«Памяти Гевина Сэша. Интернет-аукцион личных вещей легендарного рок-музыканта. Заходите на сайт www.Gavinsashauction.com».
Какие же еще испытания пошлет сегодня жизнь? Давайте, ребята, наваливайтесь, не жалейте. Бейте лежачего, чего уж тут! Между прочим, гороскоп ничего подобного не обещал. Не предупредил ни о беременности, ни об очередном выпаде злой мачехи, ни об измене бывшего мужа (интересная формулировка, правда?). Хочется поднять голову к небу и закричать, что все на свете нечестно. Хаос предназначался кому-то другому, а мне гороскоп обещал любовь и умиротворение. Где же они? Не согласна, возражаю!
Со смерти папы еще не прошло и двух месяцев. Неужели Хизер действительно готова все продать? Захожу на сайт и вижу знакомые предметы: одежду, гитары, обувь, солнечные очки, шляпы, старый микрофон, некоторые из наград и даже игрушечную железную дорогу. Железная дорога!
Сразу набираю номер.
— Хизер, это Перл. — Я совсем не настроена миндальничать.
— Да, милая, — отвечает она скучающим тоном.
— Только что увидела объявление об аукционе.
— Да, милая, — повторяет она с той же интонацией.
— Может быть, стоило сначала спросить?
— Кого и о чем спросить?
— Спросить, не нужны ли мне какие-то вещи, а потом уже выставлять на продажу. Я же говорила, что хочу сохранить для Тэкери железную дорогу.
— Да, милая. Но разговор состоялся еще до того, как стало известно о миллиардных долгах твоего отца.
— Пока мы еще не знаем, сколько именно придется заплатить. Некоторые из этих вещей очень дороги мне как память об отце.
— На это я тебе уже отвечала: Гевин был моим мужем, — подчеркнуто заявляет Хизер.
Некоторое время мы обе молчим.
— Но можно взять хотя бы кое-какие мелочи?
— Собралось несколько коробок, которые я намерена выбросить. Если хочешь, можешь их забрать. Но не тяни, а то окажутся в мусорном баке.
Говорят, человека можно по-настоящему узнать, только начав делить с ним наследство. Подмечено точно. Молча вешаю трубку.
Сайт аукциона все еще открыт. Минимальная цена папиной железной дороги — две тысячи долларов. Две тысячи! Но ведь это всего лишь игрушка! Регистрируюсь и ставлю две двадцать пять. Кто-то тут же предлагает две пятьдесят. Я повышаю: две двести. Спустя секунду появляется цифра в две тысячи триста долларов. Решительно накидываю сотню — две четыреста — и закрываю страницу.
Собираюсь уходить. Вспомнив строгое распоряжение Стивена, выключаю свет и компьютер, но в этот момент телефон снова звонит. Не хочу снимать трубку, потому что школа Тэкери налагает на опаздывающих родителей штраф. Однако звонок кажется истошно настойчивым, а у меня в запасе остается еще несколько минут. Снимаю трубку.
— Это Питер Добсворт, — произносит незнакомый голос.
— Чем могу помочь? — официально интересуюсь я.
— Это Перл Зисскинд-Сэш?
— Да.
— Значит, все верно. Я обещал с вами связаться, — продолжает голос, а потом в сомнении замолкает, понимая, что я не узнаю имя. — Питер Добсворт, частный детектив из Англии, которого вы просили разыскать Ливонию Спайрс.
— О, простите, пожалуйста! — Должно быть, начинаю сходить с ума: совсем забыла об этой истории.
— Появилась некоторая значимая информация. Думаю, вам будет интересно.
Так быстро? Не ожидала такой прыти.
— Выяснилось, что Ливония Спайрс в настоящее время носит имя миссис Ливония Мастерс и проживает по адресу Бэнкхерст-роуд, 72, Кэтфорд. Начал я с того, что заглянул в архив регистрации браков, а дальше все оказалось просто. — Сыщик умолкает. Слышно, как переворачиваются страницы блокнота. — У Ливонии был брат, Джон Спайрс, женатый на Лили. Оба умерли, и у них осталась дочь по имени Изабелла. У самой Ливонии Мастере трое детей. Был и муж, но тоже умер. Мне удалось ее сфотографировать. Несколько снимков сейчас отправлю вам приложением. Посмотрите внимательно: та ли эта женщина, с которой знакомила вас подруга?
Включаю компьютер и сажусь за стол. Вижу, что почта уже пришла. Открываю файл.
Фотографии очень четкие. Невысокая полная женщина выходит из дома. Одета просто и тепло: поношенная дубленка, шапка, перчатки. В руке большая сумка. На одном снимке она запирает дверь, а на другом идет по дорожке обычного английского дома довоенной постройки, стоящего в плотном ряду точно таких же заурядных жилищ.
Внимательно вглядываюсь. Из-под вязаной шапки без намека на кокетство выбиваются темные, с сединой, волосы. На лице заметны морщины, но в целом английская миссис вовсе не выглядит старой. Скорее всего, около пятидесяти. Идет по дорожке навстречу невидимой беспристрастной камере и кажется усталой, даже печальной. Но главное в ином: без сомнения, это совсем не та женщина, которую я видела рядом с Беллой.
— А вы уверены, что это действительно Ливония? — спрашиваю по телефону детектива.
— Не люблю утверждать категорично, пока не поговорю с человеком и не услышу имя от него самого, однако готов свидетельствовать на девяносто девять процентов, что это и есть настоящая Ливония Мастерс. Полученные данные не оставляют сомнений. Ну, что скажете: с ней встречались в Лос-Анджелесе?
— Нет, не с ней. Никаких сомнений: это совсем другой человек.
— В таком случае остается связаться с этой особой и получить подтверждение, что она действительно Ливония Спайрс — то есть носила фамилию Спайрс до замужества. А потом необходимо как можно быстрее поставить в известность соответствующие службы и вашу подругу. Предоставите дело мне?
— Нет, лучше попробую сама. — Почему-то кажется, что поручать деликатный разговор незнакомому человеку неприлично. — У вас есть номер ее телефона?
— Разумеется.
— Дело в том, что вопрос достаточно болезненный. Не хотелось бы ранить чувства. Спасибо за помощь. Как только поговорю, непременно с вами свяжусь.
Вечером не нахожу ни сил, ни желания звонить по английскому номеру. Да и вообще большой вопрос, стоит ли и дальше заниматься этим запутанным делом. Я так зла на Беллу, что готова бросить бывшую подругу на произвол судьбы. Предательница вполне заслуживает наказания. Так я твержу себе бессонной ночью.
В конце концов, это ее проблема, а вовсе не моя. Лежу, глядя в потолок, и слушаю, как храпит Адам. Муж, как всегда, спит на спине, лицом вверх, в ожидании ночного загара. Под одеялом смутно вырисовывается безвольная фигура. Когда-то мне казалось, что дружба с Беллой продлится вечно. В отношениях между девушками постоянство встречается нечасто, но Белла всегда казалась невероятно преданной, на редкость искренней и верной. Сколько мы с ней откровенничали, сколько грустили, сколько смеялись! Помню, как она удивилась, когда вскоре после ее приезда в Голливуд я заказала нам обеим мартини с оливкой.
