– Зак, моя подруга Эмили живет в Калико. Джош Маккензи – твой родственник?
Но ее вопрос уже не доходил до сознания Зака: его глаза были закрыты, и он, кажется, уже не дышал.
Ее охватила паника. Такого с ней еще никогда не было. Приложив ухо к его груди, она различила слабое биение сердца. Со смешанным чувством облегчения и безнадежности она осталась лежать у него на груди, уже не сдерживая рыданий.
Когда силы почти полностью ее покинули, Роуз сделала над собой последнее усилие и спустилась к ручью, смыла с лица слезы, зачерпнула кружкой воды. Она потеряла представление о времени, продолжая раз за разом менять холодные компрессы на пылающем лбу Зака. Наконец через некоторое время у него начался озноб. Тело Зака сотрясалось от крупной дрожи. Роуз заботливо укрыла его пончо, но озноб не прекращался, зато Зак на несколько секунд открыл глаза.
– Холодно. Я совсем замерз, – пробормотал он и снова провалился в лихорадочное забытье.
У нее больше не было спичек, чтобы разжечь огонь. Стащив с себя всю одежду, она затем раздела и Зака, прижалась к нему всем телом и накрыла их обоих пончо.
Обняв его и пытаясь передать ему тепло своего тела, она всю ночь баюкала его в своих объятиях – а рядом на расстоянии вытянутой руки лежал его «кольт».
Ни один человек или зверь не посмеет больше причинить боль человеку, которого она любит.
Роуз посмотрела вверх. Утро уже наступило, но небо было затянуто серыми слоистыми облаками. Больше нельзя медлить, нужно отправляться дальше.
Она оседлала лошадей и, как ей ни хотелось беспокоить Зака, все же разбудила его, помогла одеться и дала ему выпить воды. Его состояние, по всей видимости, не улучшилось. Его все еще била лихорадка, сознание было мутным, но он по крайней мере пережил эту ночь. Уже за это она была благодарна Господу. Однако он был так слаб, что не мог управлять лошадью. Значит, ей придется управлять обеими лошадьми.
После продолжительных усилий, которые почти совсем истощили ее, Роуз удалось все-таки взгромоздить Зака в седло. Потом она привязала поводья своей лошади к седлу и села верхом позади Зака. Она обняла его и прислонила его обмякшее тело к своей груди. Это чуть не свалило ее на землю, но она успела ухватиться за поводья и тронула лошадь вперед. Вороная Тейта пошла за ними следом.
Они двигались медленно, но все-таки ей удалось держаться в седле и не позволять Заку терять равновесие. Она боялась, что банда Тейта вот-вот их настигнет.
Когда они остановились у следующего ручья, чтобы дать лошадям отдых, Роуз удалось напоить Зака водой. Потом, несчастная и усталая, она повалилась на землю рядом с ним. Все это утро он провел в полубреду, почти без сознания. Но даже когда сознание его немного прояснялось, он был слишком вымотан лихорадкой, чтобы понимать происходящее.
Устало она поднялась на ноги и подошла к внешнему краю тропинки. На последних нескольких милях плато сузилось и превратилось в извилистый уступ, полого спускающийся к лежащей внизу долине. Как только они спустятся в долину, то сразу станут легкой добычей для своих преследователей.
Посмотрев вверх, она задохнулась от ужаса: на гребне гор на фоне неба показались фигуры четырех всадников. Банда уже совсем приблизилась к ним и, возможно, настигнет их через какие-то полчаса.
Что же ей делать? Она в смятении огляделась, и неожиданно ей в глаза бросилась тонкая нитка железной дороги, змеей извивавшаяся внизу в долине. Спуск вниз казался слишком крутым, но уступ был достаточно высоким, чтобы скрыть их от случайного взгляда проезжающего по тропинке ездока. Если им удастся незаметно спуститься вниз, она попробует остановить поезд.
У нее было слишком мало опыта, чтобы управлять лошадьми на таком крутом склоне, а Зак был чересчур слаб и к тому же в бреду. Но они все равно обязаны сделать все возможное, чтобы спуститься. Минуты утекали, как вода сквозь пальцы, их преследователи были все ближе, поэтому она решительно вытащила из седельных сумок оставшуюся одежду и засунула ее в карманы юбки.
Теперь ей нужно было чем-то привязать к себе Зака. Длинным охотничьим ножом она отрезала поводья своей лошади, обвязала их вокруг его талии, а концы, закрепила у себя на поясе. Ее руки тряслись, когда она брала его «кольт». Он был тяжелым и громоздким, но мог еще понадобиться ей. Она и его сунула себе в карман.
Время бежало, и она отпустила лошадей. Выносливые животные сделали все, что могли. На них они с Заком добрались сюда, но теперь они только помешают им незаметно скрыться. Собравшись с духом, она изо всех сил ударила сначала одну, потом другую по крупу, и обе лошади поскакали вдоль по тропинке.
Теперь отступать было некуда.
– Зак, ты меня слышишь?
– Роуз? – промямлил он.
– Послушай меня, любовь моя, ты должен постараться и пройти несколько ярдов. Я тебе помогу. Ты меня понимаешь?
Он кивнул:
– Пройти.
– Да. Это будет трудно, потому что здесь очень крутой спуск. – Она обняла его за шею. – Пожалуйста, Зак, постарайся опереться на меня, – умоляла она. Потом, обхватив его за талию, чтобы поддержать и не дать упасть, она вместе с ним начала крутой и опасный спуск.
И в нормальных обстоятельствах это была бы трудная задача для любого здорового человека. А здесь Зак всей тяжестью тела наваливался на нее, что делало спуск еще более рискованным.
Ей приходилось выбирать удобную площадку для каждого шага, чтобы не оступиться и не покатиться вниз.
Неожиданно Зак споткнулся, и Роуз тоже потеряла равновесие. Она ухватилась свободной рукой за дерево, чтобы не сорваться со склона и не покатиться вниз вместе с камнепадом.
Пройдя примерно пятьдесят футов, она остановилась, и они повалились на землю. Роуз задыхалась, сердце у нее колотилось, и она едва могла отдышаться. Казалось, все силы у нее кончились, а они прошли всего лишь четверть пути до цели. Какую ужасную ошибку она совершила! И чего это ей пришло в голову, что она сможет спустить его по этому проклятому склону? Ей надо было понадеяться на судьбу и остаться на тропинке, постараться найти место, где можно было бы спрятаться. И почему было не попробовать отбиться от них? У нее есть «кольт» Зака и целая коробка патронов. А этот спуск наверняка доконает его. Если она спустится вниз и дотащит только его безжизненное тело, какой смысл будет во всей ее жизни без него?
Зак сжал ее руку. Она испуганно посмотрела на него. Неужели ей это кажется? Если даже она на грани отчаяния, то что он должен чувствовать? И как он вообще смог собрать силы, чтобы осуществить задуманную ею безрассудную идею?
Он снова сжал ее руку, и она поняла, что ей это не кажется. Неужели он все же соображает достаточно, чтобы иметь силы еще и подбодрить ее?
