Когда Анни проснулась утром, она вздрогнула, вспомнив близкое дыхание смерти прошлой ночью, и тотчас ощутила слабость от принятого снотворного. Больше всего ей хотелось накрыться с головой и ни о чем не думать, но она давно знала, что прятаться от жизни бесполезно, поэтому откинула одеяло и встала.
Кэтлин, спавшая в кресле возле камина, тоже проснулась и решительно запротестовала:
— Нет, мисс, вы не можете вести себя, будто ничего не случилось. У вас было сильное потрясение.
Анни улыбнулась, поливая себе на руки теплой водой из глиняного кувшина и ища на полочке мыло и полотенце.
— Именно поэтому я должна все делать, как всегда, — возразила она. — Все равно, как если бы я упала с лошади. Что нужно делать? Быстро вскочить обратно в седло.
Лицо Кэтлин выражало покорность, хотя в глазах горел огонь.
— Но вас чуть не убили, — стояла она на своем. — Это не то же самое, что упасть с лошади.
Анни закончила с умыванием и теперь, уперев руки в бока, оглядывала комнату, в которой провела ночь.
— Кажется, здесь нет моей одежды. Тебе не трудно, Кэтлин, принести коричневое платье и крепкие ботинки?
Кэтлин колебалась всего лишь мгновение.
— Платье в стирке, мисс, — ответила она. — На юбке было много грязи. Вспомните.
Анни поморщилась. Когда ухаживаешь за больными, хочешь — не хочешь, забудешь о платье.
— Тогда другое… Или черную габардиновую юбку и кофту с кружевными манжетами.
Кэтлин решилась не сразу.
— Хорошо, мисс, — в конце концов сказала она, тяжело вздохнув.
И тотчас исчезла.
Через полчаса, тщательно одевшись и заплетя волосы в косу, Анни, как ни в чем не бывало, спустилась в большой зал. Поскольку суд уже закончился и зал был пуст, Анни быстро пересекла его, не позволяя Кэтлин ей помочь.
Они вышли во двор и направились к часовне, когда появился Люсиан, похоже, возвращавшийся с утренней прогулки. Анни почувствовала себя неловко в его присутствии, хотя он вел себя, как всегда.
Источая радушие, Люсиан подошел к Анни и заставил ее остановиться.
— Что это? — спросил он, изогнув бровь, отчего он вдруг стал чуть-чуть похож на Рафаэля. — Леди ходит везде и всюду? И это после того как она была на волосок от смерти?
Анни, сложив руки на груди, нетерпеливо постукивала ножкой. Естественно, она не считала работу с больными развлечением, ей нужно было делать что-то полезное и одновременно отвлекающее от мыслей о лейтенанте Ковингтоне.
— Люсиан, у меня сегодня нет ни малейшего желания шутить. Пропустите меня или позвольте пригласить вас поработать с нами в часовне.
Он вздохнул и, подмелив, уступил ей.
— Боюсь, от меня будет мало толку.
Анни скользнула мимо него, Кэтлин за ней, но Люсиан последовал за ними и у дверей часовни схватил Анни за руку.
— Ради Бога, Анни, позвольте мне увезти вас отсюда, пока мы не попали в руки варваров. Неужели вы не понимаете, что происходит в стране? За стенами этого замка? Через несколько дней, может быть, через несколько часов здесь все потонет в крови!
Анни подумала, что он, вероятно, прав, но это ее почему-то не испугало. В любом случае, она не собиралась никуда уезжать из замка Сент-Джеймс одна — без Рафаэля.
— Вы знаете мой ответ, — сказала она и, выдернув руку, вошла в часовню, на ходу закатывая рукава.
Все утро Анни слышала усиливавшуюся канонаду, ожидая очередного нападения мятежников. Однако, как ни странно, на свадьбу продолжали прибывать гости.
После полудня, сидя во дворе у фонтана, Анни наконец мельком увидела Рафаэля. Он стоял на одной из крепостных стен, и Барретт, как всегда, был рядом с ним. Принц будто почувствовал ее взгляд и обернулся в ее сторону.
Слегка уязвленная тем, что он не справляется о ней, хотя был так заботлив ночью, Анни смотрела на него, не отводя глаз.
Рафаэль начал спускаться по каменной лестнице, знаком приказав Барретту остаться. Он шел к ней. Увидев его поближе, Анни заметила, какое у него дачное лицо и как он весь напряжен.
Надеясь предупредить ненужные слова, которые он мог сказать, тем более, что ее, в самом деле, беспокоила Фелиция Ковингтон, Анни выпалила:
— Что с Фелицией? Где она?
На мгновение Рафаэль еще больше помрачнел. Он провел рукой по волосам и раздраженно ответил:
— Не беспокойтесь. Я не заковываю женщин в кандалы. Она в удобной комнате, и о ней заботится служанка. Когда какой-нибудь корабль пристанет к берегу, а я очень надеюсь, что это будет один из кораблей Треваррена, Фелиция взойдет на борт и поплывет лечиться во Францию.
Щеки Анни запылали.
— Я ни секунды не думала, что вы бросили несчастную женщину в темницу, — проговорила она дрожащим от напряжения голосом. Потом она замолчала, стараясь справиться с собой. — У вас есть основания ожидать моего отца?
— Кроме того, что я писал ему несколько раз и просил приехать в Бавию за своей дочерью? — холодно спросил Рафаэль. — Нет.
Анни словно поразило громом. Она совсем забыла об угрозах Рафаэля. Трудно поверить, что перед ней тот же самый человек, который учил ее любви и страсти, и который так нежно заботился о ней после нападения лейтенанта Ковингтона.
— Мы все еще в осаде? — спокойно спросила она.
Рафаэль, как она поняла, старался держаться от нее на расстоянии и ни за что не собирался ей уступать.
— Нет, — ответил он, скрестив руки на груди.
Еще один барьер, подумала Анни.
— Пройдет несколько дней, прежде чем еще что-нибудь случится. Как вы справляетесь с лихорадкой?
Она вздохнула, вдруг ощутив невыразимую усталость.
— Мне кажется, худшее позади, — ответила она. — Хотя, видит небо, я не знаток. Некоторые из наших пациентов выздоровели и вернулись в деревню, так что в часовне теперь не так тесно.
Рафаэль обернулся на стук колес экипажа по въездному мосту и стал смотреть на еще одну группу гостей.
— Ох, когда же конец этой проклятой свадьбе? — пробормотал он, забыв об Анни. — Вы не думаете, что людям лучше сидеть дома, если где-то идет война? А вместо этого они рискуют своими толстыми глупыми шеями ради текущего рекой вина и кучи сладостей.
— Сейчас в Бавии мало радостей, мягко заметила Анни. — Возможно, им хочется праздника.
Рафаэль не сделал ни одного движения навстречу своим гостям, хотя некоторое время наблюдал, как они вылезают из запыленных экипажей и осматриваются. Он вновь повернулся к Анни.
— Ирония судьбы, — сказал он, — и казнь и свадьба — в одну неделю.
Анни внимательно посмотрела на него. Она знала, конечно, о приговоре Питеру Мэтленду, но не предполагала, что его собираются так быстро привести в исполнение.
