Джером выглядел очень довольным. В этой прелестной комнате сидеть одно удовольствие. Он всегда любил этот вид из окна. Да, его жена удивительно умна и заботлива. И, конечно, немыслимо прекрасна.
Лакей подал суп и удалился, прикрыв за собой дверь. Джером некоторое время наслаждался уединением, а потом спросил:
– В этой комнате прежде обедали?
– Пока твой отец не стал герцогом. Это он приказал накрывать стол в зале.
– Мой отец! Ну, конечно, я мог бы догадаться. Джером никогда не любил угнетающей роскошной обстановки, но отец настаивал, что именно так подобает обедать герцогам Уэстли.
«Нужно соблюдать традицию», – говорил он. Теперь Джером узнал, что эта традиция началась с его отца.
– Раньше в этих комнатах ваша семья проводила большую часть своего времени. Пусть опять будет так. Как ты думаешь?
Джером пришел в восторг. У них будут тихие, спокойные комнаты, где не станут толпиться слуги и не надо будет постоянно взвешивать свои слова и выверять жесты.
– Прекрасно!
Рейчел стала спрашивать, как прошел день. Раньше Джером никогда ни с кем не обсуждал своих дел, но она так ловко задавала вопросы, что вскоре он рассказывал ей обо всем доверительно и подробно.
Он сам удивился, какое удовольствие доставил ему этот разговор. Ее остроумные замечания и предложения, как справиться с возникшими трудностями, были так кстати. Неудивительно, что отец Рейчел доверил ей хозяйство Уингейт-Холла.
Обед подходил к концу, и Джером просто не мог припомнить, когда последний раз так наслаждался, едой. Он чувствовал себя гораздо свободнее в этой милой, уютной комнате.
Они встали из-за стола, и Рейчел сказала:
– Я нашла здесь твою гитару. Поиграешь немного?
Его ждала работа, но он вспомнил ее слова: «Пожалуйста, Джером, не отстраняйся от меня».
Герцог взял гитару и сел на кушетку на балконе. Рейчел устроилась рядом. Он начал с охотничьей баллады. Рейчел запела, и Джером стал подпевать, радуясь тому, как слаженно звучат их голоса.
Она знала гораздо больше песен, чем он, и некоторые из них ему особенно понравились. Джером спросил:
– Откуда такие обширные познания?
Рейчел объяснила, что в Уингейт-Холле они часто пели с братьями.
Время пролетело незаметно. Давно Джером не проводил таких приятных вечеров у себя дома. Ему стало немного грустно оттого, что все когда-нибудь кончается. Но, с другой стороны, за вечером близится ночь, и он окажется в постели с Рейчел.
Он улыбнулся этой приятной мысли. Ему больше не надо искать жену. Вот она – его красавица, страстная и любящая. Но вновь туман сомнений наполнил его душу: неужели такая ослепительная женщина ограничится только своим мужем.
Предположим, ничего не случится, пока они здесь, в поместье, где нет никого, кто бы добивался ее внимания. Но как только он появится с нею в Лондоне, на ее красоту, как мухи на мед, слетятся все столичные соблазнители. Она не сможет противостоять их искусным и настойчивым ухаживаниям.
Значит, в Лондон ее брать нельзя, а в «Королевских Вязах» она в безопасности.
По крайней мере от поклонников. Джером сжал губы, вспомнив о незнакомце, который, может быть, хотел ее смерти. Джерома все время мучила мысль, что это ее брат Джордж.
После того, как Ферри рассказал Джерому о странном посетителе трактира, герцог послал к Моргану в Лондон гонца с настоятельной просьбой вернуться домой.
Джером молил Бога помочь ему защитить Рейчел от опасности, которая ей угрожала.
– Эмили Хекстабл приехала к нам с визитом, – сказал Джером жене на следующее утро. – Идем, я вас познакомлю.
Рейчел удивилась, почему Эмили понадобилось наносить визит в такой ранний час. Но она послушно последовала за мужем в гостиную, чтобы встретиться с «хорошей женщиной», у которой увела жениха.
Рейчел успела уже несколько утомиться от разговоров о благороднейшей Эмили. Первый, кто нанес Рейчел визит сразу после ее приезда, был толстый викарий приходской церкви. Его сопровождала жена, такая же толстая, как он сам. Они в два голоса расхвалили бесконечные добродетели Эмили так красноречиво и многословно, что Рейчел, стиснув зубы, едва удерживалась от замечаний.
– Не представляю, что бы делал приход, наши бедняки и больные без миссис Хекстабл, – заученно выводил викарий. – Это такая редкость в наше время – встретить женщину, столь одаренную добродетелью.
– Нам ее просто Бог послал, – вторила его толстая жена.
Вот они и встретились ранним утром в «Королевских Вязах». Эмили оказалась высокой и худощавой женщиной, немного старше Рейчел. Ее узкое лицо не было хорошеньким.
«Его даже не назовешь привлекательным», – подумала Рейчел. Удивительная неуловимость и невыразительность черт приводила к тому, что лицо Эмили невозможно было запомнить. Право, непонятно, как узнавали ее знакомые при встречах. Серые тусклые глаза и узкий, никогда не улыбающийся рот начинали какую-то отдельную от лица жизнь, когда Эмили смотрела на Джерома.
Эмили вообще не отрывала от него взгляда, даже когда он представлял ей свою жену.
Рейчел вежливо начала разговор:
– Герцог говорил мне, что вы все свое время посвящаете благотворительности.
– Да, – протянула Эмили, не сводя глаз с Джерома. – Я никогда не забываю об обязанностях христианки.
Джером с восхищением добавил:
– Эмили без устали работает для блага несчастных.
Эмили слегка вздохнула, как бы притомившись.
– Приходится. От меня ведь зависит жизнь столь многих, что мне не до забав. Действительно, мне буквально каждый день говорят, что я спасаю жизни.
Похоже, голос тоже не мог украсить эту цитадель добродетели, очень уж напоминая старушечий.
Эмили улыбнулась Джерому. Улыбка выглядела аккуратно приклеенной к ее бесцветному лицу. Впрочем, Рейчел явно относилась к Эмили с предубеждением. Но надо отдать должное молодой герцогине, она была приветлива изо всех сил.
– Их благодарность так трогательна. Больные говорят, что им становится лучше, когда я просто прихожу к ним. – Эмили не могла остановиться: – Я единственная, у кого хватает смелости их навещать. Другие из боязни заразиться даже близко не подходят.
– Ты очень храбрая, – согласился Джером. «Интересно, – подумала Рейчел, – это он всерьез или просто искупает свою вину?»
– Я такая, как есть, – скромно уточнила Эмили. – Я просто не могу не замечать и отворачиваться, как некоторые. Бедная миссис Квиг все время повторяет, что она со всеми детьми давно бы умерла с голоду, если бы не я. Это так печально, Джером. Я каждый раз не могу удержаться от слез, когда вижу их нищету.
Она деликатно поморгала глазами, хотя вряд ли сумела бы обронить слезинку.
