— Не буду. Но знайте, что на душе у меня неспокойно. Только почему же вы все еще здесь, миледи? Это гонцы короля, их нужно встретить.
— Но я здесь не хозяйка… — Женевьева растерялась.
— Тогда кому же принадлежит замок?
Ей вдруг захотелось, чтобы ее вновь заперли в башне.
— Не знаю… пожалуй, Тристану. А в его отсутствие — Джону.
— Но их здесь нет.
— Тогда Эдвине…
— Она слишком застенчива, миледи. Не встречать же гостей старому Грисвальду.
— Сейчас иду. — Взглянув на Темкина, Женевьева улыбнулась и направилась к двери, но остановилась. — Похоже, к нам и вправду прибыли посланцы короля. Пожалуйста, спуститесь в кухню и предупредите, чтобы готовили торжественный ужин.
Темкин оторопел, но быстро овладел собой. Женевьева сбежала по лестнице. Эдвина стояла у очага с дочерью.
— Женевьева! Слава Богу, ты здесь! Что же нам делать?
— Открыть дверь. Скорее, идем со мной. Анна, детка, дай мне руку.
Первый из гостей назвался Джеком Гиффордом, эрлом Пеннингтоном, слугой его величества короля Генриха VII, прибывшим сюда приветствовать герцога Иденби и эрла Бедфорд-Хита.
Женевьева отступила в сторону, приглашая его войти и стараясь не смотреть на Гая. Джек Гиффорд велел своим людям подождать во дворе, а сам в сопровождении четырех мужчин вошел в зал. Одним из четырех оказался Гай.
— Женевьева! Эдвина!
Лорд Гиффорд снял перчатки и, улыбаясь, наблюдал, как Гай обнимает женщин и девочку. Женевьева удивленно взглянула на Джека Гиффорда.
— Как я понимаю, — сказал он, — вы знакомы с сэром Гаем. Вы — дочь Эдгара Левеллина, а это — его сестра и племянница. Позвольте представить вам отца Джеффри Ланга, сэра Томаса Тайдуэлла и сэра Брайана Ли.
Женевьева, поклонившись гостям и пригласив их подойти ближе к камину, объяснила, что Тристан уехал на охоту. К облегчению Женевьевы, Грисвальд принес вино и шепотом сообщил ей, что оленина, отменные фазаны и голуби уже почти готовы. Женевьева пригласила гостей сесть. Ей очень хотелось забросать Гая вопросами. Гости не сводили с нее глаз. Джек Гиффорд, производивший впечатление человека добродушного, светским тоном заговорил о надвигающейся зиме и обменялся с Эдвиной и Женевьевой несколькими замечаниями о погоде.
Когда кубки опустели, Женевьева поспешила на кухню, но, услышав сзади шаги, обернулась. Перед ней стоял Гай. Он положил ладони на плечи девушки.
— Женевьева! Не бойтесь, я приехал за вами!
Она попыталась высвободиться:
— О, Гай, я так рада вас видеть! Но прошу, отпустите меня, и поскорее!
Он впился в ее губы, даже не заметив, что она не отвечает на поцелуй.
— Женевьева, игра слишком затянулась. Любимая, как он к вам относится? — Гай внимательно взглянул ей в глаза, и Женевьева отступила.
— Со мной все хорошо, — отозвалась она, и вдруг кровь отхлынула от ее лица: она услышала, как в зал вошел Тристан и приветствует гостей. — Гай, уходите! Скорее!
Помрачнев и утратив недавнюю уверенность, он легко коснулся ладонью ее щеки.
— Женевьева, скоро мы будем вместе. Я кое-что придумал! — И Гай быстро ушел, а она со вздохом облегчения проскользнула в кухню. Грисвальд и Мэг уже ставили на поднос новые бутылки, и Женевьева предупредила их, что Тристан вернулся с охоты. Грисвальд, кивнул и достал с полки еще два кубка. Взволнованная Женевьева последовала за старым слугой в зал.
Когда она, робко склонив голову, вошла в комнату, Тристан и Джон беседовали с сэром Томасом Тайдуэллом. Но, подняв глаза, Женевьева увидела, что Тристан смотрит на нее в упор с холодным удивлением. В этот момент Джек Гиффорд поблагодарил Тристана за радушный прием.
Тристан кивнул и поднял кубок, не сводя глаз с Женевьевы.
— Леди Женевьева родилась и выросла здесь — впрочем, сэр Гай наверняка сообщил вам об этом. Он сам тоже жил здесь. Но в наши времена людей все сильнее манит Лондон — не правда ли, сэр Гай?
— Лондон — удивительный город, — откликнулся Гай. Одарив его небрежной улыбкой, Тристан снова обратился Джеку Гиффорду.
— Милорд, вы хотели поговорить со мной о деле?
— Сначала — подарки, Тристан. От его королевского величества Генриха Седьмого! Пойдем во двор, ты сам их увидишь!
Тристан вышел вслед за Джеком, а Женевьева, внезапно обнаружив, что ноги не держат ее, опустилась в кресло.
— О Господи! — простонала Эдвина. — Нам опять грозит беда…
— Мама! — Анна чуть не плакала.
— Я уведу ее, — пробормотала Эдвина.
— Тетя Женевьева, что с мамой?
— Не беспокойся, милая. — Женевьева погладила малышку по голове. — Я сама уведу ее, — сказала она.
— Гай здесь, да еще в такое время… О Женевьева!
— Все будет хорошо.
— Но Тристан в ярости.
— Он ведет себя так, как и подобает гостеприимному хозяину.
— Но он не может не знать, что Гай…
— Ему известно только то, что Гай жил здесь. Тристан и не подозревает, что заговор задумал Гай. Они заключат мир, иначе Гай не осмелился бы явиться сюда! — Женевьева взяла Анну за руку и тут увидела, что мужчины возвращаются в зал. Тристан что-то говорил о «великолепном животном» и о том, что он благодарен королю за подарок. Женевьева повела Анну к двери, но Тристан остановил ее.
— Куда вы, миледи?
— Только уложу Анну и вернусь.
— Только? — переспросил он и крикнул: — Мэг, отведи леди Анну в спальню. Уверен, миледи не терпится побеседовать с давними друзьями.
Мэг подошла и взяла девочку на руки.
— Пойдем со мной, детка.
Женевьеве казалось, что в зал вдруг ворвался пронизывающий ветер.
— Тристан… — Джек Гиффорд откашлялся. — Ты позволишь?..
— О, разумеется. — Не спуская глаз с Женевьевы, Тристан заговорил с гостями, а Джек поднес ей огромный сверток, обернутый в грубую кожу.
— Это вам, миледи, — объяснил Джек. — Да, да — это подарок короля. Прикажете открыть?
Он развернул кожу и вынул шубу из изысканного, редчайшего золотистого меха. Женевьева ахнула. Такого меха, роскошного и мягкого, как шелк, она никогда не видела. Она смущенно взглянула на лорда Гиффорда.
— Что это? Ничего не понимаю… я…
— Миледи, это редкий соболь, привезенный шведским послом. Его величество пожелал подарить его вам, сказав, что представляет вас именно в таком одеянии.
Женевьева нерешительно посмотрела на Тристана. Он подошел и накинул шубу ей на плечи.
— Это рождественский подарок от его величества. Ты должна принять его.
Девушка потупилась, удивленная тем, что Генрих запомнил ее, а тем более прислал эту шубу. Ведь он отдал все, чем она владела, Тристану.
