Лаура поставила ногу на нижнюю ступеньку лесенки.
Кавалли вытаращил глаза, потом прищурился. Что же это она собирается делать? Он не догадывался, каким привлекательным казался ей в этой мятой рубашке, со взъерошенными волосами…
— Позже! — сказал Сандро и поспешно отвернулся. — Я разыщу вас позже!.. Когда вы будете выглядеть в соответствии с приличиями! И тогда, клянусь Богом, вам уж придется объясниться!
В солярии ее тоже нет, мой господин, — доложил лакей. — Повар говорит, она была на кухне, съела несколько ломтей хлеба и выпила чашку сока, после чего… — слуга развел руками.
Сандро недовольно хмыкнул. «Порядочные люди бесцельно не слоняются по окрестностям целыми днями. Особенно это не стоит делать женщине, на чью жизнь покушались чаще, чем на жизнь наследницы Борджиа», — подумал он.
— Посмотрите еще раз, нет ли ее в спальне, а потом проверьте…
— Мой господин, в такой погожий день вы не найдете Лауру в доме, — вмешалась Ясмин. — Для того, чтобы отыскать мою подругу, вам следует посмотреть на мир ее глазами.
Невозможно! Сандро гордился тем, что он видит мир иначе и не ведет себя так, как Лаура. Отбросить свои убеждения и попытаться принять образ мыслей этой эксцентричной и капризной девушки означало бы снова стать молодым и поверить в никогда не сбывающиеся мечты, а сделать это он уже не может — слишком стар… как тот бык на картине! Никогда и ни при каких обстоятельствах не станет он смотреть на мир глазами Лауры!
— Я сам решу, что мне следует делать, а чего не следует, — заявил Сандро.
— Как хотите, мой господин, но Лаура не выходила из мастерской несколько дней, — продолжала африканка, — и должна же бедная девушка хотя бы немного подышать свежим воздухом!
Здесь, в поместье, Ясмин выглядела прекраснее, чем всегда. Не изменившись во внешности, она, тем не менее, стала мягче и напоминала теперь не дикую пантеру, а домашнюю кошку.
«Удивительно! — подумал Сандро. — Как преобразилась африканка!» Он догадался, что ее преобразила любовь — именно так и сказала Лаура в беседе с ним. Оказалась, художница права и в другом: для них самих не находилось таких же простых решений, как сожжение купчей в камине.
Рассердившись, Кавалли рявкнул:
— Скажи мне прямо, женщина! Где она?
— Должно быть, гуляет в саду, мой господин. Где именно, я не знаю.
Ясмин величественно удалилась.
Сандро обыскал все сады и облазил все виноградники. Маленькие зеленые ягодки только-только появились на лозе. Страж Ночи поразился их красоте, словно впервые увидел зарождение прекрасного.
Со склона холма он стал осматривать окрестности. Косые лучи солнца падали на хижины работников, возле которых бегали друг за другом босоногие ребятишки. Их беспечный смех остро напомнил ему смех Лауры.
Внимание Сандро привлек самый отдаленный фруктовый сад. Розовато-золотистые лучи придавали цветущим деревьям сказочный вид. Кавалли шел между яблонями и грушами, любуясь окружающим его волшебством. Ветер шевелил мириады белых лепестков, они осыпались дождем и плыли в воздухе, испуская столь нежный аромат, что Сандро прикрыл глаза и глубоко вдохнул.
С ним что-то случилось… какая-то перемена… словно снизошла с небес благодать. Так бывает перед грозой, когда все затихает в предчувствии надвигающейся непогоды.
Немного постояв, Кавалли снова отправился на розыски девушки. Воздух, казалось, сам вливался в легкие. Из низин поднимался туман. Нежный, прохладный, свежий, он обострял все ощущения.
Увидев Лауру в саду, Сандро ничуть не удивился. Она лежала на траве под яблоней, подложив руку под голову. Одета девушка была как крестьянка: в белую блузку и простую юбку. Волосы рассыпались по траве.
Ковер из лепестков, мерцающих в неярком вечернем свете, придавал живой картине, представшей перед глазами Сандро, оттенок таинственности. Лаура, казалось, соткана из света и тени: каскад черных волос, нежные веки, густые темные ресницы, розовые лепестки чувственных губ…
Сандро было страшно сознаться в своих чувствах и позволить красоте этой девушки и цветущего сада проникнуть в самое сердце, ведь это означало бы признать, что он сгорает от желания и его неудержимо влечет к Лауре Банделло. Юности нетрудно отыскать в красоте радость, для человека же немолодого в ней только боль — от сознания тщетности своих устремлений, Девушка шевельнулась и вздохнула во сне. Она просыпалась, и Сандро видел, как под почти прозрачными веками движутся зрачки. Боже мой! Где же Тициан? Пожалуй, только он способен запечатлеть для вечности этот ускользающий в мгновениях дивный образ.
— Лаура…
Она открыла глаза, на губах заиграла мечтательная улыбка.
— Это вы, мой господин?
Девушка села и повернула голову в сторону заходящего солнца.
Сандро бегло бросил взгляд на закат… и застыл от восторга, не в силах оторваться от необычного зрелища: наливающееся малиновыми отблесками солнце медлительно погружалось в пышно взбитую розовую пену облаков.
— О, кажется, я проспала весь день!
Лаура потянулась.
Сандро полагал, что сейчас она встанет, однако девушка не торопилась вставать, и он почувствовал легкий укол нетерпения.
— Пожалуйста, не вставайте! — решил он воззвать к воспитанности гостьи, проявившей невежливость.
— А я и не думала вставать!
— Вот как? Что ж, тогда, пожалуй, сяду и я.
Нехотя Сандро опустился на траву. «Выглядит, наверное, смешно и нелепо! — думал он. — Я, как какой-то самовлюбленный патриций, словно позирую для портрета на буколистическом фоне, впав в старческую сентиментальность! Надо быстрее заговорить, пока Лаура не заметила, что творится со мной».
— Неудивительно, что вы целый день проспали! Столько дней провести взаперти в мастерской! — заметил Сандро.
— Вы правы: должно быть, поэтому я и проспала целый день.
Красавица одним движением откинула волосы на спину, предоставив собеседнику возможность полюбоваться нежным изгибом шеи, затем взяла кувшин, стоящий рядом, и сделала несколько глубоких глотков.
Сандро зачарованно наблюдал за каждым движением девушки, глядя, как бьется голубая жилка на тонкой шее.
Напившись, Лаура по-крестьянски вытерла рот рукавом.
— Сидр, — пояснила она. — Из бочек вашего погреба. Не желаете ли?
Сандро кивнул и, взяв кувшин из рук девушки, приложился к нему, с восторгом думая о том, что несколько мгновений назад край кувшина касался ее губ. Прохладный сладкий сидр хорошо утолял жажду.
Он поставил кувшин на траву и поднял глаза на Лауру.
— Что вы думаете о моих картинах? — спросила девушка.
Сандро осторожно кашлянул.
— Я не знаток искусства.