Произошло маленькое чудо.
– Все в порядке? – спросил он, подняв голову и посмотрев на Габби сверху вниз.
– Да.
Очевидно, в ее голосе прозвучало легкое сомнение, потому что Ник, лицо которого исказилось от страсти, слегка улыбнулся.
– Доверься мне, – сказал он.
Как ни странно, Габби его послушалась. Ник замер и не двигался. Просто ждал, и все. Последствия оказались поразительными. Габби слегка двинула бедрами, пытаясь понять, чем это кончится. Ник снова улыбнулся, на сей раз шире, и прижался губами к чувствительному месту под ее ухом. Однако двигаться не торопился. Не в силах справиться с собой, Габби снова качнула бедрами, после чего ее ляжки и живот словно лизнули язычки пламени. Когда она вздрогнула и застонала от наслаждения, руки Ника обхватили ее ляжки, приподняли их и развели в стороны.
– Обними ногами мою талию, – сказал он ей на ухо.
Габби судорожно вздохнула, но подчинилась и поняла, что дрожит от ожидания. И тут он задвигался. Каждое неторопливое сильное проникновение заставляло ее вскрикивать, выгибать спину и вонзать ногти в его спину.
– Ну что, довольна? – глухо спросил он.
Но Габби его не слышала; в ушах стоял звон. Она с трудом втягивала в себя воздух, кричала и тонула в море ощущений, о существовании которых и не подозревала. По венам струился жидкий огонь, грозивший сжечь ее дотла. Почувствовав ее ответ, Ник задвигался быстрее. Он вонзался в нее все глубже и неистовее. Но теперь Габби была рада этому и жадно отвечала ему. Его рука скользнула между их телами, нащупала сердцевину ее страсти, и Габби окончательно потеряла голову.
– Ник… Ник… Ник! – вскрикнула она, когда мир взорвался, превратившись в огненный фейерверк.
Тело свело судорогой. Она впивалась пальцами в его плечи, дрожала и сквозь зубы втягивала в себя воздух; ее кровь бурлила от наслаждения.
Объятия Ника стали крепче; он вонзился в нее еще раз, и все кончилось.
Когда Габби наконец вернулась на землю и открыла глаза, она увидела, что лежит навзничь рядом с Ником, что он смотрит на нее, опершись на локоть, а на его губах играет ленивая, самодовольная улыбка.
– Ну, что скажешь теперь? Это лучше, чем «неплохо»?
Вопрос был риторическим. Судя по выражению лица Ника, он прекрасно знал ответ.
– Ничего не скажу. Ты и так зазнался.
Ник засмеялся, наклонил голову и поцеловал ее:
– Ничего, настанет день, когда ты это скажешь, – уверенно пообещал он. Потом широко зевнул, привлек ее к себе и мгновенно уснул.
Почувствовать обиду Габби не успела, потому что тут же уснула сама.
Проснулась она в собственной постели. По спальне неслышно ходила Мэри, растапливавшая камин и убиравшая комнату. Сквозь шторы проникали лучи рассветного солнца. Габби потянулась, поняла, что спит обнаженной, и только тут вспомнила события прошедшей ночи. Она спала с Уикхэмом… нет, с Ником. Теперь он Ник. Ее Ник. Она с наслаждением пустилась во все тяжкие, отдала подлому мошеннику, в имени которого не была уверена, самое ценное, что у нее было, и за одну ночь неслыханного блаженства отказалась от мистера Джеймисона и надежд на обеспеченное будущее.
Но самое удивительное заключалось в том, что она ничуть об этом не жалела.
Габби снова потянулась и почувствовала, что между ног слегка саднит, а груди стали необычайно чувствительными. Вспомнив причину этого, она мечтательно улыбнулась, глядя в потолок. Ник. Она отдалась Нику.
– Прошу прощения, мэм. Я не хотела будить вас, – смущенно сказала горничная, выметавшая пепел из камина.
– Все в порядке, Мэри.
Габби улыбнулась девушке и вдруг ощутила укол тревоги. А вдруг Уикхэм… нет, Ник оставил здесь следы своего пребывания, – например, панталоны или чулок? Она обвела глазами ковер и не обнаружила ничего постороннего.
Конечно, сесть было нельзя. Следовало лежать в постели, укрытой одеялом до подбородка, иначе Мэри увидела бы, что она спит голой. Это считалось предосудительным само по себе. Даже если бы на полу спальни не была раскидана мужская одежда. Хуже могло быть только одно: если бы в ее комнате обнаружили спящего джентльмена. Или если бы ее застали в его постели.
Где она и находилась еще примерно час назад.
В памяти Габби сохранилось смутное воспоминание о том, как Ник нес ее обратно. Слава богу, что он вовремя проснулся. Видимо, тогда же он забрал свою одежду, подумала Габби, Ник был кем угодно, только не растяпой.
Подумав о других недостатках этого человека и поняв, что они не мешают ей безумно любить его, Габби почувствовала себя счастливой, как никогда в жизни.
– Мэри, приготовь мне ванну. И принеси завтрак.
– Мэм, но вставать еще рано, – неуверенно ответила Мэри. – Всего половина восьмого. Правда, вы не первая. Милорд тоже проснулся и уехал.
Габби широко раскрыла глаза.
– Милорд… ты имеешь в виду лорда Уикхэма? – До нее дошло, что называть человека на людях одним именем, а наедине другим может представлять собой большую сложность. Она едва не выдала Ника. О боже, ситуация усложнялась с каждым днем. – Он ушел из дома?
– Да, мэм. С час назад. И взял с собой мистера Барнета. Барнет сам седлал лошадей. Ваш Джим очень сокрушался по этому поводу, когда сегодня утром пришел на кухню. Говорил, что мистеру Барнету нечего делать на конюшне.
Габби уставилась на горничную во все глаза. Ник и Барнет куда-то уехали верхом… Если бы это была простая утренняя прогулка после бурно проведенной ночи, он бы не взял с собой Барнета. Или взял бы?
Ей в голову пришла ужасная мысль. А вдруг он – боже избави! – решил бросить вызов Тренту?
У нее помутилось в голове.
– Мэри, спустись на кухню и принеси мне завтрак. Только поскорее.
Он не вернулся ни днем, ни вечером. Габби сослалась на головную боль и почти все это время провела в своей комнате, прислушиваясь к малейшему шороху. Но Ник так и не приехал.
Приезжал мистер Джеймисон и уехал, не слишком огорченный известием о том, что Габби нездорова и не может его принять. Но он был не единственным посетителем. Об этом сообщили Клер и Бет, в перерывах между визитами забегавшие проведать сестру. Их навестила дюжина джентльменов и примерно столько же дам; это говорило о явном успехе в обществе.
– Завтра тебе придется спуститься и принять мистера Джеймисона, – сурово заявила тетя Августа, поднявшаяся к ней исключительно ради того, чтобы сообщить рецепт ячменного отвара, успешно снимающего головную боль. – Кроме того, я хотела поговорить о вчерашнем чудачестве Уикхэма. Мне очень жаль, но пришлось принять срочные меры, чтобы замять дело. У Мод Бэннинг всегда был злой язык. Кроме того, она невзлюбила тебя, а Клер тем более. Не сомневаюсь, что сплетню пустила она. Правда, поверили ей лишь очень немногие, среди которых нет ни одного умного человека. И все же тебе следует как можно скорее обручиться с мистером Джеймисоном. Сама понимаешь, у девушки твоего возраста выбор не слишком велик.
