Она покачала головой, но ее румянец усилился.
– Вы ведь думаете, что нас с Филиппом, кроме кольца и клятвы, связывают только детские воспоминания? Нет, большее. Я не планировала вам этого рассказывать... но если я это сделаю, вы поймете и перестанете...
– ...ухаживать за вами, – подсказал Гидеон. Пруденс бросила на него взгляд, который он не мог расшифровать.
– Позвольте мне объяснить.
– Хорошо. – Гидеон откинулся на подушки, сложил руки и приготовился слушать.
– Отъезд Филиппа в Индию был внезапным. Я понятия не имела, что он куда-то собирается, пока до отправления не осталось два дня.
Отъезд в Индию не сиюминутное решение, подумал Гидеон. Это не поездка на дилижансе в Лондон. Путешествие в Индию занимает долгие месяцы. И перед этим нужно о многом позаботиться: заказать каюту, подобрать одежду, купить лекарства от тропических болезней. Список дел бесконечен. Он готов был биться об заклад, что Филипп долго готовился к путешествию, просто он не посчитал нужным поставить в известность Пруденс.
– Это было очень огорчительно, – сказала Пруденс. – Я не знала, увижу ли его снова, в Индии ужасно опасно.
– Мисс Грейс мне рассказывала, – пробормотал Гидеон.
– Филипп хотел, чтобы я вышла за него замуж и поехала вместе с ним, но я была слишком юная, чтобы выйти замуж без позволения опекуна. К тому же дедушка становился все более... – она замялась, – суровым. Поэтому я не могла оставить сестер с ним, а Филипп сказал, что Индия очень опасна для маленьких девочек.
– А для шестнадцатилетней – нет?
– Конечно, нет, я ведь не беспомощная и слабая. Кроме того, Филипп сказал, что защитит меня от опасности.
Гидеон старался не фыркнуть. В конце концов, критиковать не его дело.
– Но нам пятерым не на что было ехать, даже если рассчитывать на мое приданое. Папа завещал нам деньги, даже если мы выйдем замуж без благословения, как вышло у него с мамой. Понимаете?
Гидеон кивнул. Он действительно все понимал. Оттербери хитростью пытался заставить выйти за него одинокую шестнадцатилетнюю девочку, зная о ее богатом приданом.
– Филипп сделал мне предложение у Пирамиды, так мы называли могилу мамы и папы. Не смотрите на меня так, это не настоящая могила. Но мы с сестрами сложили пирамидку из камней в углу фамильного кладбища Мерридью. Это рядом с домашней часовней, поэтому, кроме членов семьи и садовника, там никто не бывает. Мы посадили вокруг Пирамиды цветы и, когда нам было одиноко и горестно, приходили поговорить с родителями. Знаете, это успокаивало. Мы рассказывали им свои девичьи секреты и приносили зубы Грейс.
– Зубы? – недоуменно нахмурился Гидеон.
– Каждый ее выпавший молочный зуб торжественно добавлялся в Пирамиду. Выпавший зуб для ребенка всегда волнующее событие, но в Дерем-Корте это никого не интересовало. А мама и папа всегда нас слышали. Во всяком случае, мы так думали. – Пруденс улыбнулась, ее глаза немного затуманились.
– Оттерлогс там сделал вам предложение? – спросил Гидеон. – «Хитрый мерзавец», – подумал он.
– Да, он сказал, что позволение родителей самое главное, и тогда... – Она замолчала, услышав тихий стук в дверь.
– Как там наш раненый герой? – послышался нежный женский голос.
Гидеон тихо выругался.
– Это Чарити! – объяснила Пруденс, явно взволнованная тем, что их прервали. – Я... я им не сказала, что я вас ранила! Они думают, что это дело рук грабителя!
Гидеон кивнул.
– Я не выдам ваших кровожадных наклонностей, мисс Имп. Черт побери, она вот-вот должна была объяснить, какую власть имел над ней этот чертов Оттербери. Гидеон был не в настроении принимать посетителей, но видел, что Пруденс ухватилась за эту возможность прервать свою исповедь, как утопающий хватается за соломинку.
Сорвавшись со стула, она открыла дверь. Чарити на цыпочках вошла в комнату, держа в руках накрытый поднос.
– Он очнулся? – прошептала она.
– Я очнулся, мисс Чарити, – ответил Гидеон.
– Он очнулся! – В приоткрытую дверь виднелись золотистые девичьи головки, и через мгновение сестры Пруденс и его кузен оказались у его постели.
Пруденс, вдруг заметив нагую грудь Гидеона, быстро натянула простыню ему до подбородка и решительно подоткнула ее под прицелом четырех пар любопытных девичьих глаз.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Эдуард. Гидеон подмигнул ему, и кузен немного успокоился.
– Бедный храбрец! Слава Богу, вы идете на поправку. Я принесла вам вкусную горячую кашку.
Чарити поставила поднос и приподняла полотенце. В чашке с носиком, из которой обычно кормят больных, плескалась жиденькая овсяная каша на воде.
Гидеон поморщился. Он не собирался это есть.
– Посмотрите, ему больно! – воскликнула Фейт. – Вы очень храбрый, сэр.
– Вам очень больно? – спросила Хоуп.
– Конечно, – презрительно ответила ей Грейс. – У него же было сильное кровотечение. Все в доме было перепачкано кровью, даже лучшая хозяйская софа. Она совершенно испорчена! – с восторгом объявила девочка. – Сколько вы убили злодеев, лорд Каррадайс? Пруденс нам ничего не рассказывает.
– Грейс, милая, довольно, – торопливо прервала ее Пруденс. – Мы ведь не хотим утомить лорда Каррадайса, правда?
– О, лорд Каррадайс не возражает, – пробормотал раненый. – Немного усталости от приятного...
Пруденс вспыхнула и схватила чашку.
– Овсянка поможет вам восстановить силы, сэр.
– Нет, спасибо. Лучше немного мяса и бургунд...
Умелые руки ловко сунули носик чашки ему в рот. Гидеон попробовал выплюнуть его, но отвратительная каша медленно и безжалостно вливалась ему в горло.
Его гости задержались всего на несколько минут, но Гидеон вскоре понял, что действительно утомился. Пруденс мгновенно это заметила.
– Думаю, нашему герою нужно немного поспать, – объявила она.
Когда визитеры покинули комнату, она вернулась к нему, расправила подушки и укрыла его одеялом. Как ребенка, подумал он с неудовольствием.
– Спите, – прошептала она и провела рукой по его лбу. Он поймал ее руку и прижал к своей щеке.
– Я так и не узнал ваш секрет, дорогая. Но что бы вы мне ни сказали, это ничего не изменит. Вы вели уединенную жизнь... – Он устало поднял руку. – Не спорьте со мной. Я уверен: то, что вы считаете скандальным и непростительным, такому человеку, как я, не покажется ужасным. Это ничего не изменит. Я подожду.
Он откинулся на постель, и Пруденс повернулась, чтобы уйти, но его слова остановили ее.
– Если понадобится, я буду ждать вас, пока не состарюсь и поседею. Но в конце концов я добьюсь вас, моя Пруденс. И вы придете ко мне с открытым сердцем. Придете.
Пруденс оцепенела. Он будет ждать ее, пока не состарится и поседеет? От его взгляда у нее гулко застучало сердце. Она вытянула дрожащую руку, чтобы отстранить его, хотя он не сделал даже малейшего движения по направлению к ней.
