«Потому что это… правда?» – Несмотря на отвращение, которое вызывали у него эти колкие слова, он попытался честно спросить себя об этом, и понял: – «Нет! Это не правда! А что же тогда?» – Он крепко задумался. – «Это… искаженная правда!» – А затем на него снизошло озарение: – «Это просто то, чего она
боится!»
Так странно! Неужто это значило, что он может уловить чужой страх, и что-то внутри подталкивает его облечь этот страх в колкие слова? Почему?
Гийом недоумевал, однако, зная об этой особенности, дал себе слово впредь следить за языком.
За несколько зимних месяцев он успел привыкнуть к странностям.
Весна же принесла перемены во Францию, и перемены эти не обошли стороной небольшое графство Кантелё близ нормандского города Руана. Ввиду вновь развернувшихся военных действий между Англией и Францией, король призывал на службу крупных землевладельцев, и всех, кто обладал достаточно высокими дворянскими титулами. Пока что лишь для обсуждений планов и оценки расстановки сил, но не было никакой гарантии, что неожиданно не начнутся бои в северных регионах и не придется немедленно перейти от рассуждений к действиям.
Земли семейства Кантелё находились в прямом подчинении у короля Иоанна, и избежать этой повинности было невозможно. Когда весть об этом дошла до графства, Гийом попросился ехать вместе с отцом – а то и вместо него. Однако и старший граф, и графиня, и сам Гийом понимали, что благородное намеренье останется лишь намереньем. Брать с собой в подобную поездку молодого человека, не обладающего ни дипломатическим, ни военным опытом, было бы неразумно. Как неразумно было бы и отправлять на войну единственного наследника целой семьи, рискуя навсегда оборвать род, а принадлежащие ей земли – оставить без управления.
Стоя у ворот и обнимая мать, тихо плачущую и машущую вслед уезжающему в сопровождении свиты супругу, Гийом де'Кантелё сам не понимал, грустит или радуется – ведь у него находились причины и для того, и для другого.
Отныне он стал хозяином своей земли.
Помолившись о благополучии отца и о его успешном возвращении домой, Гийом с внезапной собранностью взялся за исполнение свалившихся на него обязанностей, словно они были для него не бременем, а сбывшимся желанием.
Повергнув в легкое недоумение всех свидетелей происходящего, Гийом созвал в главную залу особняка не только управляющего, но и старост нескольких находящихся в его подчинении деревень. Вместе с тем он вызвал наиболее богатых крестьян и ремесленников, а также всех, кто имел отношение к ведению хозяйства непосредственно в особняке.
Предложив скромное угощение собравшимся, граф встал на видном месте посреди залы и сообщил:
– Как все присутствующие уже догадались, на время отсутствия моего отца власть здесь осуществляю я. Если вам кажется, что в силу юного возраста я недостаточно подготовлен, чтобы управлять землей, я выслушаю ваши замечания. Те, что сочту заслуживающими внимания, приму к сведенью. – Он оглядел цепким испытующим взглядом присутствующих. Никто не спешил высказаться.
Гийом с трудом удержал просящуюся на лицо улыбку и сумел остаться предельно серьезным.
– Возражений нет? Чудесно, – деловито кивнул он. – А теперь я хочу, чтобы вы все по очереди рассказали мне о положении дел на своих вотчинах. Будь то жизнь целой деревни или одной кузнечной мастерской, я хочу быть в курсе. Проходят те времена, когда люди полностью зависели от хозяев земель, на которых они живут. Вы – живой тому пример. Многие из вас платят за землю деньгами, а не отдают оброк. Если так будет продолжаться – а мне что-то подсказывает, что будет, и не только в моем графстве – такие, как я, рано или поздно превратятся из господ в обычных работодателей. Я вижу, что многое к тому идет, и хочу, чтобы работать на меня было для вас выгодно. Чтобы вы подчинялись мне не только потому, что обязаны, а потому что это целесообразно. Для этого мне нужно вникнуть во все, что здесь творится. Я смогу быть посредником в ваших делах и помогать, а не только забирать. Я хочу, чтобы эта земля процветала. И мы сможем достичь этого вместе.
В зале на некоторое время воцарилась гробовая тишина.
– Ваше сиятельство, если позволите, – управляющий окликнул графа, и тот перевел на него взгляд, полный вежливой заинтересованности и готовности слушать, – вам вовсе не обязательно утруждаться и вникать во всё происходящее на ваших землях. Это отнимет слишком много сил и внимания. Я бы мог взять на себя часть этих обязанностей и предоставить отчет…
– Ценю ваше желание помочь, однако я хочу вникнуть. – Гийом вновь окинул взглядом собравшихся, глаза его азартно блеснули. Он выдержал паузу и особенно выделил свои следующие слова: – Во всё, что происходит на моих землях.
Разговоры, отчеты и обсуждения заняли весь день, и граф вышел из залы, распустив своих подчиненных, уже глубоким вечером. Он чувствовал себя совершенно измотанным, но внезапно – впервые за несколько месяцев – довольным собой и даже счастливым. Прислушавшись к своим мыслям, он обнаружил, что сознание его занято лишь делами, а на месте мучивших его долгое время размышлений образовалась блаженная пустота.
В легком и приподнятом настроении он направился к себе в комнату, надеясь на заслуженный отдых, однако почти сразу остановился, увидев в полумраке коридора, в котором слуги пока не успели зажечь светильники, знакомый силуэт.
– Ансель! Какая удача, что ты здесь! – воодушевленно обратился Гийом к учителю. – Ты только вернулся из Руана, верно? Мне как раз есть, что тебе сказать. Я…
– Прекрасная речь, ваше сиятельство, – перебил его Ансель, едва заметно улыбнувшись.
– Спасибо. Вообще-то, я учился риторике, и, если у меня не было повода примени… – Он осекся на полуслове и прищурился, чуть склонив голову и изучающе уставившись на Анселя. – Погоди, ты что, был на собрании? Я тебя не видел!
– Я просто не хотел отвлекать своим присутствием.
– Ты что, был там все время?
– Я был там… достаточно, – смиренно кивнул Ансель.
Гийом вздернул подбородок. Эта манера учителя с первого дня знакомства вызывала в нем одновременно недоумение и восхищение. Поймав себя на этой смеси чувств, Гийом улыбнулся и качнул головой.
– Я считал себя внимательным. А скрытного Анселя де Кутта, выходит, не заметил.
Ансель ничего не сказал, лишь небрежно передернул плечами.
– Что ж, значит, мне не придется тебе ничего пересказывать. Тем лучше! – продолжил Гийом. – Я вот о чем хотел поговорить: боюсь, на несколько недель придется прервать тренировки, поскольку у меня не будет на них времени. Либо я буду валиться лицом в грязь. Во всех смыслах. – Он снова хмыкнул, в очередной раз подивившись своему непривычно приподнятому
