Отпрыгнув назад, Маргарет затрепетала, прижав руки к горячим щекам:
– Как вы смеете оскорблять меня? Я этого не заслужила! Боже мой! А я считала вас… человеком чести!
– Я не оскорбляю вас, – спокойно возразил Симон. – Я прошу вашу руку и сердце.
Она уставилась на него непонимающим взглядом, но тут же выпрямилась, сверкнув глазами.
– Вы… вы… За кого вы меня принимаете? Неужели вы думаете, что я выйду замуж за английского грубияна? – Бросая эти слова ему в лицо, миледи тяжело дышала.
– Я думаю, вам придется выйти за меня замуж, мадам. Я всегда получаю то, что хочу.
– Меня вы не получите! Боже мой! Вы с ума сошли! Жениться на мне? Я… я Маргарет Белреми!
– Вы моя пленница.
– Уже нет. – Она быстро подошла к нему, шурша шелковыми юбками. – Я капитулировала!
Он долго молча смотрел на нее, потом вытащил из-за пояса сложенный пергамент и развернул его на столе.
– Вы еще должны подписать вашу капитуляцию перед моим королем, мадам.
Она медленно подошла к столу, и прочитала документ. Потом, слегка вздрогнув и прикусив губу, села за стол, взяла перо. Наконец, после долгого молчания, решительно обмакнула его в чернильницу и быстро поставила свою подпись. Когда же попыталась встать, Симон положил руку ей на плечо.
– Это ваша капитуляция перед моим господином, – пояснил он, блеснув глазами. – Но скоро вы должны покориться и мне. Ваша жизнь принадлежит мне по праву победителя. Вы это прекрасно знаете. Но я хочу, чтобы вы по собственной воле пришли ко мне и отдали мне свое сердце. Мне нужно все или ничего.
– Ничего! – хрипло заявила она. Он улыбнулся, забирая пергамент.
– У меня нет ничего, но я продолжаю борьбу, – рассмеявшись, бросил он и, развернувшись на каблуках, вышел.
Маргарет осталась сидеть, пытаясь успокоить бешеное биение сердца. Жанна, войдя в комнату, бросила на нее проницательный взгляд.
– Жаннета! – воскликнула миледи. – Он только что был здесь! Он… он поцеловал меня. О, как я его ненавижу! – Она вскочила и принялась разъяренно расхаживать по комнате, пытаясь возбудить в себе ненависть к Бовалле.
– Я слышала, что от ненависти до любви один шаг, – негромко произнесла Жанна.
– Любовь! Чтобы я полюбила этого… этого?.. – Графиня не находила слов. – Он хочет жениться на мне! Он! Ах, как я его ненавижу!
– Что-то я не заметила в тебе ненависти, когда он убил Рауля, – напомнила подруга.
Маргарет остановилась, глядя на нее широко раскрытыми глазами.
– А ведь верно! Что со мной творится, Жанна? – Рыдая, она опустилась на пол рядом с фрейлиной.
– В тебе бунтует гордость, – ласковым тоном объяснила фрейлина. – Ты разрываешься между любовью и ненавистью.
– Нет, нет! Во мне одна лишь ненависть!
– Тогда почему же ты плачешь?
– Я… я не знаю… Я расстроена. Его поцелуй до сих пор горит на моих губах! Какой позор! Ах, оставь меня! – Маргарет вскочила на ноги и, выбежав из комнаты, попала в объятия своего кузена. – Виктор! Ты? Что тебе надо?
Перебирая пальцами надушенный платок, шевалье внимательно разглядывал ее.
– Я пришел, чтобы поухаживать за тобой, милая Марго, но этот желтоволосый англосакс опередил меня. Ты чем-то расстроена, кузина? – Он наклонился, рассматривая ее. – Интересно, что такое он натворил?
– Уйди с моей дороги! – воскликнула она и побежала мимо него по коридору.
Шевалье все же вошел в спальню Маргарет, Жанна холодно глянула на него, но он только улыбнулся.
– Так, значит, этот английский наглец поцеловал мою кузину? – тихо спросил Виктор, блеснув зубами.
– Он что, посвящает вас во все свои тайны? – отрезала Жанна.
Шевалье не обратил внимания на ее колкость:
– Марго так расстроена, что бы это означало?
Глава 15
ВСТРЕЧА В ГАЛЕРЕЕ
Продолжая изучать замок, Фальк оказался на широкой галерее, где обычно играли музыканты. Навстречу ему из своих покоев вышла леди Маргарет. Высокая и стройная, в золотом платье. Ее длинные волосы были заплетены в косы, а лоб украшала золотая лента со сверкающим крупным сапфиром. Она замедлила шаг, разглядывая Монлиса, поскольку раньше с ним не встречалась.
Фальк также разглядывал ее, опираясь на свою массивную палку. Леди Маргарет уже намеревалась пройти мимо, высоко подняв подбородок, как он преградил ей дорогу.
– Не подскажете, как мне вернуться в холл, мадам? – спросил он на очень приличном французском. – Кажется, я заблудился.
– Лестница вон там, сэр, – указала она рукой.
Фальк вздохнул, решив схитрить:
– Лестницы, лестницы, всюду лестницы! Я бы предпочел стулья. У меня застарелая подагра, леди. Она ужасно меня мучает.
Графиня заколебалась, седые волосы Фалька принуждали ее быть вежливой.
– Стулья позади вас, сэр, – произнесла она.
– Не будете ли добры посидеть со мной, мадам? – предложил он.
– Нет, спасибо.
Миледи направилась дальше, но была остановлена возгласом Фалька, терпения которого хватило ненадолго.
– А ну-ка, вернись! Видит Бог, как мне опротивело одиночество! Иди сюда и составь старику компанию.
Леди Маргарет холодно возразила, надеясь убить его своим высокомерным тоном:
– Я графиня Белреми!
– Ну и что? – не сдавался он. – Если ты хочешь соревноваться в титулах, то я граф Монлис. Да садись ты, ради Бога!
Маргарет несколько растерялась:
– Я… я не знаю никакого графа Монлиса, сэр.
– Да уж вижу. Садись, тебе говорят!
С уст Маргарет готова была сорваться надменная отповедь, но, когда Фальк, топнув ногой, охнул от боли, она рассмеялась и уселась рядом с ним.
– Я не знаю, почему вы удерживаете меня откровенно призналась она. – Я не люблю англичан.
Фальк уселся поудобнее.
– Что ж такого плохого сделали тебе англичане? – полюбопытствовал он. Она вспыхнула:
– Они захватили мои владения – вот что они сделали!
– Превратности войны, – проворчал Монлис. – У тебя оказался достойный соперник.
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Я слышал, у тебя было столкновение с моим Симоном. А Симон, слава Богу, настоящий мужчина!
– Не может быть, сэр!
– Ты в этом сомневаешься? – Фальк повернулся к ней всем телом. – Что же он наделал, черт бы его побрал? Он всегда был упрямым мальчишкой, но единственная невежливость, которую он проявлял к девушкам, заключалась в том, что он не обращал на них внимания.
– О, он был сама любезность! – произнесла графиня с издевкой. – Видите шрам на моей груди? Это след от его меча!
Монлис посмотрел на шрам:
– Почему же он так поступил?
– Потому что я не соглашалась отдать ему ни вашего сына, ни мой собственный замок!
