Он облегченно вздохнул, ясно сознавая, как велика была его тревога. Очевидно, прошлым вечером Люсинда была просто потрясена неожиданной лавиной поздравлений; сегодня она казалась непринужденной и, как обычно, уверенной в себе.
Если бы только он смог угадать причину странной печали… и устранить ее, он был бы самым счастливым человеком на свете, на что, по его мнению, имел полное право.
Она — совершенство, она принадлежит ему. Он всегда чувствовал, что так и будет. Все, чего он хотел от жизни, находилось рядом; только время стояло на его пути.
Завтрашний день скоро настанет — но ждать так тяжело! Он завершил все, диктуемое этикетом, теперь она должна поверить ему.
Закончился вальс перед ужином, закончился и сам ужин: множество изысканных блюд, которые, как уверила его Люсинда, старая повариха Эм готовила последние три дня. Полные смеха и шуток часы летели быстро, пока наконец музыканты не заиграли последний вальс.
Третий вальс.
На краю зала Гэрри и Рутвен увлеченно беседовали о лошадях, мистер Эмберли и Люсинда нашли общий интерес в разговоре о ландшафтах. Когда звуки музыки понеслись по залу, Гэрри повернулся к Люсинде, и в тот же момент она повернулась к нему. Их взгляды встретились. Он протянул ей руку, а не подставил локоть.
Люсинда взглянула на его руку, затем в глаза. Ее сердце бешено забилось.
Брови Гэрри медленно поднялись.
— Ну, дорогая?
Люсинда затаила дыхание. С нежной и странно неуверенной улыбкой она вложила пальцы в его ладонь.
Пальцы Гэрри сомкнулись. Он элегантно поклонился. Улыбнувшись увереннее, Люсинда опустилась в реверансе. Такого света в его глазах она прежде никогда не видела. Гэрри обнял ее и с виртуозной ловкостью закружил по залу.
Его сила поглотила ее, он был ее опорой и защитой, возлюбленным и господином, спутником и другом. Она внимательно смотрела на его строгое лицо, словно высеченное из мрамора. Рядом с ним она могла оставаться самой собой. Ее взгляд смягчился, как и линия ее губ. Он это заметил, и тотчас что-то неуловимо изменилось в его взгляде, отчего в ее теле начал медленно разгораться жар, не имевший никакого отношения к толпе вокруг, а только к тому, что связывало их.
С врожденной грацией кружились они по длинному залу, не видя никого, не сознавая ничего за пределами собственного мира, зачарованные вальсом и обещанием в глазах друг друга.
Лорд Рутвен и мистер Эмберли обменялись самодовольными улыбками.
— Ну, думаю, мы можем поздравить друг друга, Эмберли, — сказал лорд Рутвен, протягивая приятелю руку.
— Действительно, ? просиял мистер Эмберли, пожимая ее. — Отличная работа! — Его глаза устремились на танцующую пару. — Никакого сомнения.
Лорд Рутвен последовал за его взглядом и ухмыльнулся.
— Никакого.
Откинувшись на руку Гэрри и отдавшись волшебству момента, Люсинда наслаждалась охватившей ее бурной радостью. Он очень скоро сделает ей предложение, и она больше не сомневалась в своем ответе. Она так любит его, что не сможет отказать, даже если он не скажет о любви. В глубине души Люсинда всегда знала, что он любит ее. И в этом она черпала силы. И надежду на то, что он признается ей в любви. А нет, так нет. Она была слишком реалистична, чтобы роптать на судьбу.
С последним аккордом вальса вечер был объявлен завершенным.
Как член семьи, Гэрри задержался, пока разъезжались гости. Джеральд наконец спустился в холл, оставив Гэрри с Люсиндой на верхней площадке лестницы. Не обращая внимания на Эм, облокотившуюся о перила по другую сторону от Люсинды, Гэрри поднес пальцы Люсинды к своим губам, коснувшись их нежным поцелуем, затем, не сводя глаз с ее лица, перевернул руку ладошкой вверх и поцеловал запястье.
Люсинда ощутила восхитительный трепет, пробежавший по ее телу.
Гэрри улыбнулся и коснулся пальцем ее щеки.
— Мы поговорим завтра.
Он произнес эти слова тихо, очень тихо, но они будто пронзили ее сердце. Она нежно улыбнулась. Гэрри поклонился сначала ей, затем Эм. И, не оглянувшись, спустился в холл — до самой последней черточки воплощение элегантного повесы.
В тени домов напротив Хэллоуз-Хауса, незаметный среди маленькой толпы уличных мальчишек и неизбежных зевак, которую собирал любой бал или прием, Скругторп не сводил глаз с освещенного подъезда, злобно бормоча под нос:
— Погоди, доберусь я до тебя, ведьма. Когда с тобой разделаюсь, ни один джентльмен не захочет пачкаться об тебя. Порченым товаром ты будешь… хорошо и умело порченным.
Он ухмыльнулся, радостно потирая руки, сверкая в темноте глазами.
Мимо, похоже в поисках случайной работы, прошел фонарщик, бросив на Скругторпа безразличный взгляд. Через несколько шагов он миновал метельщика улиц, стоявшего опершись на метлу. Лицо метельщика затемняла обвислая шляпа. Фонарщик ухмыльнулся метельщику, затем неторопливо подошел к ближайшему столбу и прислонился к нему. Скругторп не заметил ни того, как они переглянулись, ни того, как внимательно следили за последними гостями, покидавшими Хэллоуз-Хаус.
— Ты скоро будешь в моих руках, очень скоро, — оскалился он. — Тогда я отучу тебя от дерзости и высокомерия. Быстренько спущу тебя на землю с облаков.
Тихий мелодичный свист отвлек Скругторпа от сладких мыслей. Он замер. А потом принялся настороженно всматриваться в тень. Его взгляд на мгновение остановился на фонарщике. Скругторп хорошо знал этот свист, до последнего придыхания в конце каждой трели.
Он бросил последний взгляд на пустой подъезд напротив и нарочито беззаботно отправился прочь.
Метельщик и фонарщик следили за ним, затем фонарщик кивнул метельщику и скользнул в тень вслед за Скругторпом.
Следующим утром, когда спящий Гэрри лежал на животе, обхватив руками подушку, тяжелая рука опустилась на его обнаженное плечо.
Его реакция была мгновенной: он резко поднялся, напрягшись, широко раскрыв глаза, сжав кулаки.
— Ну, ну! — Долиш предусмотрительно отскочил. — Думаю, вам пора отвыкать от этой привычки: рядом нет разгневанных мужей.
Сверкая глазами, Гэрри сделал глубокий вдох и раздраженно выдохнул. Опершись на локоть, он отбросил волосы с лица.
— Который час, черт побери?
— Девять, — ответил Долиш уже от гардероба. — Но у вас посетители.
— В девять утра? — Гэрри перевернулся и сел.
— Солтер… и он привел того агента миссис… мистера Мавверли.
Прищурившись и обхватив руками колени, Гэрри уставился на Долиша.
— Я еще не женился на этой несносной женщине.
— Начинайте потихоньку привыкать. — Долиш повернулся к Гэрри с серым сюртуком на руке. — Это подойдет?
Десять минут спустя Гэрри спускался по узкой лестнице, раздумывая о том, не предпочтет ли Люсинда более просторный дом, когда они будут приезжать в Лондон. Он надеялся, что нет.
