— Встань, — резко приказал он.
Арабелла стиснула дрожащие колени и медленно поднялась, чувствуя его неотступный взгляд. Камал неспешно осмотрел ее, раздевая глазами, и девушка закусила губу, чтобы удержаться от крика.
— Сними одежду, — хрипло прорычал он, и Арабелле показалось, что Камал прочел ее мысли. Она быстро нагнула голову.
— Вы не поможете мне… господин?
Камал рассмеялся, и Арабелла сжалась от омерзения. Он думает, что победил, и наслаждается ее унижением! Она стояла неподвижно, не смея еще раз взглянуть в его проницательные глаза.
Мужчина грациозно поднялся и, сжав ее плечи, привлек к себе.
— Поцелуй меня, Арабелла, — велел он.
Арабелла чуть приподнялась на носочках и почувствовала мимолетное прикосновение его губ. От него пахло апельсинами и сладким вином. Он легонько обводил языком ее сомкнутый рот, пока она не приоткрыла губы, по-трясенно ощутив, как вязкое тепло затопило низ живота. Камал крепче обнял ее; горячая ладонь скользнула к ее груди. Теперь она испытывала лишь всепоглощающий страх. Поцелуй становился все более безжалостным, а язык назойливо пробивался в рот.
— Пожалуйста, — прошептала она, отстраняясь. Камал удивленно взглянул в ее раскрасневшееся лицо.
— Что тревожит тебя, маленький цветок?
Он не понимал ее смущения, но стремился подчинить девушку своей воле.
— Я… хочу ощутить прикосновение твоей обнаженной плоти к моей.
Исступленное желание пронзило его при этих словах, но он еще владел собой.
— Почему ты так внезапно изменилась?
— Я желаю тебя. Разве ты меня не хочешь?
— Хочу, — едва выговорил он, поспешно расстегивая сафьяновый пояс. За поясом последовала сорочка, и он встал перед ней, обнаженный до талии.
Арабелла теребила маленькие пуговицы жилета. Камал давил ее груди, лаская соски сквозь тонкую ткань. Ее рука медленно опустилась к поясу шальвар. Медленно, очень медленно, заставляя себя прильнуть к нему, девушка стиснула рукоятку маленького кинжала.
— Дикарь! Животное! — взвизгнула она и, подняв руку с зажатым в ней клинком, бросилась на него. Камал так быстро отпрыгнул, что острое лезвие скользнуло по плечу. Арабелла несколько мгновений смотрела на длинный рваный порез, из которого капала кровь, взбешенная собственной неуклюжестью.
Камал сурово посмотрел на нее. Ему хотелось смеяться. Болван, доверчивый болван! Багряные капли стекали по груди. Однако он не успел собраться с мыслями — Арабелла вновь набросилась на него. Он ударил ее по протянутой руке, и девушка пошатнулась.
— Я убью тебя, ублюдок. — Она неумолимо надвигалась на него, по-прежнему не выпуская кинжала. — Вырежу твое черное сердце!
Камал с трудом увернулся и поймал ее запястье. Тонкие косточки захрустели под его пальцами. Из глаз Арабеллы хлынули слезы боли и отчаяния. Она что-то кричала, всхипывая, но он безжалостно сжимал ее руку, пока клинок со звоном не упал на пол. Оба, задыхаясь, смотрели друг на друга. Наконец Камал выпустил девушку, но она тут же накинулась на него, колотя кулачками по щекам и груди, пытаясь ударить ногой. Он притянул ее к себе с такой силой, что ее болеро сразу же промокло от крови. Схватив Арабеллу за волосы, Камал резко запрокинул ее голову и, глядя в искаженное гневом лицо, расхохотался.
— Надеюсь, кинжал был отравлен, — прошипела девушка. — В следующий раз я не промахнусь!
Камал стиснул руки, чувствуя, что ее ребра вот-вот треснут, но Арабелла не издала ни звука. Она не унизится до просьб и жалоб!
— Следующего раза не будет, миледи!
Ему страстно захотелось взять ее прямо сейчас, швырнуть на пол и сорвать одежду. Заметив пятно своей крови у нее на груди, Камал снова рассмеялся собственной глупости. Схватив ее за руку, он поволок Арабеллу в свою спальню и лишь мельком взглянул на покрытые синяками запястья, прежде чем снова привязать ее к кровати. Она вырывалась и сыпала ругательствами, но Камал спокойно продолжал свое дело. Закончив, он выпрямился и угрожающе склонился над маленькой съежившейся фигуркой.
— Спокойной ночи, цветочек, — бросил он и, повернувшись, вышел. Вдогонку ему неслись яростные вопли.
Дыхание Арабеллы постепенно выровнялось. Он не так уж сильно наказал ее, и неожиданно она засомневалась: неужели ей и впрямь хотелось убить этого человека? Неужели она так слабовольна, что не способна пожертвовать собой ради спасения родителей? Если бы удалось прикончить его, то ее смерть была бы неминуема.
Уронив голову на руки, она тихо заплакала. Будет ли наказан Радж за то, что позволил обвести себя вокруг пальца? Она не хотела, чтобы несчастный евнух страдал из-за нее.
Время тянулось бесконечно; единственный светильник почти выгорел. Однако сон все не шел, и девушка тупо смотрела в потолок, гадая, что делает сейчас Камал. Она вздрогнула. Что, если он вернется и возьмет ее силой, а потом отдаст на потеху солдатам?
Арабелла внезапно рассмеялась. Как глупа она была, как тщеславна, как гордилась своей стойкостью и мужеством! Даже в Неаполе она осталась бы в полной безопасности, если бы не дурацкая самоуверенность, дерзкая убежденность в собственной способности защитить себя.
В дверном проеме выросла фигура Камала. Солдат с ним не было. Она быстро закрыла глаза и мерно задышала.
— Я знаю, ты не спишь, Арабелла, — сказал он и, подойдя ближе, сел на край кровати. Девушка ничего не ответила. — Неужели ты так боишься меня, что притворяешься спящей?
«Идиотка!» — выругала себя Арабелла, но с губ само собой сорвалось:
— Я не боюсь таких, как вы!
— Да, — медленно произнес Камал, — думаю, что не боишься. — Он осторожно повел плечом, на котором белела повязка, и добавил: — Хотя следовало бы.
— Не дождетесь! — воскликнула она. — Надеюсь, что рана причинит вам много неприятностей.
К ее удивлению, он засмеялся и, наклонившись, сжал двумя пальцами ее подбородок. Прежде чем Арабелла успела повернуть голову, Камал безжалостно впился в ее губы и тут же оттолкнул.
— Ну а теперь тебе страшно?
— Нисколько, — солгала она, но ее голос дрожал. Арабелла была совершенно беспомощна и прекрасно это понимала.
Однако Камал, к ее невероятному облегчению, растянулся на постели и отвернулся от нее.
— Пожалуйста, пощадите Раджа, — немного погодя попросила она. — Он не знал, что я задумала.
— Его уже пытали и повесили, — последовал спокойный ответ.
— Нет! Даже вы не способны на такое варварство!
— Придержи язык, или я заткну тебе рот!
Голос девушки оборвался сдавленным рыданием. Камал долго прислушивался, пока плач не сменился судорожной икотой, однако продолжал молчать, и вскоре опий, принятый по совету врача, погрузил его в забытье.
