– Мне нужно с ним поговорить. Надо кое-что обсудить.
Несколько минут Глэдни с Хоком шли молча. Внезапно Глэдни схватил старика за руку.
– А знаете, – решительно сказал он, – в последнее время я вел себя как самый последний дурак. Может, пришла пора поумнеть?
Хок расплылся в улыбке и, хлопнув Глэдни по плечу, одобрительно кивнул.
– Вот это другой разговор! Давай, молодой человек, действуй! А если с тобой рядом еще и надежный друг, тебя ничто не должно испугать.
От этих слов настроение у Глэдни заметно поднялось. Молодой ирландец от всей души надеялся, что, как бы ни сложились его дальнейшие отношения с Ребеккой, они с Хоком останутся друзьями, поскольку старый наездник ему очень нравился.
Когда Глэдни с Хоком наконец-то разыскали Стивена, выяснилось, что состояние его любимца Брайта Мона внушает ему крайние опасения. По правде говоря, причины для беспокойства у Стивена были, и немалые: Брайт Мон едва двигался, а пару раз даже припадал на колени. Срочно вызвали ветеринара, который подверг лошадь долгому и внимательному осмотру.
Наконец специалист вынес приговор:
– Ему дали какой-то наркотик.
– Наркотик? – удивился Стивен. – То есть?
– Недавно я читал очень интересную статью, – несколько самодовольно сказал ветеринар. – Называлась она «Действие, которое оказывает на лошадей хлорная известь». Судя по тому, как ведет себя ваш жеребец, какой-то негодяй подсыпал ему в корм хлорной извести – по-видимому, чтоб он не смог участвовать в скачках.
– Но это пройдет? – озабоченно спросил Стивен.
– Все зависит от дозы, – объяснил ветеринар, почесав подбородок. – Если доза была велика, лошадь, боюсь, уже никогда не оправится. Если же небольшая – со временем все нормализуется.
– И как долго это может продлиться?
– Опять же трудно сказать наверняка. Может, неделю, а может, две.
– Две недели?! Только этого мне не хватало! – в отчаянии воскликнул Стивен. – Ведь скачки начнутся уже через три часа!
– Если через три часа эта лошадь сможет держаться на ногах, считайте, что ей крупно повезло. А о том, чтобы она принимала участие в сегодняшних скачках, не может быть и речи.
Глэдни с Хоком, молча стоявшие рядом, слышали большую часть разговора.
– Что случилось, Стивен? – спросил Хок, когда ветеринар отошел.
– Вы только взгляните на него, – мрачно изрек Стивен, указывая на Брайта Мона. – Он едва на ногах стоит. Кто-то подсыпал ему отравы. Какой же подлец мог решиться на это?
– Наверное, тот же самый, что убил Тома Корвина, – хмуро заметил Хок.
– Тома Корвина убили? – удивился Стивен, еще не слышавший последней новости.
– Да, – подтвердил Генри.
– Быть этого не может! Ведь я разговаривал с ним всего пару часов назад!
– И тем не менее это случилось, – сказал Хок. Машинально взлохматив свою шевелюру, Стивен уставился невидящим взглядом на Брайта Мона.
– Бедняга Том, – сказал он. – Я тут так переволновался с Брайтом Моном, что отключился от всего остального. Том был таким славным парнем! Кому понадобилось его убивать?
– И в самом деле, кому? – невесело усмехнулся Хок. – Разве что тому, кто счел его моим наездником.
– Что вы хотите этим сказать, Хок?
– Том выступал за ферму «Черри-Хиллз». Их отличительные цвета такие же, как наши. Поэтому перед соревнованиями нас попросили заменить красные пояс и кепку на белые. Когда Тома нашли мертвым, он лежал рядом с нашей новой двуколкой. Так что, Стивен, вероятно, убийца Тома считал, что стреляет в моего жокея.
– В общем, чего тут долго рассуждать? – впервые подал голос Глэдни. – Всем нам точно известно, что убийца – Оскар Сталл!
– Наверное, ты прав, Глэд, – задумчиво произнес Стивен. – И Брайта Мона он отравил по той же причине. Чтобы ни лошадь Хока, ни моя не смогли участвовать в скачках.
– Вот-вот, приятель, – произнес Глэдни с сильным ирландским акцентом.
Стивен задумчиво кивнул.
– Похоже, какая пакость ни делается, всюду не обходится без Оскара Сталла.
– Это верно, – согласился Хок и вздохнул. – Хотелось бы еще раздобыть доказательства его вины.
Кивнув в сторону Брайта Мона, Стивен сказал:
– Через три часа у моей лошади должен наступить кризис. Мне обязательно нужно с ней побыть, иначе я бы нанес визит мистеру Сталлу, независимо от того, есть у нас доказательства его вины или нет.
– Что ж, у меня лошади нет, так что мне не о ком беспокоиться, – заявил Глэдни. – Пойду-ка я к этому подонку сейчас. – И он повернулся, чтобы уйти.
– Нет, мой мальчик, не нужно! – обеспокоено воскликнул Генри. – Не стоит так рисковать!
– Хок прав, Глэд, – подхватил Стивен. – Тебя ведь все это не касается, так зачем же тебе подставляться?
– Как это не касается? Он собирался убить... он собирался убить жокея Хока!
– А почему тебя именно это так возмущает? – нахмурился Стивен. – Какое отношение жокей имеет к тебе? Ты его знаешь?
– А ты предлагаешь сидеть сложа руки и позволять этому подонку делать все, что ему в голову взбредет? – уклонился от ответа Глэдни.
– Только поосторожнее, сынок, – предостерег Хок. – Этот тип может быть опасен.
– Может, он окажется не настолько опасен, если удастся застать его одного, без его сторожевого пса. Сдается мне, этот Сталл так привык обделывать подобные делишки с помощью мистера Мерси, что сам уже ни на что не годен. Во всяком случае, стоит проверить.
И Глэдни пошел прочь, подгоняемый собственной злостью. Выйдя из конюшни, он принялся протискиваться сквозь толпу, прогуливавшуюся по лужку. Перед скачками там всегда толпились люди, но сегодня вообще было не протолкнуться – убийство Тома Корвина собрало массу любопытных. Наконец, Глэдни добрался до двуколки Сталла. Ред Паркер только что впряг в нее лошадь и собирался отъехать. Сталл стоял рядом, дружелюбно улыбаясь, и говорил каждому желающему, что перед ним самый быстрый иноходец в Америке. Глэдни быстро огляделся: мистера Мерси нигде не было видно.
– Кроме того, у меня самый лучший чистокровный рысак, – распинался Сталл. – Зовут его Смелый Дьявол, и он запросто выиграет сегодня скачку.
– Сталл, я хочу с вами поговорить, – сказал Глэдни, и от злости в его голосе явственно зазвучал сильный ирландский акцент.
– Кто это к нам пожаловал? Ага, мистер Хэллоран, – ласково сказал Сталл. – Что, никак не можете найти желающих поиграть в скорлупки?
– Я вовсе не скрываю того, что играю в эту игру, – отчетливо произнес Глэдни. – Но в отличие от вас я не обманщик, не лгун и не убийца!
По толпе пронесся ропот, а с лица Сталла исчезла улыбка. Впрочем, выражение его не изменилось, поскольку улыбка эта была деланная – простое натяжение мышц, и только.
