Черные брови Джорджа Грея удивленно поползли вверх, но он промолчал и, скрестив руки на груди, остался на месте. Ее Джордж насупил свои черные брови и шагнул к ней навстречу. Ему было явно недостаточно такого объяснения. Поскольку Айвстон смотрел на нее с нескрываемым интересом и любопытством, она решила придумать что-нибудь более убедительное.
О Господи, за что ей все это?
— Уверяю тебя, ничего страшного не произошло, кроме того, что мы вымокли и чувствуем себя неуютно, — сказала она.
Судя по взгляду обоих джентльменов, это прозвучало не очень убедительно.
— Думаю, нам всем лучше вернуться в дом, — сказал Айвстон. Вполне разумное предложение, ибо глупо было оставаться под открытым небом, особенно для нее, в мокром платье и с растрепанными волосами.
— А я думаю, что сначала нужно объясниться, — сказал Джордж. Пенелопе его упрямство показалось неуместным и глупым.
— А я уверена, что объясняться будет гораздо приятнее в тепле, а не под открытым небом в тумане и сырости! — почти крикнула она.
— Вы вместе с лордом Айвстоном до этого додумались, — сказал Джордж, — или это была его идея, Пен? Он вынудил тебя прийти сюда?
В Айвстоне закипала ярость; Пенелопа почувствовала это даже в темноте. Еще одно подобное предположение со стороны Джорджа, и ей ничего не останется, как выйти замуж за Айвстона! Она не допустит этого низа что на свете, после стольких усилий с ее стороны, чтобы заманить Иденхема в ловушку. Какие бы нелепые домыслы ни теснились в голове ее упрямого братца, она не позволит ему разрушить свои брачные планы.
— Джордж, это просто смешно! — выпалила она. — Я уже сказала тебе, что мы невинно болтали о моих волосах, и все. Лорд Айвстон настаивал, что мои волосы, которые напомнили ему о какой-то кузине или что-то в этом роде, не будут виться от сырости. Я сказала, что он не прав, мы заключили пари и пришли сюда, чтобы это выяснить. И ничего больше.
— Зачем было заключать пари по такому нелепому поводу? — с подозрением спросил Джордж.
— Значит, только вам можно заключать нелепые пари? У меня появился шанс заработать два фунта. А я никогда не упускаю своей выгоды.
— Но почему он согласился на это?
Пенелопа не знала, что сказать.
В поисках подсказки она взглянула на Айвстона, у которого так странно блестели глаза, что у нее по спине пробежала дрожь. Она вздрогнула. Джордж, заметив это, нахмурился. Джордж Грей, индеец, улыбнулся.
— Я согласился, мистер Прествик, — сказал Айвстон, — потому что не хотел упускать возможности побыть с мисс Прествик наедине. Она чрезвычайно привлекательна, думаю, для вас это не секрет.
Как мило с его стороны. Ей очень хотелось верить, что он говорит искренне.
Джордж молчал дольше, чем требовалось. Мог бы ради приличия пробормотать что-нибудь в знак согласия. Сейчас самое время вернуться в дом и забыть обо всем, а не делать из мухи слона. Неужели он не понимал этого?
Джентльмены, особенно братья, излишне щепетильны относительно внешних приличий и светских условностей.
— Твои волосы всегда завиваются, когда намокнут, — тихо сказал Джордж, глядя на сестру. Его тон не предвещал ничего хорошего.
— Я знаю, именно поэтому я и выиграла два фунта, — ответила она. — Надеюсь, лорд Айвстон, вы готовы расплатиться со мной? Несмотря на то что я — леди, предпочитаю не откладывать дела в долгий ящик.
— Я заеду к вам завтра, если позволите, и верну долг, — сказал Айвстон. И он, и индеец Джордж посмотрели на нее с каким-то особенным интересом. Пенелопе это польстило.
— Некоторым образом это объясняет, почему вы оказались наедине, в саду за домом леди Ланрит, — настаивал Джордж. Он привязался к этому происшествию, как собака, почуявшая крысу, и это было просто ужасно. Неужели он не понимает, что каждым своим словом лишь усложняет ситуацию? — Но это не объясняет состояние твоего платья, Пен. Ты выглядишь, как жертва разбойного нападения.
Она посмотрела на платье, которое превратилось в бесформенное месиво. На тончайшем дорогом шелке оставался след от любого прикосновения, не говоря уже о сильном физическом воздействии. И следы этого воздействия были видны повсюду. Особенно пострадала линия талии, когда Айвстон, забыв об осторожности, обхватил ее руками и с силой притянул к себе. При этом воспоминании у нее снова вспотели сгибы коленей и локтей. Она изо всех сил старалась не замечать брата, смотревшего на нее пристальным инквизиторским взглядом. И очень надеялась, что ей это удалось.
— Мисс Прествик испытала некоторое потрясение и до сих пор переживает его последствия, — сказал Айвстон.
Возможно, она бы лучше справилась с растерянностью, но ей недоставало опыта.
— Потрясение? Какого рода? — спросил Джордж.
Если ее и дальше собираются допрашивать, как преступницу, то могли бы предложить стул и продолжить допрос под крышей, а не под открытым небом в темноте и сырости.
— Я увидела крысу, если тебе так хочется знать, — сухо сказала она и, вдохновленная этой идеей, взглянула на брата. — Ты ведь знаешь, Джордж, что я не выношу крыс. Она пробежала прямо у моих ног, я так испугалась, что кинулась к лорду Айвстону, забыв обо всем на свете. По-моему, я даже закричала.
— Да, она точно кричала, — подтвердил Айвстон. — Она буквально запрыгнула на меня, обвила руками шею и закричала. И кричала, и кричала. Удивительно, что вы не слышали.
— Не преувеличивайте. Я кричала не так долго и не так громко, лорд Айвстон, — с некоторым раздражением сказала она.
Не было необходимости делать из нее идиотку. Джордж, в конце концов, ее брат и теперь при каждом удобном случае будет вспоминать эту историю. Причем Айвстон намеренно издевался над ней, но зачем, ведь он прекрасно понимал, чем это кончится, ибо у него самого есть братья? Вся ее вина состояла лишь в том, что она целовала его со всей страстью, на которую была способна, но делала это, чтобы выиграть пари, и только. Неужели именно это его так раздражает?
— У меня в левом ухе до сих пор звенит, — с благодушной улыбкой сказал Айвстон.
Кому пришло в голову считать лорда Айвстона невинной овечкой? Он был живым воплощением коварства.
— Конечно, я не жалуюсь, — продолжал Айвстон, глядя на Джорджа. — Я понимаю, что такое неуправляемый страх. У меня самого четверо младших братьев.
— Это не безотчетный страх, — громко возразила Пенелопа. — Крысы кусаются. А эта была размером с кошку.
— Может быть, это и была кошка? — спросил Джордж. — Здесь такая тьма, хоть глаз выколи.
— Это была крыса, — сердито сказала она.
