. Кстати, эта дама была знакома с прерафаэлитами.
Ловушка? Забота? Хэтти смерила мужа недоверчивым взглядом.
– Почему?
Он пожал плечами.
– Я подумал, ее работы могут тебя заинтересовать.
Чем бы муж ни руководствовался, он проявил чрезвычайную предупредительность. «Я не хочу, – подумала Хэтти, – не хочу его любить!» Прошлой ночью она почти не спала, словно его близость зажгла неистовое желание в каждой клеточке ее тела. Сейчас она ощутила приятное тепло внутри; вероятно, то была прежняя, неисправимая Хэтти, которой нравилось, когда ей угождают.
Будь красавица мужчиной, она убила бы чудовище без малейших колебаний.
Хэтти пришлось основательно собраться с мыслями, чтобы выразить свое недовольство как можно доступнее.
– Впредь будь добр со мной советоваться, прежде чем продлевать наше совместное пребывание, особенно в подобных местах… – Она кивнула на обшарпанную комнатку.
Люциан склонил голову набок.
– Хочешь уехать?
– Нет, просто… В следующий раз узнай мое мнение.
Он поднял надменную бровь.
– Приму к сведению.
Вот так! Она спокойно высказала свою точку зрения, и ничего страшного не случилось. Наверное, нужно его поцеловать. При обычных обстоятельствах жена могла бы поблагодарить мужа, который озаботился сюрпризом.
Люциан криво улыбнулся.
– Ты думаешь, не следует ли меня поцеловать.
Хэтти вздрогнула.
– Что?!
– Так поступила бы хорошая жена, – проговорил он и развел ноги. – Села бы ко мне на колени и поцеловала.
В его глазах заплясали чертики, и по телу Хэтти прокатилась горячая волна. Значит, чувство юмора у него есть, хотя и мрачно-язвительное.
Насмешливая
