Добавьте ко всему некомпетентность и продажность системы правопорядка, подвергшей преследованиям невинное дитя, беспомощную истерику мадам перед лицом такой несправедливости, чванливую тупость лорда Броуди и досадное отсутствие человека, в чьих силах было быстро разрешить сложившееся затруднение — и вы получите юную леди в самом неподобающем для дамы расположении духа.
С той самой секунды, как Кэтрин переступила порог ателье, все мысли её — если можно их так назвать — были продиктованы слепой яростью против мира, который нынче, кажется, вконец обнаглел. Пребывая в таком состоянии, она могла думать только о том, чтобы без оглядки броситься на помощь Джемми, раз уж никто другой не способен разумно подойти к делу.
Теперь же, когда Кэтрин вошла в заднюю комнатку, гнев её пошёл на убыль, а его место заняли иные, более здравые мысли. Комната была ужасно тёмной, единственное грязное оконце оказалось заколочено досками. Пространство занимали два расшатанных стула да грязный матрас на не менее грязном полу, ничто здесь даже близко не напоминало сервировку для обещанного Броуди чая.
Внезапно до неё дошло, что непонятно, как лорд Броуди собирается высвободить Джемми из «Бурого медведя», раз даже не представляет, как тот выглядит.
Дверь со стуком захлопнулась, и Кэтрин услышала звук поворачиваемого в замке ключа. Когда она обернулась к Броуди, у неё волосы на затылке стали дыбом. Заботливая улыбка испарилась, уступив место презрительной усмешке.
— А теперь, мисс Фу-ты Ну-ты, — проговорил он, — мы уладим наше дельце раз и навсегда.
* * *
Слова не шли мистеру Лэнгдону на ум, пока экипаж катился по ухабистым дорогам, ведущим, казалось, в самое сердце лондонских трущоб. Джек знал о них немало, поскольку прочёл по этому предмету много работ (среди прочих опубликованные неизвестным автором «Письма из Англии», «Трактат о столичной полиции» Патрика Когуна и недавно изданный отчёт особого парламентского комитета, изучившего состояние дел лондонской стражи). Поэтому понимал, что лондонские преступные классы вкупе с местами их обитания процветают, как и во времена Генри Филдинга[83].
Как бы то ни было, мистеру Лэнгдону в жизни не доводилось постигать мир через собственный опыт, и он был потрясён. Он видел вокруг себя такую грязь, перед которой бледнело всякое описание, люди походили на грызунов, боязливо таясь в проулках и проёмах дверей либо же с нескрываемой враждебностью глазея на экипаж, осмелившийся вторгнуться в их зловонное царство. Немудрено, что Макс не пожелал воспользоваться собственной каретой.
Не меньше мистер Лэнгдон был поражён той уверенной осведомлённостью, с которой его друг указывал дорогу вознице, правившему лошадьми со всё возрастающей неохотой. Время от времени Макс останавливал экипаж, спрыгивал и исчезал в гибельной дыре винной лавки или же в тёмной улочке, напоминающей врата в ад. Редко где он задерживался дольше, чем на несколько минут — хотя для Джека каждая секунда растянулась в вечность, — а после давал кучеру очередное распоряжение.
Благодаря виконту у Джека имелся пистолет, и Лэнгдон был полон решимости, если понадобится, воспользоваться им и проклинал себя за растрачивание жизни на книги вместо того, чтобы хоть раз попытаться научиться чему-то дельному. Ну какая, скажите на милость, польза угодившей в беду юной леди от книжного червя?
К тому времени как экипаж остановился у очередной обветшалой таверны, мистер Лэнгдон твёрдо решил, что если хочет быть полезным, то должен быть смелее. Вот уже две недели он исправно посещал боксерский зал и, если верить наставнику, делал немалые успехи. Он заверял себя, что далеко не так беспомощен.
Убеждённый в этом, мыслями он перенёсся к самой барышне в беде. Мисс Пеллистон была так мила. Всегда делала разумные замечания или же задавала ему вопросы, не выказывая притом скуки или нетерпения. По правде говоря, она была единственной из знакомых ему женщин, кто вообще понимал его. Джек не был уверен, понимает ли в свою очередь её он — Лэнгдон чувствовал, что есть в ней нечто большее, чем можно было лицезреть на общественных мероприятиях. И это «большее» временами заставляло его чувствовать себя неловко. Словно слабые отголоски бури, бушующей за много миль.
И всё равно быть понятым женщиной — огромная редкость. Он сомневался, что когда-либо сумеет найти другую, с кем будет чувствовать себя так спокойно. Их знакомство вылилось в искреннюю дружбу, а какой союз может быть лучше заключаемого между друзьями? И брак, начавшийся с дружбы, вполне мог породить глубокую привязанность… или даже любовь.
Разумеется, он готов был действовать или рисковать чем потребуется во имя спасения Кэтрин. Но ему мало верилось, что такая правильная мисс Пеллистон с восторгом и благодарностью бросится, как уверял Макс, в его объятия и немедля влюбится в него по уши. Но если это произойдет, Джек, не мешкая, должен сделать ей предложение. Сомнение — мать провала, о чём постоянно напоминал ему друг.
Сложность заключалась в том, что Джек начал подозревать… но это было бы совершенно нелепо. Макс помолвлен с леди Дианой Гленкоув. Во всех тех замечаниях о мисс Пеллистон и горечи, слышимой в голосе друга, должно быть, виновато шампанское. Макса одолели обычные сожаления мужчины, которого вскоре свяжут по рукам и ногам узы брака, а шампанское сделало его несколько сентиментальным. Но что бы там ни беспокоило Макса, это касалось только его самого. А кое-кому лучше сосредоточиться на предстоящих геройских подвигах.
Мистер Лэнгдон прекратил ерошить волосы и вместо этого расправил плечи. Но тут он поймал озадаченный взгляд Джемми и покраснел.
Дверца экипажа распахнулась, и внутрь забрался Макс.
— Он только что вошёл в кофейню в паре заведений от нас.
— И мы отправимся за ним? — спросил Джек, неуклюже нащупывая пистолет.
— Разумеется, нет. Это местечко забито под завязку. Мы же не можем сражаться сразу с целой толпой головорезов. Мы должны его выманить. Прямо за зданием есть проулок. Думаю, там нам лучше и поговорить. — Макс скупо улыбнулся Джемми.
— Хочете, чтобы я его выманил? — пылко спросил мальчик. — Я могу.
— Боже правый, нет! — воскликнул Джек.
Макс не обратил на друга внимания.
— Да, пожалуй, лучше тебе этим заняться, — согласился он с Джемми, — иначе придётся ждать здесь, пока он не выйдет сам, а это может занять немало времени. Ведь он отправился туда в женском обществе… Варначка Бесс, кажется, так её зовут.
— А, я её знаю, — ответил Джемми. — Её дружка загребли.
