Стоя спиной к стене в нескольких шагах от двери, Бенедикт пожал плечами. Он не собирался поддаваться на провокацию.
— Генри, — коротко приветствовал он, хотя кровь бешено кипела в жилах. Этот человек принес Эви столько боли! Этот человек навлек позор на семью. Все мерзкое, все ужасное в жизни Бенедикта было связано с Генри.
— Следуй за мной, если не возражаешь. Мне очень интересно услышать, почему ты пытался вломиться в дом. Предпочитаю беседовать в уюте моего кабинета. Найджел проводит тебя.
Генри вышел, и крепкий лакей знаком велел Бенедикту идти следом. Неподалеку маячил Уильям.
Бенедикт скрипнул зубами, но беспрекословно повиновался. Ничего не поделаешь, придется смириться, пока не представится возможность атаковать.
Он вышел из подвала. Найджел шагал сзади, а Уильям продолжал держаться на расстоянии, но Бенедикт видел пистолет в его руке.
Вместе они поднялись на холм, где стоял дом, и вошли с черного хода через двойные стеклянные двери. Оказалось, что они ведут прямо в маленький кабинет. Бенедикт вошел и огляделся. Полки в кабинете были почти пусты, если не считать толстого слоя пыли. Роскошного ковра, лежавшего когда-то на полу, тоже не было, как и привычных вещей, которым полагалось находиться в кабинете.
Генри обошел маленький письменный стол и сел, небрежно откинув фалды фрака, словно находился в аристократической лондонской гостиной, а не в унылом, обшарпанном охотничьем домике. Он жестом велел Бенедикту сесть на второй стул, напротив.
— Спасибо, я лучше постою, — сухо ответил Бенедикт. Вся ситуация казалась абсурдной. Что за игру ведет брат?
Генри недовольно сжал губы и, глянув куда-то мимо Бенедикта, махнул рукой. На плечо Бенедикта немедленно опустилась большая ладонь, после чего его бесцеремонно подвели к стулу.
— Собственно говоря, могу и посидеть, — сухо обронил он, прекрасно зная по прошлому опыту, что ничто так не уязвит брата, как пренебрежительное отношение к его «превосходству». Конечно, Бенедикту было невыгодно измываться над человеком, у которого на руках все козыри, но он просто не смог сдержаться.
Генри ответил учтивой, неискренней улыбкой и, откинувшись на спинку стула, сложил пальцы домиком и вскинул брови:
— Мне не терпится узнать, почему ты вломился в мой дом.
Встретив его выжидательный взгляд, Бенедикт пожал плечами. Неужели Генри это серьезно? Что ему нужно? Бенедикту сейчас не до игр.
— После того как Барни не удалось убить меня, он любезно дал адрес своего нанимателя, — откровенно ответил он. — Вообрази мое удивление, когда я услышал название того охотничьего домика, которым моя семья владела много лет.
Генри мгновенно насторожился.
— Убить тебя? Не мели вздор! Барни было приказано привезти тебя сюда. И за эту услугу ему очень хорошо заплатили. Подобная драма совершенно ни к чему.
— Он стрелял в охотников. Из укрытия. Молодую леди, я имею в виду именно леди, дочь маркиза, сбросила лошадь, и она получила серьезное увечье.
Говоря это, Бенедикт изнемогал от ненависти. Он никогда не простит Генри за то, что тот причинил боль Эви.
Но тут он с удивлением заметил, как Генри смертельно побледнел. Интересно. Хотя лицо Бенедикта оставалось бесстрастным, мысли лихорадочно метались. Возможно, он чего-то не знает. И Барни стрелял на свой страх и риск. Что, если он хотел отомстить Бенедикту за роль в крушении империи контрабандистов, которая давала Барни возможность жить безбедно?
Генри подался вперед, глядя в глаза брата.
— Даю слово джентльмена, я не хотел, чтобы кто-то пострадал. Я нанял Барни, чтобы найти тебя, когда ты исчез. И привезти сюда. Не более и не менее.
Генри поднялся и стал медленно расхаживать по комнате, сложив руки за спиной.
— Какая неприятность! От всей души надеюсь, что леди поправится. Барни должен быть… вознагражден за его преданность и способность выполнять приказы. А нам пора выяснить отношения.
Он остановился и сжал спинку стула.
— Один из людей Рено видел тебя в Фолкстоне.
Бенедикт кивнул, боясь взорваться. Какая наглость со стороны брата так небрежно упоминать о связи с Рено!
Генри снова поджал губы, вероятно, удивляясь тому, что Бенедикт ничего не отрицает.
— Ты выставил себя полным болваном! Рено желает поговорить с тобой, но я подумал, что все пройдет куда более гладко, если я сумею найти тебя первым.
Он снова принялся вышагивать по комнате.
— Твоя преданность семье не знает границ.
Генри резко повернулся лицом к нему.
— Да. И тебе лучше не забывать об этом. Без меня эта семья давно развалилась бы.
Нет, какой же он негодяй!
— Благодаря тебе эта семья потерпела крах!
Бенедикт попытался встать, но кто-то из людей Генри немедленно усадил его на место. Бенедикт едва не застонал от досады. Охваченный бешенством, он забыл об их присутствии.
— Без меня Рено давно выследил бы тебя и убил бы, как собаку.
— Почему ты не позволил ему это сделать? — свирепо прошипел Бенедикт. — Это намного облегчило бы тебе задачу.
Генри изумленно уставился на него:
— Неблагодарный ублюдок!
— Неблагодарный — да. Ублюдок — определенно нет. Я по-прежнему твой законный брат, как ни грустно это признавать. Ты навлек позор на наши головы.
Генри отпрянул, как от пощечины, и словно окаменел.
— И это после того, что я для тебя сделал! Я пытаюсь помочь, а ты плюешь мне в лицо!
Бенедикт презрительно фыркнул.
— Помочь мне? Сговорившись с закоренелым преступником? И не просто с преступником, а с тем самым человеком, который больше всего на свете жаждет стать свидетелем моей гибели. Прости, если не смог как следует выразить свою благодарность.
— Тебе стоит винить только себя. Неужели ты не знал, чем все кончится, когда решил перейти дорогу этой мерзкой швали? Только потому, что я согласился на его условия, он не выдаст тебя властям. Он желает получить обратно товары, украденные тобой. Но вовсе не собирается тебя убивать.
Бенедикт окаменел. Погодите… о чем это он? Неужели Генри считает, что Бенедикт работал с Рено?
Он обдумал такую возможность. Он много лет лгал семье относительно выбранной профессии. Неужели теперь пожинает плоды? Если брат считает, что он должен покорно склониться перед Рено, чтобы защитить не только семью, но и себя…
— Убери своих людей, чтобы мы смогли поговорить как мужчина с мужчиной.
Генри потрясенно посмотрел на него:
— Неужели я так похож на идиота? Я…
— Ради Бога, прикажи им привязать меня к стулу, если хочешь, но мы должны поговорить без свидетелей, — Бенедикт бросил на Генри упрямый взгляд и замолчал, мысленно умоляя брата выполнить его просьбу.
