Руки Онести стали обшаривать стену. И очень скоро она наткнулась на небольшую коробку. Девушка осторожно нащупала ее края и без особых усилий вытащила из каменного тайника продолговатый ящичек. Сердце ее стучало, отдаваясь в груди громким эхом. Она не выдержала и опустила ящичек на каменный пол. Внутренний голос настойчиво требовал, чтобы она не открывала коробку, потому что она уже никогда не сможет остаться прежней. Но если она не откроет крышку, то никогда не узнает, имели ли под собой почву ужасные и оскорбительные обвинения Джесса.
Набравшись смелости, Онести вытерла вспотевшие от волнения ладони о юбку, положила их на крышку коробки и, сильно нажав на уголки большим и указательным пальцами, продавила ее внутрь. Раздался сухой треск. Испугавшись, она отскочила от стены почти на два шага.
– О Господи! – вырвалось у нее из груди.
Она машинально обернулась и увидела Джесса, стоявшего у входа в зал. Выражение его лица отражало состояние души самой Онести. Ее же губы двигались, но совершенно беззвучно.
Он подошел к стене и опустился на колени перед коробкой.
– Джесс, – задыхаясь от волнения, прошептала Онести, – это существует! Я не верила Роско, когда он сказал, что мой отец вроде бы где-то спрятал свои миллионы. Но бандит, видимо, и сам мало что знал об этом. А вот, оказывается, где все богатства! Посмотри, стены усыпаны драгоценными камнями. А по ручью плывут самые настоящие рубины и бриллианты!
Джесс тем временем протянул руку и вытащил из коробки увесистую пачку банкнот. Она оказалась такой тяжелой, что он не смог удержать ее одной рукой и уронил на пол.
– Здесь же тысячи долларов! – воскликнул он.
– Вот поэтому-то братья Трит так упорно охотились за моим отцом! – вздохнула Онести.
Джесс подобрал упавшие банкноты и вытащил из ящика такую же пачку. Порывшись у себя в кармане и найдя довольно длинный шнурок, он связал обе в одну. Потом еще раз заглянул в коробку и увидел лежавший на самом дне запечатанный конверт.
Повертев его в руках, он протянул конверт Онести.
– Открой его, – сказала она.
Разорвав бумагу, он вынул сложенный вдвое листок. Развернув его, Джесс вопросительно посмотрел на Онести.
– Читай! – приказала она.
Он поднес бумагу к самым глазам и начал читать:
– «Дорогая моя Онести!
Если ты сейчас читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Поэтому я должен признаться тебе во всех своих грехах. И может быть, настанет день, когда ты сможешь меня простить! Дорогая моя девочка! Ты должна знать, что я не твой отец...»
Голос Джесса стал глухим, едва слышным.
– Дальше! – скомандовала Онести, чувствуя, как у нее потеют ладони, а в груди начинает перехватывать дыхание.
– Боже мой! Дальше он пишет, что ты наследница миллионера Филиппа Джервиса.
– Я?!
– Да, ты, Онести! Как одна из тех маленьких девочек, которых шестнадцать лет назад похитил Магуайр.
Онести в душе поблагодарила небо за то, что в этот момент она сидела на выступе стены. Иначе бы непременно упала на каменный пол.
Она – наследница миллионера?!
– Это какая-то ошибка! – запротестовала Онести.
– Нет здесь никакой ошибки! Ведь это своего рода исповедь твоего отца. А еще в этом конверте лежит вырезка из газеты «Сан-Франциско кроникл». И вот заголовок: «Похищение двух девочек, наследниц богатого состояния. Начато расследование. Разыскивается некто Магуайр».
– Но я же никогда не была в Сан-Франциско! – возразила Онести. – Мы приехали в Галвестон прямо из Шотландии!
– Так он тебе сказал, Онести! Я теперь должен к тебе снова обращаться на вы и называть Энис?
– Энис?
– Да, именно так! Ибо твое настоящее имя Энис Джервис.
Онести произнесла про себя это имя и твердо решила, что оно ей не подходит.
– Магуайр, должно быть, спрятал здесь богатство и это письмо перед тем, как похитить тебя и твою сестру.
– Но как он мог совершить столь ужасный поступок?! И как сумел убедить меня, что он мой родной отец? Причем хранил эту тайну много лет! И наконец, зачем он это сделал?
Онести смотрела на Джесса, как будто он знал ответы на все эти вопросы.
– Из-за денег, Онести! – глухо проговорил он. – Магуайр пишет, что встретил человека, обещавшего ему сказочные богатства, если он выкрадет из дома Джервиса нечто такое, что имеет огромную ценность, и какое-то время будет хранить у себя. Эта ценность – ты, Онести, и твоя сестренка.
– Странно! Если он хотел получить деньги, то зачем спрятал их в пещере?
Джесс не ответил и снова углубился в чтение письма:
– Он пишет, что тот человек не намеревался возвратить вас в семью. Узнав об этом, Дьюс сам забрал вас вместе с деньгами и скрылся. Кроме того, Магуайр пишет, что пытался возвратить вас родителям, но испугался, что раскроется его участие в преступлении и он проведет весь остаток жизни за решеткой.
– Это все?
– Нет. Письмо заканчивается словами: «Единственное, о чем я сожалею, что в тебе не течет моя кровь. Но ты все равно навсегда останешься моей дочерью, которую я безумно любил и старался до самого последнего вздоха охранять от всяких несчастий».
Слезы брызнули из глаз Онести.
– Он и умер, пытаясь защитить меня! – прошептала она.
Вытерев слезы, Онести посмотрела на Джесса:
– Что в газетной вырезке говорится о девочках-близнецах? Ведь одна из них – это я!
– Говорится, что у тебя действительно была сестра. Но имя не указано.
– Ее звали Фэйт. И если я смогла выжить, то ей, возможно, тоже это удалось.
– Возможно, – согласился Джесс, хотя его голос прозвучал не очень уверенно.
– Выяснить все это можно единственным способом.
– Каким?
– Джесс, ты мог бы отвезти меня домой?
– Ты имеешь в виду Сан-Франциско?
– Да, именно туда!
Стиснув зубы, Онести смотрела сквозь железную калитку на огромное здание с четырьмя белыми колоннами, возвышавшееся у самой вершины Ноб-Хилла. Они с Джессом добирались сюда почти три недели. Сначала тащились на рейсовом дилижансе, а затем ехали на поезде.
– Это и есть дом Джервиса? – спросила Онести. – Выглядит совсем как крепость! Но ведь мы туда не попадем!
– Попадем. И через парадную дверь. Только сначала придется перелезть через эту калитку.
Джесс обхватил Онести за талию и хотел помочь вскарабкаться на металлическую решетку, но она его оттолкнула:
– Я не полезу, Джесс! Не могу! Это как-то неудобно. Будто мы воры! И вообще... Давай вернемся в Колорадо.
– Онести, ты не должна этого делать! Пойми же, здесь твой родной дом.
– Я чувствую себя обманщицей и не желаю кому-то навязываться. Что, если они меня не примут?!
