Том помолчал немного, задумчиво рассматривая свою шляпу и сломанное перо.
– Мне кажется, что я знаю это, – медленно сказал он. – В нем есть что-то странное, необычное. Он более деликатный, тонкий, чем мы все. Некоторые наши общие друзья это тоже чувствуют. Он и сильный, и чувствительный одновременно. Он всегда очень спокоен и ничем не привлекает к себе внимания, но он заставляет людей прислушиваться к тому, что он говорит. Он всегда участвовал во всех наших забавах и проделках, но в нем есть какое-то сиротство, что ли. Мне всегда казалось, что он очень одинок.
Танзи смотрела на Тома так, словно видела его впервые. Она всегда восхищалась его сообразительностью, ей нравилась его открытая веселость, но никогда раньше она не подозревала, что он способен на такое серьезное наблюдение и на такие серьезные мысли.
– Я должна сделать все, чтобы он не чувствовал себя одиноким, – сказала она. И поскольку они не привыкли вести такие беседы, добавила шутливо:
– Не изволите ли перекусить, мастер-кузнец?
– Нет, нет, моя дорогая! – отказался он, обращаясь к ней по-французски. – Стакан домашнего вина, и это все. Я очень занят сегодня.
– И впредь тоже будешь занят, – сказала Танзи, великодушно преодолевая разочарование от его отказа. – Именно поэтому было очень мило с твоей стороны навестить меня.
– Я всегда буду приходить, если ты захочешь.
Танзи старалась не думать о том, что когда она больше всего нуждалась в его помощи, он всегда предпочитал заниматься своим делом, чтобы не упустить возможности добиться успеха. Она всегда будет счастлива от того, что на помощь к ней примчался Дикон.
Но когда она передавала Тому кружку, они улыбнулись друг другу с такой нежностью и любовью, какой раньше не было между ними.
– Я очень сожалею, что сломала это прекрасное перо на твоей шляпе, Том, – сказала она извиняющимся голосом, надеясь, что этот эпизод не станет символичным.
Радости Танзи не было предела, когда месяц спустя Дикон вернулся из Оксфорда, и поначалу она даже не обратила внимание на то, что он ничего не стал рассказывать про свою работу. Он был очень спокоен и молчалив, и она без труда поняла, что мысли его где-то далеко, и почувствовала себя забытой и ненужной. В такие минуты Танзи не могла не вспоминать Тома, их непринужденные беседы и его веселый смех. Впрочем, сам Дикон не казался ни встревоженным, ни несчастным.
– Он молодец, что нашел для тебя время. Ведь сейчас он очень занят работой, – сказал он, узнав от Танзи о визите Тома. – И я очень рад, что управляющий не задавал лишних вопросов, когда приходил за деньгами после моего отъезда.
– Ты считаешь, что нам не следует переезжать в Оксфорд, – спросила Танзи, начиная бояться, что их дела совсем плохи: он не нашел работы, а ее денег надолго не хватит.
Танзи никак не могла понять, почему ее муж кажется таким спокойным и незаинтересованным ни в чем, если он так и не нашел работу. И почему он так странно ведет себя, словно поглощен какими-то важными мыслями?
– Чем же ты занимался все это время в Оксфорде? – спросила она, когда после его возвращения прошло уже дня два. – Ты почти ничего не рассказал мне. И совсем ни о чем не спросил меня, – добавила она, не в силах скрыть обиду.
Дикон почувствовал себя виноватым.
– Случилось нечто такое, что заставило меня забыть и о деньгах, и о работе, и вообще обо всем.
– Даже обо мне, твоей жене?
– Боюсь, что да, на время. Танзи, случилось одно из самых невероятных совпадений. Я до сих пор не верю в то, что это было на самом деле. И прежде, чем я смогу рассказать об этом тебе, – а никому другому я вообще не собираюсь об этом рассказывать – я должен привести в порядок свои мысли.
Он сел на скамью позади нее, рассеянно играя с маленьким белым котенком, которого Эми Мойл прислала Танзи, чтобы она не скучала в одиночестве.
– Ты вчера говорил мне, что ремонтировал какой-то большой дом, – сказала Танзи, подсаживаясь поближе к мужу, и он обнял ее.
– Да. Я вообще не работал ни в одном колледже. Как только приехал и стал наводить справки, я узнал, что требуется каменотес для работы в доме Лоуэлла.
– Лоуэлла? – воскликнула Танзи. – Наверное, это дом того самого несчастного лорда Лоуэлла, упокой, Господи, его душу?
– Да. Имя, конечно же, привлекло мое внимание. И какой это прекрасный дом! И как почти все дома сторонников Йоркской династии, он конфискован Тюдором.
– И отдан одному из его приближенных, да?
– Этот дом предназначался его дяде, Ясперу Тюдору, во всяком случае, мне почему-то так кажется. Или его бесценной матушке, леди Маргарите Бофор.
– Люди говорят, что он заботиться о ней больше, чем о своей жене.
– Может быть, так оно и есть, потому что ведь его жена – королева Елизавета – племянница моего отца, а леди Маргарита замужем за лордом Стэнли. Но как бы там ни было, она получила от него так много домов, что все равно не сможет их все использовать…
– В то время, как некоторым людям вообще негде преклонить голову…
– Дом этот стоит пустой, и в нем никто не живет, кроме старика-сторожа, поэтому он разрушается. Мне дали двух помощников, и какой-то клерк сказал, что нужно сделать. Еду нам приносили из домика, расположенного неподалеку, и мы были почти все время предоставлены сами себе. Работа была не очень трудная, и примерно через две недели мы ее закончили. Я был совершенно спокоен, потому что человек, с которым я заключил контракт, обещал мне потом много интересной работы в Оксфорде, если я к нему обращусь.
Когда я приехал в Оксфорд, я сразу же стал искать для нас дом.
Дикон сидел, поглаживая мягкий кошачий мех и глядя прямо перед собой.
– Но я так и не вернулся назад.
– Почему?
– Потому что я остался, чтобы выполнить работу, которая словно ждала именно меня. Я вовсе не искал ее. Все произошло случайно. Мне даже не заплатили еще. Я имею в виду деньги.
Танзи вскочила со своего места и, буквально вырвав растерянного котенка из ласкающих рук мужа, не слишком вежливо и ласково посадила его на пол, возле миски с молоком. Она должна была сделать хоть что-нибудь, чтобы вывести Дикона из этого странного состояния и отвлечь его от воспоминаний.
– Дикон, умоляю тебя, не будь таким таинственным! Известно ли тебе, что ты вернулся домой совсем другим?! О чем ты все время думаешь?! Мне кажется, что ты не здесь, что тебя здесь нет. И в то же время, – она стояла перед ним, склонив набок голову и уперев руки в бока, – в то же время ты кажешься мне более спокойным и довольным, чем когда-либо раньше.
Танзи, не отрываясь, смотрела на мужа изучающим взглядом.
Он встал и усадил ее рядом.
