– Бери с собой мистера Сент-Джона. Вы используете первый загон для стрижки. Со мной пойдет один работник и Стивен. София и Офелия займутся большими воротами. – Харриет взяла в руки ножницы. – У нас масса работы сегодня. – С этими словами она решительно вышла из амбара с твердым намерением работать так, чтобы совсем не думать о Чейзе Сент-Джоне и его скором неминуемом отъезде.
Чейз покрепче перехватил палку и посмотрел на большущую овцу, стоявшую неподалеку. В этом-то и заключалась вся проблема, ибо овца постоянно умудрялась ускользать от него.
– Эй ты, облезлая шкура! – крикнул он, прежде чем сделать очередную попытку.
Офелия оседлала высоченный забор, окружавший загон для стрижки, и оттуда наблюдала за происходящим, Деррик стоял неподалеку от калитки.
– С ними нельзя так разговаривать.
– Это почему же? Как хочу, так и разговариваю, – резко бросил Чейз, явно желая, чтобы сестра Харриет оказалась где угодно, только не здесь. Ему приходилось несладко. Деррик прямо-таки умирал со смеху, а Офелия, словно луноликий ангел, каждую минуту подавала мудрые советы.
Проклятие! От него требовалось лишь загнать овцу в узкий проход, где ее ждал Деррике веревочной петлей: накинув петлю на шею овце, он должен был удерживать животное у борта. Привязанная таким образом овца стояла неподвижно, и ее можно было спокойно стричь.
Вот только сперва она должна была туда попасть.
Офелия поджала губы:
– Не слушайте меня, если вам не хочется. Я просто говорю, как это делает Харриет.
Чейз посмотрел поверх забора на другой загон, где Харриет и Стивен с помощью Софии уже остригли трех овец. Они же не управились ни с одной.
Черт побери, это же просто нелепо! Чейз посмотрел на стоящую перед ним овцу и с удивлением отметил, что она ответила ему недоверчивым взглядом.
– Чертова ослица, а не овца, вот ты кто!
– Не надо говорить им подобные вещи...
Он резко обернулся к Офелии:
– А почему бы и нет?
– Потому что они взбеленятся. Овцы – чрезвычайно умные создания и понимают каждое слово, которое вы им говорите.
– Чушь. Все они просто безмозглые тупицы. Вы только загляните им в глаза...
– Харриет дает имя каждой овце, и они понимают, когда она к ним обращается. Видите, как они слушаются ее?
Чейз посмотрел через изгородь на другой загон. Харриет стояла в центре с палкой в руке, а овцы одна за другой подходили к выходу из загона.
– Кстати, куда подевался Макс? Этот пес мог бы следить за ними.
– Он помогает загонять обратно отбившихся овец, – пояснил Деррик.
– Но Макс нужен мне здесь, чтобы загнать эту... – Чейз указал палкой на огромную овцу, – вот туда. – Палка уперлась в узкие ворота загона.
– Нам придется справляться без Макса, – возразил Деррик.
– Каким же образом?
– Будем действовать по очереди. Давайте попробуем еще раз. Вы же не хотите, чтобы Харриет пришла сюда и начала давать вам советы. Уверяю вас, это ее самое любимое занятие.
Черт бы их всех побрал! Ухватив палку покрепче, Чейз снова попытался загнать овцу в узкие ворота, но все было напрасно.
Прошло еще несколько минут, Офелия, не выдержав, вздохнула:
– Я же говорила вам: им надо давать клички.
– Я так и сделал, – мрачно ответил Чейз.
– И как же вы назвали ее?
– Безмозглая скотина. Офелия захихикала:
– Очень мило. А как вы назовете вот эту? – Она показала пальцем на жирную сонную овцу с черной мордой, которая с явным интересом уставилась на загон.
– Глупая ослица.
Офелия, не удержавшись, громко рассмеялась, Деррик тоже чуть не задохнулся от смеха.
– Ладно, Сент-Джон. Давайте попробуем хотя бы одну овцу загнать до обеда.
Чейз потер лицо, размял плечи, явно намереваясь на этот раз выйти победителем... и неожиданно все начало получаться. Он выждал, пока овца не подошла поближе к загону, а затем резко прыгнул в ее сторону. Чейз знал, что глупое животное, не желая проходить сквозь узкие ворота, сделает то же самое. Когда он испугал овцу и она стрелой помчалась в главный загон, он ловко накинул ей на шею петлю, а затем крепко привязал веревку к бортику. Теперь безумная скотина находилась именно в том месте, куда он хотел ее загнать, а сам он чувствовал себя героем.
Деррик громко рассмеялся и, упершись руками в бока, громко произнес:
– А знаете, из вас, пожалуй, выйдет толк.
Не бог весть какая похвала, но она исходила от одного из Уордов, и этого было достаточно, чтобы Сент-Джон самодовольно усмехнулся и с деловым видом взялся за ножницы.
Оставшаяся часть утра пролетела как один миг. С каждым часом движения Чейза становились все более ловкими, дело шло без каких-либо проблем. В результате они закончили стрижку еще до обеда.
Через полчаса Чейз уже стоял рядом с Харриет у стола, накрытого под сенью деревьев. Миссис Уорд постаралась на славу и приготовила столько еды, словно собиралась накормить целую армию. В заляпанном грязью платье и с рассыпавшимися кудрями, Харриет выглядела разгоряченной и усталой, но улыбка, которой она встретила Чейза, стоила всех затраченных утром усилий.
– Мы идем с опережением графика!
Чейз усмехнулся, заметив на носу Харриет легкую россыпь веснушек, появившихся от постоянного пребывания на солнце. Странно, но раньше веснушки никогда не казались ему привлекательными.
Под его пристальным взглядом улыбка на лице Харриет начала бледнеть.
– Что... В чем дело? – Она потерла рукой нос. – У меня что-то не так?
– Нет, что ты!
Чейз окинул взором залитые солнцем поля. Воздух благоухал ароматом свежескошенной травы, где-то вдалеке раздалось мирное блеяние овец. Какой прекрасный момент полной гармонии природы и человека! Подобные минуты обычно остаются в памяти и сердце навсегда.
Чейз обернулся к Харриет:
– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы переехать жить в другое место?
Она на мгновение задумалась.
– Не уверена. Я люблю здешние края. Мои родители переехали сюда, когда мне было всего шесть лет от роду, и с тех пор я живу здесь. Хотя никто не знает, что я буду думать по этому поводу через год. Все меняется...
Чейз попробовал представить себе, как Харриет в ослепительном вечернем туалете едет на бал, и ему вдруг показалось, что в городе она будет несчастна. Лондон, в котором ценятся лишь богатство и показная красота, никогда не разглядит внутреннего очарования этой прекрасной женщины.
– Я не могу представить тебя среди столичной публики.
– А я не представляю тебя живущим в этой глуши...
По непонятной причине слова Харриет задели Чейза за живое.
Уорды очень напоминали ему его собственную семью, когда он и его братья и сестра были еще маленькими детьми и все дружно жили под одной крышей. К тому же к Харриет он испытывал нечто большее, чем обычное влечение, но это было вполне объяснимо: в конце концов, они провели бок о бок много часов подряд, работая и отдыхая вместе, чего он никогда не делал ни с кем в Лондоне.
