– Гунлейк! – воскликнула Мирана, хватая его за руку. – Прошу, поверь мне, я говорю правду. Не возвращай меня Эйнару. Почему Ситрик требует в жены именно меня? Это же нелепо! Вокруг полно невест королевской крови, да к тому же гораздо богаче меня! Пожалуйста, выслушайте меня. Если вы вернете меня брату, король вскоре обнаружит, что его обманули, и прикажет казнить меня, Эйнара и, возможно, всех вас. Посмотри мне в глаза, Ивор. Я не девственница. Я жена Рорика Харальдссона, хозяйка Ястребиного острова. Клянусь богами, если бы это было не так, то кто бы позволил мне гулять на свободе? Зачем мне лгать людям, которых я знаю с детства?
Гунлейк внимательно посмотрел на нее. Он явно был в нерешительности. Мирана почувствовала приступ дурноты.
– Я подумаю о том, что ты сказала, Мирана, – наконец устало произнес он. – Эйнар никогда не говорил мне, что король хочет жениться на тебе. Вот в чем дело.
– Еще бы! Он хитер и коварен, жалкий убийца. Ему нравится, когда все вокруг ползают на коленях, исполняя все его прихоти.
Эмунд наотмашь ударил ее по щеке.
– Инголф сказал тебе молчать. Теперь будешь как шелковая.
Гунлейк не раздумывая бросился на него, вцепился в горло и начал душить. Инголф ударил его по голове, и он свалился как подкошенный на дно лодки. Ивор схватился за нож.
– Ну что ты, не стоит так волноваться, мой мальчик, – примирительно сказал Инголф. – Вложи-ка свой клинок в ножны. Я не ранил твоего кумира, несмотря на то, что старый дурак чуть не перевернул лодку, зверски напав на Эмунда. Мирана заслужила пощечину и, на мой взгляд, даже большего наказания. Но она сводная сестра Эйнара, и я вынужден проявить к ней сдержанность. Сам бы он, конечно, предпочел выпороть ее кнутом. А теперь возьмись-ка за весла, малыш. Нам предстоит покрыть еще немало лье, прежде чем мы сможем отдохнуть.
Мирана свернулась калачиком рядом с Гунлейком, положив руку ему на сердце. Хвала богам, его биение было ритмичным и сильным. Все эти передряги настолько вымотали ее, что вскоре она заснула. Сквозь сон она слышала, как Сайра что-то мелодично напевала, сладкозвучная песня свободно лилась в ночной тиши. Инголф что-то тихо говорил ей. Его голос напоминал голос влюбленного юноши. Почему Сайра солгала? Какую цель преследовала?
* * *
– Мы не нашли ее. Ее нет на острове. Это ясно как Божий день. То же могу сказать и о Сайре. Они обе исчезли. Мне очень жаль, Рорик, – сказал Меррик. При этих словах у Рорика чудесным образом отлегло от сердца.
«Почему он сожалеет?» – подумал Рорик. Ему хотелось верить в то, что он услышал, но он боялся даже подумать об этом. До сих пор воображение рисовало ему жуткие картины ее смерти в когтях диких животных или от руки кого-нибудь из его близких. Поэтому он молчал, испытующе глядя в глаза брата.
– Мне очень жаль, Рорик, – снова повторил тот. – Я знаю, ты любил эту женщину, но она исчезла. Она мертва.
До этой минуты Рорику хотелось лечь рядом с Керзогом и выть, но теперь он расправил плечи. Превосходная весть вновь придала силы, ему захотелось кричать и строить планы, теперь он знал, что все будет хорошо, – он был уверен в этом.
Харальд дотронулся до его плеча и заглянул в глаза.
– Все лодки на месте, Рорик. Она была так несчастна, сынок. Может, она бросилась с обрыва. А может, Сайра напала на нее, и они обе упали в море. Это похоже на правду. Они обе утонули.
Рорик улыбнулся и вдохнул полной грудью.
– Нет, отец, все совсем не так. В действительности все очень просто. Эйнар обнаружил ее и увез с острова. Возможно, он прихватил с собой и Сайру. Сегодня уже слишком поздно, но завтра с утра мы отправляемся в поход.
Он ушел, радостно потирая руки, оставив в недоумении отца и младшего брата. В глубине души он был уверен, что найдет ее, и молился лишь о том, чтобы это не было слишком поздно. Засыпая, он вдруг осознал, что не выжил бы, если бы ее нашли, поскольку это означало бы, что она мертва и потеряна для него навсегда. Но теперь боги послали ему надежду обрести ее вновь. И он ни за что не упустит эту возможность. Он протянул руку, чтобы погладить Керзога по спине, но его не было рядом. «Должно быть, этот неверный пес с Энтти», – подумал он и улыбнулся. Мирана жива. И до тех пор, пока она жива, он будет чувствовать это и питать надежду.
Он должен найти ее до того, как Эйнар или король обнаружат, что она не девственница или, что еще хуже, его жена.
Мирана пристально смотрела на брата. Он был пьян, его волосы всклокочены, молодое, даже слишком красивое лицо искажала омерзительная гримаса. Первым он увидел Гунлейка.
– Ну что, старик? – закричал он. – Ты нашел ее? Где она? Если ты не нашел ее, я спущу с тебя шкуру.
– Она здесь, – ответил Гунлейк. Он взял Мирану за руку и легонько подтолкнул вперед.
Эйнар уставился на нее и долго не отводил глаз.
– Она грязная, как свинья, – наконец изрек он.
Гунлейк нахмурился.
– Мы плыли почти четверо суток. Мы все измотаны, грязны и просто валимся с ног. Она жива и здорова, Эйнар. Мы вернули тебе твою сестру.
Эйнар сидел в кресле с высокой спинкой, его пальцы вцепились в великолепные резные подлокотники. Он чуть подался вперед.
– Ну, дорогая сестра, ты снова со мной. Прошло столько дней. Клонтарф скучал по своей великолепной хозяйке. Надеюсь, ты тоже скучала обо мне. Подойди, дай обнять тебя.
Мирана так устала, а ее мозг был настолько подавлен страхом и разочарованием, что она едва стояла на ногах, не в силах сдвинуться с места, сказать что-то в ответ. Да к тому же она не испытывала ни малейшего желания это делать.
– Подойди, Мирана, – повторил он так тихо и так задушевно, что по ее коже невольно побежали мурашки.
Она не боялась его, даже когда он избил ее однажды за острословие, случайное неповиновение, но теперь она была очень напугана. Она понимала, что показать ему это было бы смертельной ошибкой. Ему доставляло наслаждение видеть в глазах страх, она вдруг отчетливо поняла это и удивилась, что не замечала этого раньше. Это возбуждало его, разжигая страсть, заставляло чувствовать себя могущественным и сильным, настоящим мужчиной. Странно, что это так ясно открылось ей именно сейчас. Находясь теперь вдали от Рорика, она осознала, что он был человеком с чистой душой и помыслами, не замутненными черной злобой. Мирана поняла, что, как бы она ни боялась Эйнара, она должна спрятать свой страх в глубине своей души. Теперь ей открылась тропинка, по которой надо идти, и она молилась лишь о том, чтобы хватило сил и мужества дойти до конца.
Мирана улыбнулась. Улыбка была настолько неискренней, что он должен был заметить это, но, к счастью, не заметил.
