Еще совсем недавно лорд Харрингтон казался ей совершенно другим человеком. Ведь в начале их знакомства он не проявлял никакого интереса к обществу этих дегенератов. Раздумывая над этим, Софи была готова поклясться, что тогда Айвес осуждал мораль и поведение Гримшоу и ему подобных, даже презирал их.
Но сейчас он этого не делает. Почему? Откуда столь неожиданное влечение к таким людям? Снова вспомнились слова Саймона «Крестный Айвеса — главный шпион». Если ее мужу так много было известно о Роксбери, значит, Саймон имел дело с теми, кто разбирался в этом, то есть со шпионами.
— Расскажи мне о своем крестном, — неожиданно попросила Софи. — Саймон однажды назвал его главным шпионом. Это правда? Софи почувствовала, как Айвес занервничал, и была уверена, что ее догадка оказалась верной — Не совсем так. Об этом известно далеко не всем, так его называют только в определенных кругах, — нехотя признал Айвес, не желая обманывать жену. — Вероятно, в этом есть доля правды. О преданности моего крестного Англии ходят легенды, и я думаю, что время от времени он имеет дело с теми, кто добывает сведения для ее благополучия, прибегая к шпионажу.
Некоторое время Софи молчала, и когда Айвес подумал, что опасная тема осталась позади, она задумчиво произнесла:
— А если бы ему понадобилась помощь, скажем, чтобы разоблачить опасного шпиона в Лондоне, то он мог бы попросить ее у тебя?
Айвес попытался рассмеяться.
— Я не шпион, милая.
— Если бы твои крестный попросил тебя помочь, ты не отказал бы ему, верно?
Если бы они не лежали, тесно прижавшись друг к другу, то Софи вряд ли почувствовала бы, как напряженно замер Айвес Но она заметила это и, поняв, что попала в точку, пристально посмотрела на мужа.
— Ты работаешь на своего крестного, да? Вот почему, когда происходит что-то неприятное, ты сразу идешь советоваться с Роксбери. И именно по этой причине он стал так часто заходить к нам, верно? Вот почему ты стал водить дружбу с Гримшоу и ему подобными. Один из них шпион, и Роксбери хочет, чтобы ты раскрыл его.
— Не смеши меня, — проворчал Айвес. — Неужели ты действительно веришь, что Гримшоу, каким бы негодяем он ни был, может оказаться еще и шпионом? Предательство карается смертью, ты помнишь?
— Предательство само по себе не было смыслом жизни Саймона. Он считал себя самым ловким, самым осторожным и самым умным, не веря, что его могут поймать, и получая наслаждение, что мог водить за нос кого-то вроде Роксбери. Может, твой шпион похож на него и тоже любит рисковать? Но кроме опасности, всегда есть и деньги. Некоторые бывают алчными и жадными, как мой дядя. Я могу представить, что Эдвард продавал секреты за деньги. Золото развратило многих, так почему бы и не Гримшоу?
— Я вижу, — отозвался Айвес, — что ты считаешь Гримшоу не только объектом шантажа Эдварда и обладателем галстучной булавки, но еще и шпионом.
— Но ведь так и есть. — Глаза у Софи округлились. — Именно поэтому ты так беспокоишься из-за моего вмешательства. Значит, мы охотимся не просто за убийцей, а за настоящим шпионом, да?
— Ничего подобного! — резко ответил Айвес, возмущенный тем, что жена раскрыла его замаскированную деятельность.
Софи улыбнулась с чувством превосходства.
— Ты можешь отрицать это, конечно, ведь Роксбери наверняка заставил тебя поклясться хранить все в тайне, но меня ты не обманешь! Ты, мой дорогой и хитрый муж, охотишься за шпионом! Вот почему герцог Роксбери заинтересован в том, чтобы отыскать убийцу моего дяди. Вам известно нечто такое, что связывает галстучную булавку с человеком, которого вы преследуете, и вы надеетесь воспользоваться этой вещицей, чтобы выманить его.
— Нет, мы не нашли никакой определенной связи. — Айвес был готов прикусить себе язык, едва эти слова вырвались у него.
— Ага! — торжествующе воскликнула Софи. — Ты сам признал, что шпион есть и что ты помогаешь Роксбери поймать его!
— Черт побери, Софи! Прекрати эту болтовню! — вспыхнул Айвес. — Я ничего не признавал. Сосредоточься на том, что нам известно наверняка: Эдвард и мисс Уэтерби убиты, потому что пытались шантажировать человека, который, предположительно, потерял галстучную булавку.
Софи долго смотрела на мужа, о чем-то размышляя. Наконец она пожала плечами и легкомысленно заявила:
— Ну хорошо, храни свои секреты. Только не надо обманывать меня. Я знаю, что мы охотимся за шпионом и что ты работаешь на Роксбери. Вот почему в последнее время ты так часто бываешь в компании Гримшоу и Коулмена, да?
Айвес не успел придумать ответ, как Софи рассмеялась и поцеловала его в крепко сжатые губы.
— Не волнуйся. Я думаю, ты мне все расскажешь, когда сможешь.
— Тебе никогда не говорили, что ты колдунья? — проворчал Айвес, обнимая жену. — Маленькая и назойливая волшебница.
— Нет. А ты думаешь, что я колдунья?
— Я думаю, — хрипло произнес он, — ты околдовала меня, поэтому я безмерно обожаю тебя! — И Айвес не замедлил показать, как он обожает ее.
И снова была та же взрывная страсть, та же дикая и волнующая гонка за наслаждением и такое же сладостное чувство удовлетворенности. Но появилось и что-то другое.
Ее сердце еще бешено колотилось в груди, а тело дрожало от господства Айвеса, когда Софи напряженно пыталась понять, что же в этот раз было иным. Нежность?
Доверительность? Ощущение полного единства?
Только ли она одна испытывала это или Айвес тоже почувствовал? И такая вдруг волна нежности и любви нахлынула на Софи при виде смуглого мужественного лица, что слова вырвались сами собой:
— Я люблю тебя, Айвес!
Смутившись, она спрятала лицо на его груди. О Господи! Как можно говорить вслух о том, что лежит у тебя на сердце? Ей хотелось раствориться, растаять в воздухе, ведь она не представляла, о чем думает Айвес, что чувствует.
Наконец он нежно прошептал:
— Думаю, что эти слова первым должен был сказать я, моя любимая.
— И ты хочешь сказать их? — пролепетала она. — Мне?
Айвес поцеловал ее.
— Конечно. Не могу придумать ничего другого, что хотел бы сказать тебе. Я давно хотел признаться, что люблю тебя, Софи. И полюбил в тот самый миг, когда увидел тебя.
— Но ты никогда ничего не говорил, — простонала она. Даже не давал мне ни одного намека?
Он рассмеялся, целуя ее пальцы.
— Я ведь женился на тебе!
— Но это чтобы спасти мою репутацию и еще потому, что ты хотел наследника. Об этом все знали!
Айвес покачал головой.
— Не стану отрицать, что я бессовестно воспользовался событиями, связанными со смертью Эдварда, чтобы прочно привязать тебя к себе. А что касается наследника… Так наберется немало молодых и знатных дам, которые охотно подарили бы мне его. Но видишь ли, у всех один ужасный недостаток: они — это не ты! Боюсь, что мне подходишь только ты.
