Ознакомительная версия.
Ровану не нравилось, что его и Гвинет поселили во дворце Хемптон-Корт. Он бы предпочел остаться в своем собственном доме на реке. Дни, когда они ждали, пока королева соблаговолит их принять, были полны неповторимого обаяния. Но он знал Елизавету. Даже если бы он каким-то образом выразил свое недовольство, ему все равно пришлось бы поступить так, как она хотела, и еще терпеть новые мучения, которые она бы придумала для него.
Рован знал, что Елизавета считает его другом настолько, насколько она может вообще считать другом мужчину. И Гвинет ей действительно нравится. Королева иногда тщеславно выставляла напоказ свою красоту, но ей нравилось, когда окружавшие ее женщины тоже были красивы — при условии, чтобы ни одна из них не затмевала ее.
Кроме того, их любовь, кажется, вызывала у королевы веселое любопытство. И похоже, это любопытство было к тому же очень сильным, потому что, отдавая им приказ покинуть дом на реке, она вела свою игру. Рован был немного знаком с большими залами Хемптон-Корта и прекрасно знал ту комнату, которую ему отвели. Рядом с каминной полкой была дверь, якобы ложная. На самом же деле она вела в соседние апартаменты.
В апартаменты Гвинет.
Возможно, Добрая Королева была более романтичной, чем предполагали те, кто ее близко знал. Она твердо решила, как именно будет жить.
Рован с Гвинет не были единственными гостями при дворе королевы. Если подсчитать всех ее знатных должностных лиц, дам, служащих казначейства, членов совета, чиновников, служителей и их слуг, набралось бы около полутора тысяч человек, и многие из них жили именно здесь, во дворце. Рован знал, что по вечерам в большом зале обедало несколько сот человек. Королевский двор был больше, чем многие принадлежавшие ему поместья. Но теперь это было не важно, и его мысли вернулись к возможностям, которые давала ему ночь.
Гвинет не знала, что комнаты связаны между собой.
Пока он и Гвинет обедали с королевой, Томас и Энни привезли дорожные сундуки и аккуратно разложили в комнатах вещи хозяев. Рован знал, что теперь их слуги будут жить где-то далеко в огромном запутанном лабиринте дворцовых палат. А значит, он спокойно может открыть потайную дверь в комнату Гвинет.
В слабом свете горевшего в камине огня он увидел любимую. Она спала. Рован представил себе весь ее обряд раздевания: как она снимает одну за другой все принадлежности дневного наряда, надевает вместо него более удобную ночную одежду, как потом расчесывает волосы, сидя за туалетным столиком.
Теперь она лежала в кровати, ее великолепные волосы рассыпались по подушке, и огонь камина бросал на них отблески. Она была похожа на ангела.
Рован проскользнул внутрь и подкрался к постели. Гвинет проснулась и открыла рот, чтобы закричать, но он быстро закрыл его рукой.
— Милостивый Боже, неужели вы хотите, чтобы меня казнили за нападение среди ночи? — прошептал он.
Гвинет посмотрела на него, при этом в ее взгляде ничего нельзя было прочесть при слабом свете огня. Рован почувствовал, как ее губы изогнулись в улыбке под его ладонью, а потом она обняла его горячими руками.
— Ни за что, — шепнула она, когда он убрал ладонь.
Гвинет не стала задавать ему вопросы о том, как он провел время наедине с Елизаветой, только нащупала его губы своим ртом…
Через несколько секунд они плотно сплелись друг с другом.
Он был уверен, что их в близости нет ничего плохого, раз Гвинет — любовь всей его жизни. Их не разделяло никакое зло. Было только будущее, которое обещало стать таким же ослепительным, как огонь, бушевавший в их телах.
В ее руках заключалось столько яростной силы, а в ее губах столько страсти! А как она двигалась!
Не важно, где они лежали вместе — в шотландских лесах, в городском доме над Темзой или в умело приспособленных для знатных любовников комнатах королевского дворца.
Когда страсть иссякла, Рован продолжал сжимать Гвинет в объятиях. И сжимал так крепко, будто…
Как будто боялся ее потерять.
Он говорил себе, что для этого страха нет никакой причины. Но все же в эту ночь он долго не мог уснуть из-за странных тревожных сомнений.
Он ушел от Гвинет только на рассвете, и сделал это с огромным сожалением.
Заставляя себя покинуть ее, он твердо решил, что следующей ночью они снова будут вместе. Гвинет спала, ее волосы на подушке выглядели золотыми, как лучи солнца, а черты лица были невероятно изящными.
И все же он чего-то боялся, хотя ничем не мог объяснить свой страх.
«Теннис — всегда приятная игра», — подумала Гвинет, к тому же в Хемптон-Корте замечательная теннисная площадка.
Роберт Дадли был невероятно красив, высок ростом и имел прекрасные манеры. Но Гвинет подумала, что, может быть, он слишком подчеркивает свое и так выдающееся обаяние и огромную удачу тоже, потому что постоянно старается быть возле королевы.
Еще Гвинет заметила, что королеве, видимо, приятно мучить тех, кто считал, будто может управлять ею. Она могла смеяться и быть ласковой с Дадли, а в следующую минуту повернуться к Ровану. Елизавете нравилось заставлять своих придворных немного ревновать друг к другу и при этом не давать ни одному из них чувствовать себя слишком любимым и великим.
Королева хотела держать власть только в своих руках.
Когда Дадли упустил мяч, который легко мог отбить, Елизавета обвинила его в том, что он специально уступает, чтобы дать ей победить. Но Гвинет совершенно не собиралась давать Елизавете возможность легко победить. Проиграть, притворившись, что не знаешь даже простейших приемов игры, кажется, было плохим способом польстить английской королеве. И вряд ли бы ей пришлось это по душе.
Кроме того, Гвинет была представительницей Марии Шотландской. Ее долг перед своей королевой заключался в том, чтобы хорошо представить здесь и правление Марии, и ее страну. Поэтому леди Айлингтон играла во всю силу и этим заставила Дадли всерьез включиться в игру.
Был момент, когда они оба побежали за мячом, и Гвинет столкнулась с молодым лордом. Дадли задумчиво посмотрел на нее, и Гвинет, поспешно делая шаг в сторону, увидела, что в этом взгляде была признательность.
Этот человек так откровенно флиртовал с английской королевой, что вокруг нее возник скандал. Потом, то ли в шутку, то ли всерьез, Елизавета предложила его в мужья королеве Шотландии. Неужели он теперь пытается флиртовать и с ней самой?
Гвинет решила, что жизнь при дворе ей не слишком нравится. И подумала, что у королевы Марии гораздо более добродетельные придворные, хотя, конечно, ни за что не сказала бы этого Елизавете.
Ознакомительная версия.
