В память об Англии я хотел заняться и овцеводством, но, как выяснилось, привести породистых овец для разведения поголовья я не могу… В Англии на их вывоз существует запрет, а я закон нарушить не мог — это не в моих правилах. Я покупал их потомство и добивался рождения породистых овец. Сейчас я могу похвастаться: у меня больше двухсот породистых овец. Я также хочу обзавестись конюшней, такой, чтобы мне завидовали все в штате. Разведение первоклассных скакунов — это мечта, которую отец не успел осуществить. Когда он брал меня с собой на скачки, то передо мной возникал образ совершенно другого человека! Неудержимый азарт овладевал им. В Америке — это востребованное животное, и не только для скачек, но и для повседневного пользования, например как средство передвижения.
— Мой отец тоже разводил рысаков, да еще каких! — воскликнула Мегги. — Я сама часто пропадала в его конюшне, знала лучших рысаков по именам и хорошо с ними ладила. Я была не прочь сесть на лошадь и проскакать милю-другую, чтобы развеять грустные мысли…
— Как, ты не боишься скакать на лошади? — заинтересовался он.
— А как, по-твоему, мы с мамой добирались к дяде Малкому? И оттуда с братом мы скакали несколько дней, так что спина ныла и не разгибалась.
Возникло неловкое молчание. Мегги не решалась спросить его об Алексе.
— А Алекса ты считаешь своим другом? — потупившись, решилась она наконец задать вопрос.
— Мегги! Мы с Алексом, помнишь упоминал я, познакомились во Франции, а потом встретились вновь в Америке. А дружбы как таковой между нами не было, мы были компаньонами. По работе нас связывали очень многие обстоятельства. А настоящая дружба — это что-то совсем другое. Мы очень разные люди.
— Его отец, — продолжал он, — был очень состоятельным человеком, из высшей аристократии. Он славился гостеприимством — сам ездил в гости и любил принимать гостей у себя дома. Занимался с увлечением охотой, но одновременно много играл в карты, которые были его страстью. Эти увлечения, а также излишне расточительная жизнь его жены привели его почти к банкротству. Родив первого ребенка, это была девочка, жена уехала к родственникам во Францию. Отец принялся восстанавливать пошатнувшееся состояние. Случилось так, что как раз перед отъездом мать Алекса забеременела. Родив вдали от отца, она дала ему повод усомниться в том, что мальчик является его ребенком, тем более, что до него доходили слухи, что родственники жены вовлекли ее в распутство… Вернувшись в Англию, мать стремилась наладить семейные отношения. Но она была отвергнута как собственным мужем, так и его родственниками. Ей ничего не оставалось, как вернуться снова во Францию. Подросшему мальчику надо было дать хорошее образование. Стремясь доказать отцу, что она сможет обойтись без его помощи, мать добилась своей цели, — она сделала все, чтобы он образование получил.
Когда мы познакомились, я сочувствовал ему, потому что трудно, наверно, сознавать, что от тебя отказался отец и в обществе ты слывешь бастардом. Алекс стремился в жизни достичь всего, желал показать, что он не хуже других джентльменов. Но родовые пороки достались, похоже, ему по наследству. Очень скоро он стал вести распутный образ жизни, вызывая мое удивление. Он часто менял женщин, вступал в разные связи, склонял молодых леди к сожительству, волочился за зрелыми дамами… Будучи в Англии, познакомился с Кристиной Хаммильтон, которая была старше его, замужем за неким министром при короле. Она воспылала к нему необъяснимой любовью. Ее супруг боготворил свою молодую жену, поэтому выполнял все ее прихоти. Алекс почувствовал, что ему очень выгодно иметь такую любовницу. Он умело пользовался этой связью, получая от нее деньги, потом звания. Но когда-либо все тайное становится явью. Слухи стали доходить до знатного министра. И последнюю точку поставил сам Алекс, который убил на дуэли человека, который якобы обесчестил его сестру.
— Так это правда, что он убил человека? — воскликнула Мегги. «Он и вправду мог обесчестить меня, — пронеслось в ее голове. — Он способен на все! Как я неосмотрительна!»
— Да, Мегги. Ему грозил суд, который трудно сказать, чем мог закончиться. Ему пришлось уехать в американские колонии. Здесь он присвоил себе титул графа, купил на деньги Кристины дом и занялся продажей разной продукции, не гнушаясь никаких сделок. Когда я стал сбывать продукцию местным торговцам, мы вновь с ним встретились и стали компаньонами. Львиная доля работы падала на мои плечи. Теперь мы не только не компаньоны, но разошлись с ним во взглядах на происходящие события, — закончил он свой монолог.
Мегги с волнением слушала его рассказ и многое становилось на свои места.
— Ты расскажешь мне, за что вызывал его на дуэль?
— Это, Мегги, наши с ним разборки, они тебя не касаются, — ответил он неохотно. — Алексу после этой дуэли скорее всего приходится туго. В Англию он вернуться не может, а здесь без поддержки Кристины ему во многом придется умерить свой пыл. Хотя до меня доходили слухи, что он подумывает о том, под каким предлогом ему вернуться в Англию.
— Почему ты так долго не решался рассказать о себе — ведь обо мне ты знал все или почти все? — вопросительно посмотрела на него Мегги.
— Мегги, мне хотелось дать тебе время, чтобы ты сама разобралась во всем, — сказал он откровенно. — Воспитанный джентльмен должен дать возможность девушке решить все самой — я так думаю.
— Я так долго ждала твоего объяснения… — грустно почему-то произнесла она.
— Мегги, дорогая! — он с мольбой посмотрел на нее. — Не грусти, все будет хорошо.
Оскар какое-то время помолчал, а потом произнес:
— Мегги! Я люблю тебя! — Он так тепло улыбнулся, что у нее защемило сердце. Потом притянул ее нежно к себе, тыльной стороной руки слегка коснулся ее осунувшихся щек. От избытка чувств она тихо всхлипнула. В его глазах тотчас вспыхнула тревога.
— Ну-ну, моя любимая, — нежно посмотрел он на нее. — Ужасно, что тебе пришлось так много пережить. Ты что, осуждаешь меня за то, что я так долго не решался сделать тебе предложение?
Она стала плакать еще громче, кивая головой.
«Только этого мне не хватало», — подумал он, потому что до смерти не любил, когда женщины плачут.
— Ты больше не оставишь меня одну? — продолжала она рыдать.
— Нет! Конечно, нет! — Оскар улыбнулся, заглядывая в ее заплаканные глаза. — Я выполню обещание, данное мною твоей матери! — сказал он торжественно.
— Что я слышу, Оскар? Ты дал обещание моей матери, что женишься на мне? Поэтому ты делаешь мне предложение? — краска залила ее лицо. — Я-то думала, что это исходит от твоего сердца! — возмутилась она, пытаясь смотреть прямо в его глаза.
