— Твоя дочь убежала, — прогремел Этьен. — Маленький Жан ищет ее в лесу. Я думал, это он вернулся с хорошими новостями. А ты? Неужели тебе, la Rouss: безразлична твоя грешная дочь? А я-то думал, ты тоже с ищешь.
— Да я только о ней и думаю. Где она, куда ушла?
— В горы.
Этьен вернулся к работе. Изабель не сводила с не глаз.
— Почему ты тут копаешь, а не у стены? Ты же говорил, дымоход там должен быть.
Этьен вновь распрямился и поднял лопату над головой. Изабель быстро отскочила в сторону. Он рассмеялся.
— Не задавай дурацких вопросов. Лучше ступай да поищи свою дочь.
Изабель вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Она задержалась на крыльце. Этьен еще не начал копать снова, и вокруг стояла тишина, удивительная тишина, полная тайны.
«Я с Этьеном наедине, — подумала она. — Мари где-то здесь, поблизости».
— Мари! — крикнула Изабель. — Мари! Мари!
Не переставая звать дочь, она спустилась во двор. Но девочки нигде не было видно, только Анна с трудом плетется вверх по дороге. Тогда, в Шале, Изабель не стала ее дожидаться, оставила с Якобом, помчалась к дому и бежала до тех пор, пока не убедилась, что Анне ее не догнать. Теперь же, увидев Изабель, старуха остановилась и, тяжело дыша, оперлась о палку. Затем опустила голову и, не глядя на сноху, вошла в дом и с силой хлопнула за собой дверью.
Напиться для Люсьена было делом нелегким. Не сводя с меня глаз, он так медленно тянул свое пиво, что мне, делая глоток, приходилось задерживать жидкость во рту, чтобы дождаться, пока он нагонит. В баре, расположенном в самом центре городка, мы были единственными посетителями. Из музыкального аппарата доносились мелодии — американские кантри и вестерны. Официантка за стойкой читала газету. В этот дождливый четверг начала июля Мутье выглядел таким же неподвижным, как стоп-сигнал.
В сумочке у меня был фонарь, но я рассчитывала, что в случае необходимости все, что нужно, найдется у Люсьена. Сам он об этом, впрочем, еще не подозревал; сидел, явно не находя себе места, и сосредоточенно изучал круглый след, оставленный на столике пивной кружкой. Предстояло пройти длинный путь, чтобы заставить его сделать то, что мне нужно. Быть может, придется пойти на крайние меры.
Я поймала взгляд официантки и, подозвав ее, заказала два виски. Люсьен удивленно посмотрел на меня большими карими глазами.
— Мы в Америке обычно запиваем пиво виски, — небрежно бросила я, пожимая плечами.
Он кивнул, а я подумала о Жане Поле — уж он-то никогда бы не спустил мне столь откровенно дурацкой выдумки. Мне не хватало его едкого, саркастического ума, он был подобен лезвию, рассекающему непрочную ткань любой неопределенности, он говорил именно то, что должно было сказать.
Официантка принесла виски, я заставила Люсьена выпить его одним глотком, а не тянуть до бесконечности, и тут же повторила заказ. Люсьен заколебался, но все же выпил, и после второй порции напряжение у него явно спало — он принялся рассказывать о доме, который построил совсем недавно. Я не прерывала его, хоть он и употреблял множество непонятных мне технических терминов.
— Это на склоне, где-то посредине между подножием и вершиной горы, — говорил он, — там со строительством особые трудности. А тут еще возникли проблемы с бетоном для l'abri nuclйaire. Дважды пришлось смешивать.
— L'abri nuclйaire? — переспросила я на всякий случай.
— Oui.
Он дождался, пока я найду нужные слова в словаре, который у меня всегда был с собой в сумочке.
— Ядерное бомбоубежище? Вы построили ядерное бомбоубежище в жилом доме?
— Разумеется. Так требуется. По швейцарскому законодательству в каждом новом жилом доме должно быть бомбоубежище.
Я покачала головой, пытаясь уловить суть дела, но Люсьен по-своему истолковал это движение.
— Не верите? Тем не менее так оно и есть: в каждом новом доме — бомбоубежище, — твердо повторил он. — И каждый мужчина исполняет свой гражданский долг, известно вам такое понятие? Достигнув восемнадцати лет, каждый должен отслужить семнадцать месяцев в армии. А потом каждый год три месяца сборов.
— Но к чему все эти военные приготовления, ведь Швейцария — нейтральная страна, даже во Второй мировой войне не участвовала.
— А к тому, — Люсьен мрачно улыбнулся, — чтобы мы и впредь оставались нейтральными. Без сильной армии страна не может быть нейтральной.
Я родилась в стране с гигантским военным бюджетом и без всяких представлений о нейтральности; наверное, поэтому мне и казалось, что одно не имеет отношения к другому. Впрочем, я пришла сюда не затем, чтобы говорить о политике; мы все дальше и дальше отклонялись от интересующей меня темы. Надо найти способ обратиться к предмету под названием «дымоход».
— И из чего делают такое бомбоубежище? — осведомилась я.
— Бетон и свинец. Там стены в метр толщиной.
— Правда?
Люсьен принялся в подробностях объяснять, как строят бомбоубежища. Я закрыла глаза. Вот тоска-то. И что это мне пришло в голову искать его помощи?
Так ведь больше не к кому обратиться. Якоб слишком потрясен случившейся с дочерью бедой, чтобы возвращаться на ферму, а Ян не из тех, кто идет поперек правил. Тот еще зануда. Ну что это за люди? Я в очередной раз пожалела, что здесь нет Жана Поля: он заспорил бы, стоит ли затевать эту авантюру, он назвал бы меня сумасшедшей, но, убедившись, что это для меня важно, наверняка помог бы. Как он там, интересно? Та ночь казалась теперь такой далекой. Неделя прошла.
Но Жана Поля здесь не было; приходилось полагаться на мужчину, имеющегося под рукой. Я открыла глаза и прервала монолог Люсьена.
— Ecoute, — мне нужна ваша помощь, — твердо заявила я, сознательно употребляя фамильярное французское выражение. До этого момента я держалась довольно чопорно.
Люсьен остановился на полуслове и наполовину удивленно, наполовину подозрительно посмотрел на меня.
— Вам приходилось слышать о ферме со старым дымоходом, что около Гран-Валь?
Он кивнул.
— Мы ездили туда вчера. Когда-то она принадлежала моим предкам.
— Правда?
— Правда. Там есть кое-что, до чего мне надо добраться.
— И что же именно?
— В точности сама не знаю, — ответила я и быстро добавила: — Зато знаю, где это.
— Как же вы можете знать где, если не знаете что?
— Не знаю.
Люсьен помолчал, внимательно разглядывая пустое дно бокала.
— И чего же вы от меня хотите? — спросил он наконец.
— Хочу, чтобы вы отвезли меня на ферму и пошарили там вместе со мной. Инструменты у вас есть?
— В фургоне, — кивнул он.
— Отлично. Они нам могут пригодиться.
