– Почту за честь.
– Не хочу, чтобы ты уезжала. – Эмили стояла у окна и смотрела на раскинувшиеся за садом поля.
Джейн застегивала пряжки вместительной дорожной сумки, которую предстояло приторочить к седлу. Чемоданы Уэссингтон уже отправил в небольшом легком экипаже.
– Мы ведь уже все обсудили, Эмили. И ты поняла, что ехать необходимо.
– А если с тобой что-нибудь случится?
– Не волнуйся, ничего плохого не произойдет. Ведь я поеду вместе с твоим папой. Он позаботится обо мне.
Эмили отвернулась от окна и посмотрела на Джейн. Она любила мачеху и даже не хотела вспоминать о прежней жизни без нее. Мысль об отъезде старшей заботливой подруги пугала и доставляла боль. Эмили очень хотелось задать простой вопрос: «А как же я?» – но одиночество приучило к сдержанности и потому она не осмелилась проявить эгоизм и спросила по-другому:
– А как же твоя работа?
– Все дела по хозяйству возьмет на себя Ричард. Джон присмотрит за домом. А Мег останется с тобой.
Джейн наконец-то справилась с непослушными пряжками и повернулась к Эмили. Та выглядела такой одинокой и потерянной, что сердце невольно дрогнуло.
– Тебя что-то пугает в моем отъезде?
– Да.
– Что же?
– Вдруг снова приедет мастер Моррис?
– Не волнуйся, его даже не впустят в дом.
– А если я заболею или нечаянно поранюсь, кто будет обо мне заботиться?
– Мег последит за тобой, милая.
Эмили наконец решилась задать главный вопрос:
– А если ты больше не вернешься?
– Глупышка. Что заставило тебя об этом подумать?
Впрочем, Джейн и сама прекрасно знала ответ. Эмили боялась остаться без подруги просто потому, что провела в одиночестве почти всю жизнь. Джейн обняла девочку за плечи и крепко прижала к себе.
– Обещаю обязательно вернуться к тебе.
– Поклянись, – потребовала Эмили, уткнувшись носом в грудь Джейн.
– Клянусь. Теперь тебе немного лучше?
– Да, чуть-чуть.
– Тогда пойдем. Пора.
Эмили тяжело вздохнула, но встала.
Филипп, одетый в бриджи и сапоги для верховой езды, только что закончил пристегивать к седлу сумку. Обернувшись, он увидел выходящих из дома Джейн и Эмили. Только сейчас граф заметил, насколько хороша дочь. Ярко-розовое платье оттеняло свежий румянец; в голубых глазах отражалось безоблачное небо; темные кудри танцевали в солнечных лучах в такт легким, грациозным шагам. Впрочем, Эмили не спускалась по лестнице, а, словно птичка, прыгала со ступеньки на ступеньку рядом с Джейн.
Джейн тоже казалась еще красивее, чем обычно. Зеленая бархатная амазонка идеально облегала стройную фигуру, подчеркивая точеный силуэт. Насыщенный цвет ткани оттенял изумрудное сияние глаз. Волосы отсвечивали каштановыми искрами. Выйдя на улицу, Джейн надела изящную шляпку и завязала под подбородком зеленые ленты.
Очаровательная пара притягивала взгляд, и Филипп внезапно ощутил себя самым счастливым человеком на земле.
– Готова? – задал он риторический вопрос, едва Джейн оказалась рядом. Взял у нее из рук дорожную сумку и отдал конюху, чтобы тот приторочил к седлу. – Тогда поехали. – Филипп протянул руку, чтобы помочь Джейн сесть в седло, однако она, словно не заметив, повернулась к Эмили.
– Я буду очень скучать. – С этими словами мачеха раскрыла объятия, и падчерица бросилась к ней.
– Не забудь о том, что обещала, – прошептала Эмили.
– Ни за что не забуду. – Джейн с улыбкой поцеловала девочку в лоб. – И постараюсь каждый день писать, чтобы ты была в курсе происходящего.
– А я непременно буду отвечать на каждое письмо. Эмили все-таки не выдержала и расплакалась.
Джейн и сама украдкой вытирала слезы – она так привыкла к своей маленькой подопечной!
– Ну-ну, давай не будем реветь, а то папа решит, что мы с тобой плаксы…
– Прости. Ничего не могу поделать. Без тебя мне будет так плохо…
– Люблю тебя, Эмили.
– И я люблю тебя, Джейн.
Снова пылкое объятие у Филиппа в горле застрял странный комок. Любовь казалась вполне материальной – настолько живой, что хотелось протянуть руку, чтобы ее потрогать, и вздохнуть поглубже, чтобы впитать хотя бы небольшую ее часть. Как должен чувствовать себя человек, которого эти красавицы примут в свой магический круг? – Одна лишь мысль заставила сердце биться чаще и сильнее.
Наконец Джейн выпустила девочку из объятий.
– Надо ехать. Попрощайся с папой.
Эмили повернулась и взглянула на отца полными слез глазами.
– До свидания, папа. Счастливого пути.
Слова прозвучали абстрактно, отстраненно, как формальная дань общепринятому ритуалу вежливости. В этот момент Филипп снова – далеко не в первый раз – с болью подумал о потерянных годах. Невозвратно ускользнуло что-то грандиозное, неизмеримое, и он не знал, как восполнить потерю.
– До свидания, Эмили.
Девочка внезапно подбежала и крепко-крепко обняла отца. Юное личико прижалось к груди, и Филипп вдохнул свежий аромат волос. Он не помнил, чтобы девочка хоть раз в жизни прикасалась к нему. Но сейчас сжал худенькие плечи и горячо привлек дочку к себе. Не в силах противостоять внезапно нахлынувшему чувству, дотронулся губами до кудрявой макушки.
– Я буду очень скучать по тебе.
Слова оформились сами собой и вырвались из глубины души. Удивительно, но стоило им прозвучать, и Филипп тут же почувствовал, как исчезает тяжесть, словно чья-то сильная рука медленно снимает с сердца камень.
– И я буду скучать, папа. – Эмили поднялась на цыпочки и поцеловала отца в щеку. Тут же быстро повернулась и, не дожидаясь ответа, побежала к дому.
Филипп продолжал стоять неподвижно, растерянно потирая щеку и удивляясь тому внезапному чувству тепла и любви, которое подарило неожиданное, стремительное объятие. По примеру Эмили Джейн тоже поднялась на цыпочки и поцеловала мужа в щеку.
– Это было просто удивительно, – прошептала она.
«Да, – подумал Филипп, – хорошее начало новой жизни». Не зная, что ответить, и не в силах произнести ни слова из-за застрявшего в горле комка, граф Роузвуд молча помог Джейн подняться в седло, и супруги отправились в дальний путь.
Филипп остановил коня возле знакомой гостиницы. Спешился, бросил поводья торопливо подбежавшему конюху и подошел к Джейн.
– Я уже думала, мы никогда не отдохнем, – с облегчением вздохнула Джейн.
Филипп с улыбкой поднял руку.
– Устала?
– Сама удивляюсь, как до сих пор не заснула.
– Давай помогу.
Поездка оказалась гораздо труднее, чем можно было представить, и усталость безжалостно валила с ног.
Филипп ласково и шутливо приподнял лицо Джейн за подбородок:
