Не дав жене договорить, Йен впился в ее губы и крепко прижал Элайну к себе. Она хотела бы воспротивиться этому, но почему-то силы оставили ее. Йен перенес жену на кровать и начал лихорадочно расстегивать пуговицы на ее блузке.
— Нет!..
Но он словно не слышал ее. На пол упали его сапоги, бриджи, голубой мундир, сорочка…
— Любовь моя… — прошептал Йен одними губами. И она почувствовала внутри себя его горячую, твердую мужскую плоть…
— Если так проявляется твоя ненависть ко мне, — улыбнулся он, когда пик страсти прошел и они лежали обнявшись поверх уже ненужного одеяла, — то это радует меня. Продолжай в том же духе!
Элайна подняла кулак, как бы намереваясь ударить мужа, но он мягко отвел ее руку.
— Ты не прав, Йен, — прошептала она. — Во мне нет ни капли ненависти к тебе. — Помолчав, она добавила:
— Я люблю тебя… Но ненавижу твое отношение ко мне. Ненавижу то, что ты сейчас делаешь. И хочу вернуться домой.
Иен нежно провел ладонью по ее волосам.
— Забудь сегодня о ненависти. Пусть останется только любовь.
По щекам Элайны покатились крупные слезы. Она крепко прижалась к мужу. И снова они любили друг друга… Элайна чувствовала себя счастливой в его объятиях и хотела, чтобы так продолжалось вечно. Ей было легко и спокойно. Казалось, кругом воцарился мир…
Следующие дни были для них безоблачно счастливыми. Они все время были вместе. И рядом с сыном. Но избегали разговоров, особенно о политике.
Однако это продолжалось недолго…
Пришло известие о том, что войска южан под командованием генерала Борегарда двинулись к форту Самтер, где был расквартирован гарнизон северян, и осадили его. На предложение сдаться комендант гарнизона майор Андерсон ответил отказом. Завязалась жаркая перестрелка. Атаки южан были отбиты с большими для них потерями.
Это означало войну…
— Как ты теперь поступишь? — спросила Элайна. Йен вздрогнул, хотя и ожидал такого вопроса.
— Я спрашиваю, как ты теперь поступишь? — настойчиво повторила она. — Началась война. Пролилась кровь. Твои солдаты стреляют в наших соотечественников.
Йен долго молчал. Потом глубоко вздохнул.
— Я буду делать то же, что и сейчас. То есть твердо и бескомпромиссно защищать интересы Федерации.
Элайна повернулась и бросила на мужа презрительный взгляд.
— Ненавижу тебя!
— Я сделал выбор, Элайна. Теперь твой черед выбирать. Если ты считаешь, что должна меня возненавидеть, — пусть будет так!
Он повернулся и вышел из комнаты. Элайна, глядя на закрывшуюся дверь, думала о том, куда он теперь пойдет. Вероятнее всего, к Райзе, твердо стоявшей за северян и сохранение Федерации.
Опустившись в глубокое кресло, Элайна размышляла о том, что ей делать. Остаться ли здесь или сразу уехать? Только бы не заплакать! Но рыдания душили ее…
19 апреля президент США Авраам Линкольн объявил блокаду портов южных штатов начиная от Техаса до Южной Каролины. Это усилило волнение не только в прибрежных штатах, но и во всех пограничных, таких, как Кентукки и Мэриленд. Конфедерация крепла. Те, кто призывал к миру, все меньше надеялись на возможность достижения какого-либо компромисса.
Хаос и раскол, царившие в стране, сопровождались и личными трагедиями. Неожиданно скончалась вторая дочь Роуз Гринхау. Роуз была в отчаянии. Йен и Элайна пытались утешить несчастную мать, но не могли. Теперь они особенно отчетливо поняли, как дорог им их малыш. Чтобы хоть немного смягчить горе Роуз, они регулярно навещали ее, участвовали в различных дискуссиях и пытались вовлечь в них и хозяйку дома.
Приготовлениями к войне занимались и южане, и северяне. Йена, занятого картами и топографическими схемами, внезапно вызвали к высокому начальству. Как выяснилось, к самому президенту Соединенных Штатов Аврааму Линкольну…
Президент принял майора в своем небольшом кабинете в Белом доме и сразу произвел на гостя неизгладимое впечатление. Йен видел Линкольна несколько лет назад, когда тот выступал с предвыборной речью. Сейчас Линкольн показался ему выше ростом и более худым. Меланхоличный взгляд глубоко посаженных глаз, казалось, подтверждал распространившиеся в последние месяцы слухи о его слабом здоровье. Обрамлявшая лицо борода придавала ему суровое выражение. Говорил он неторопливо и спокойно. Его мягкий, приятный голос зачаровывал собеседника. Но особое впечатление произвела на Йена убежденность Линкольна в правоте своего дела и вера в непременную победу. Вместе с тем президента крайне удручало, что вот-вот разразится кровавая бойня.
Линкольн пригласил Йена сесть за стол и разлил по стаканам чай. Сам он опустился на стул напротив Йена и пытливо всматривался в него.
— Итак, майор Маккензи, вы решили остаться с нами.
— Да, сэр.
— И не измените своего решения?
— Нет, сэр.
— А как вы относитесь к событиям в вашем родном штате?
— Я обескуражен ими, господин президент! Подобный поворот событий чреват самыми тяжелыми последствиями для Флориды.
— Вы хорошо осведомлены о том, что там сейчас происходит?
— Да, сэр! Войска Федерации крепко держат в своих руках форты Джефферсон, Драй-Тортугас и Тэйлор. Кроме того, в наших руках военная база Ки-Уэст и небольшой форт Пикнес. Однако мятежникам удалось быстро овладеть военно-морской базой в заливе Пенсакола.. Это достойно сожаления, ибо в этом заливе едва ли не лучшая на всем полуострове якорная стоянка. А железная дорога связывает форт с Алабамой.
Но штат в целом продолжает страдать. Ведутся жаркие споры о том, как Конфедерация мыслит осуществляет руководство войсками отдельных штатов. Во Флориде законодательными властями распущены отряды ополченцев. Поначалу это произвело благоприятное впечатление, ибо облегчило налоговое бремя для населения. Но очень скоро такие отряды пришлось создавать снова в целях обороны полуострова.
— Что, вероятно, не слишком обрадовало жителей Флориды, — заметил Линкольн.
— Конечно. Но все же нельзя недооценивать лояльность большинства флоридцев по отношению к Конфедерации.
— Я решительно против любых недооценок. В том числе и в плане расхождения во взглядах многих совсем недавних союзников и соратников. Например, мы с Джефом Дэвисом родились в штате Кентукки. И всегда были друзьями. Но сейчас Джеф — один из моих основных оппонентов. Еще один пример. Вы знаете, что недавно я предложил пост командующего всеми полевыми войсками Федерации вашему старому учителю полковнику Роберту Ли?
— Да.
Линкольн печально улыбнулся.
— Так вот. Он меня сразил наповал. Долгое время Ли преданно служил Федерации. Я считал его одним из лучших полевых офицеров. Храбрость его выше всяких похвал. Он всегда выступал против самой идеи выхода отдельных штатов из состава Федерации. Но народ Кентукки проголосовал за отделение. И Роберт Ли подал в отставку, поскольку счел своим долгом остаться верным родному штату. Он, конечно, получит высокий пост у конфедератов. Но по-моему, это ужасное решение. Кстати, как мне известно, у вас во Флориде великолепный дом?
