– О, мое солнышко! – Марселина повесила платье на спинку стула и обняла сестру. А потом молча держала ее в объятиях, пока она не выплакалась. После чего повела Софи в гостиную и принесла графин с бренди, который сестры Нуаро считали лучшим успокаивающим. – Ты слишком много работаешь, – заметила Марселина, когда они выпили по глотку. – Слишком много на себя берешь, даже Леони так считает.
– Но ведь ты замужем… – пробормотала Софи. – И вы совсем недавно поженились…
– Нам неплохо помогают Селина Джеффрис и швеи, – напомнила старшая сестра. – У нас с Кливдоном достаточно времени, чтобы побыть вместе. К тому же… Если одна из нас замужем, это еще не означает, что нужно каждое мгновение проводить с супругом.
– Но все же…
– Чепуха! – отмахнулась Марселина. – Ты переутомилась. У тебя достаточно дел в магазине, но ты еще взялась решать проблемы леди Клары. А ее брат тащит тебя в постель как раз в то время, когда ты пытаешься осуществить очень сложный и рискованный план.
Взгляды сестер встретились. Планы, интриги, уловки – все это являлось частью их фамильного наследства. Если и было что-то, в чем сестры разбирались лучше, чем в искусстве шитья, – так это в искусстве обмана.
Тут Софи вдруг усмехнулась и проговорила:
– Пока мои сестры ведут дело, трудятся, как рабыни, над платьями и угождают избалованным леди, я сижу в отеле «Кларендон» и притворяюсь царицей Савской за счет своего шурина.
Марселина рассмеялась.
– Софи, о господи! Не настолько же ты безумна, чтобы тревожиться из-за пустяков! Кливдон счастлив, что стал участником нашего заговора! И вспомни, что он равнодушен к деньгам! Он – не мы. Ему никогда не приходилось о них думать, не говоря уж о том, чтобы волноваться. И очень сомневаюсь, что когда-нибудь придется. Пожалуйста, не расстраивайся из-за «Кларендона», слуг «мадам» и чего-то подобного. Друзья моего мужа выиграют или проиграют за эту неделю в Аскоте столько же, если не больше! И при этом будут веселиться куда меньше!
На душе стало легче, и Софи широко улыбнулась.
– Это действительно смешно, – кивнула она. – Я так волновалась за леди Клару, что забыла одну важную истину. Я занимаюсь тем, для чего рождена. Но все-таки очень приятно делать для разнообразия что-то другое, а не угождать скучным заказчицам.
– Это единственный недостаток нашей работы, – вздохнула Марселина. – Но я люблю создавать новые фасоны. Люблю шить одежду. И даже не возражаю против скучной рутины.
– Рутина иногда успокаивает, – заметила Софи. – Просто живешь, трудишься и получаешь удовольствие, когда добросовестно выполняешь свои обязанности.
– Я люблю в нашей работе все, – заявила Марселина.
– Если не считать заказчиц, верно?
Старшая сестра рассмеялась.
– Эх, если бы вместо каждой заказчицы был манекен! Ну… не каждой. Некоторые очень милы. Например, леди Клара. Особенно тогда, когда спорит со мной о вещах, в которых ничего не смыслит. Но большинство… В самом деле, как подумаешь…
Несколько минут Марселина сидела молча. Сидела, уставившись на графин. Потом вдруг воскликнула:
– Должен же быть какой-то способ!
– Дорогая, если хочешь стать настоящей герцогиней и рисовать фасоны платьев в фамильном замке для собственного развлечения… Знай, что мы с Леони вполне справимся в магазине.
– Я умру, если брошу все это, – заявила Марселина. – Во мне что-то увянет и… О, это ужасно, но кузина Эмма что-то сделала с нами. Несмотря на маму, папу и остальных.
– Она нас вдохновила, – сказала Софи. – Нам было суждено стать негодяйками и злодейками. Впрочем, мы ими и стали. Но кузина Эмма дала нам нечто ценное… И теперь мы не можем отказаться от этого, вот и все.
Марселина приподняла свой бокал, и Софи последовала ее примеру.
– За кузину Эмму! – воскликнула герцогиня.
– За кузину Эмму, – повторила Софи. И обе выпили.
– Знаешь, наверное, я все-таки должна надеть голубое платье, потому что… – Софи внезапно умолкла.
– Потому что то, другое, поразит Лонгмора в самое сердце, и он упадет в обморок, а нам нужно, чтобы граф сохранял ясность ума, верно? – Марселина улыбнулась. – Кстати, о Лонгморе… – Она вопросительно посмотрела на сестру.
Софи потупилась и пробормотала:
– Да, я сделала это. То самое, что ты мне объясняла.
– Но почему ты молчала? – спросила Марселина.
– Я ждала подходящего момента, чтобы рассказать тебе. Но времени все не было… Мы так редко видимся!
И Софи рассказала сестре, что произошло во время путешествия в Портсмут. Она знала, что Марселина не станет сердиться и осуждать ее. Нуаро не походили на всех остальных. Многих правил они не понимали, более того, даже не желали о них слышать.
Марселина слушала сестру и улыбалась. Когда же Софи умолкла, пожала плечами и проговорила:
– Что ж, это все равно должно было случиться рано или поздно. Чистота и добродетель – это не для Нуаро. А тебе уже двадцать три… Даже удивительно, что ты так долго хранила девственность.
– Наверное, дело в отсутствии возможностей, – предположила Софи.
– У тебя почти нет времени на сон. – Марселина вздохнула. – Когда же найдется время для любви? Впрочем, мы все успеваем… при необходимости.
– Не уверена, что мне это необходимо.
– Зато уверена я, – отрезала Марселина. – Я знаю, все это чертовски не ко времени. И я не осуждаю тебя за слезы… учитывая сложную и запутанную ситуацию с Лонгмором.
– Сложную и запутанную? Хочешь сказать – невозможную?
– Верно, она действительно невозможная, – Марселина снова улыбнулась. – Но дорогая моя сестрица, я должна отметить твой превосходный вкус.
Уорфорд-Хаус.
18 июня. Четверг.
– Пожалуйста, послушайте, мама, – сказала леди Клара. Указав на экземпляр «Спектакл», она откашлялась и начала читать:
– «Похоже, разногласия между неким молодым графом и вдовой-француженкой улажены, и солнце засияло вновь. Начались воркование и флирт. Вчера вечером парочка ужинала в отеле “Кларендон” с герцогом и герцогиней, которые, если припомнят наши читатели, и познакомили их в “Куинс-тиэтр”. На мадам было платье из розового бархата с жаккардовым узором; корсаж задрапирован складками на груди; спинка – облегающая. Очень короткие широкие рукава разрезаны спереди, чтобы показать…»
Когда Клара дошла до «засиявшего вновь солнца» и «воркования», лорд Аддерли встал, подошел к камину и стал рассматривать коллекцию цветов из муранского стекла, – то была гордость леди Уорфорд. В дальнейшем он не уделил чтению ни малейшего внимания, поскольку в остальной части статьи давались описания нарядов мадам и герцогини.
