в котором он пребывает наиболее часто? Можете ли сказать, чем это обусловлено? И, наконец, хочу спросить, не замечали ли вы каких-либо странностей в его поведении.
Ансель выслушал поток вопросов епископа, не изменившись в лице.
– Охарактеризовать моего ученика, – задумчиво повторил он. – Я мог бы это сделать, но вряд ли смогу дать ответ теми категориями, о которых вы спрашиваете. Реакция на обучение? Частое состояние? Странности? – Он чуть нахмурился. – Признаться, я не совсем понимаю, что именно вы хотите от меня услышать, Ваше Преосвященство.
Лоран кривовато улыбнулся.
– Правду, разумеется.
– Правду, – вновь повторил Ансель в глубокой задумчивости. – Что ж, мой ученик талантлив. Не только как фехтовальщик, но и как делец: едва у него появилась возможность заниматься делами своей земли, он проявил удивительную активность и направил много сил на развитие и процветание Кантелё. Население пребывает в глубоком изумлении и восхищении. Реакция на обучение? А какой она должна быть, по-вашему? Он усерден и активен, как и любой молодой человек его возраста. Сильным телосложением не отличается, однако практика все же дает о себе знать и позволяет достичь хороших результатов. Он цепко усваивает приемы, хотя я бы сказал, что его навыки больше подходят для демонстрации силы, а не для ее прямого применения. О Ренаре и Вивьене, к примеру, я этого сказать не могу – они вполне способны постоять за себя в настоящей схватке, хотя я молю Бога, чтобы им никогда не пришлось этого делать.
Ансель смиренно опустил голову. Лоран улыбнулся.
– Я молюсь о том же, – кивнул он. – И все же вернемся к вашему ученику. Он когда-либо обсуждал с вами вопросы богословия?
Ансель перевел взгляд на епископа. Напряжение его заметно усилилось.
– Вам не кажется, что с его стороны было бы странно обсуждать богословские вопросы с учителем фехтования? – нервно хохотнул Ансель.
– О странностях я также спрашивал, месье де Кутт, и попрошу вас впредь более не уходить от ответа. Я этого не люблю.
«Назвал иначе? Нехороший знак», – промелькнуло в голове Анселя. Он поборол в себе сиюминутное желание обернуться в сторону Вивьена. Сердце больно кольнуло от одной мысли, что его снова предали. – «Отчего Лоран задает эти вопросы? Действует, как Вивьен? Хочет, чтобы я признался? Вивьен все же сказал ему? Отчего тогда меня сразу не арестуют? Хотят, чтобы я сдал Гийома?»
– Гийом де’Кантелё, подобно многим юношам его возраста, куда с большим рвением сейчас интересуется любовными делами, Ваше Преосвященство. На мой взгляд, некоторого смирения ему пока недостает, но многих ли вы знаете людей, которые по юности лет не поддаются этому соблазну?
К искреннему удивлению Анселя, судья Лоран понимающе улыбнулся, хотя по его лицу пробежала тень – слишком уж многозначная, чтобы быть простым порицанием.
– Стало быть, вопросы богословия его не интересуют? – снисходительно спросил Лоран.
– Я этого не говорил, – покачал головой Ансель. – Он ходит в церковь, как и любой добрый христианин. Но со мной он предпочитает не обсуждать богословские вопросы.
«По крайней мере, в последнее время это действительно так», – подумал Ансель, искренне обрадовавшись скрытности, которую Гийом стал демонстрировать в вопросах веры некоторое время назад.
– Для этого у него есть приходской священник, – закончил он. – Не думаю, что окажусь в богословских вопросах лучшим собеседником, чем он.
Лоран усмехнулся.
– А что насчет его поведения в целом? Не замечали в юном графе никаких странностей?
Ансель прерывисто вздохнул. Некоторое время он собирался с мыслями, стараясь заглушить тревогу в душе, которая била в колокола и кричала о том, что его предали.
– Ваше Преосвященство, я могу быть с вами откровенным? – сдавленно спросил Ансель. Лоран остановился, посмотрел на него и едва заметно нахмурился.
– Вы должны быть со мной предельно откровенны, месье Ансель.
В голосе его не звучало угрозы, однако чувство опасности, которое не давало Анселю покоя, лишь сгустилось. Он приложил все усилия, чтобы выглядеть более собранным.
«Я еретик. Арестуйте меня, сделайте со мной что угодно, но не трогайте больше никого!» – хотел закричать он, искренне боясь, что этот расспрос может навредить Гийому. Однако он удержал себя от этого. Ему пока никто не предъявил обвинений. Стоило взять себя в руки и не спешить обвинять Вивьена в предательстве. По мимолетному взгляду на него, когда Лоран попросил о беседе, Анселю показалось, что Вивьен удивлен не меньше.
– Ваше Преосвященство, вы, должно быть, догадываетесь, какие чувства вызывает у простого мирянина любой, даже самый малый интерес со стороны инквизитора.
Лоран заговорщицки прищурился.
– С нетерпением хотел бы услышать это от вас.
– Множество людей разрываются между желанием помогать творить богоугодное дело и страхом нарушить девятую заповедь Божью. Страх и благоговение – смесь чувств, которая может толкнуть людей на необдуманные поступки, Ваше Преосвященство. Я бы вовсе не хотел оказаться в числе тех, кто, желая угодить вашим изысканиям – то есть, изысканиям persona Christi – оклевещет доброго христианина. – Он вздохнул. – Поэтому я смею просить вас рассказать о цели вашего расспроса или более им не мучить, если только у вас нет вопросов лично на мой счет. Касательно юного графа де’Кантелё я уже рассказал вам все, что мог – без домыслов и наговоров. Боюсь, в остальных делах я сведущ недостаточно, чтобы стать вашим свидетелем.
Некоторое время Лоран изучающе смотрел на виновато потупившегося Анселя. Казалось, этот разговор существенно измотал его.
– Вы притомились, месье Ансель? – заботливо поинтересовался Лоран.
– Теперь занятия с Вивьеном и Ренаром отнимают намного больше физических сил, чем раньше. Однако смею сказать, что наша беседа воспринималась мною тяжелее. Я не большой любитель разговоров о людях без их ведома и присутствия, Ваше Преосвященство. Возможно, при разговоре с инквизитором этой позиции придерживаться не стоит, но, надеюсь, вы простите мне эту, – он помедлил, – узколобость.
Лоран понимающе хмыкнул.
– Вы действительно удивительно кроткий человек, месье Ансель, – сказал он. – Что ж, на данный момент вы, пожалуй, удовлетворили мое любопытство в достаточной мере. Приглядите за юным графом, – настоятельно порекомендовал он, – и доброго вам дня.
Попрощавшись, Кантильен Лоран направился в здание своей резиденции, оставив Анселя – побледневшего и обессилевшего – стоять и смотреть ему вслед.
***
За время пребывания Анселя в Руане Кантильен Лоран еще несколько раз подзывал его для коротких разговоров о Кантелё. Похоже, его всерьез заинтересовала активность Гийома, и он, как мог, старался понять, стоят ли за ней какие-либо странные причины, или же его деловитость обусловлена тем, что с уходом своего отца на войну он просто наконец дорвался до власти.
Ансель отвечал на вопросы Лорана в своей прежней кроткой и сдержанной манере.
