К его удивлению, судья инквизиции проявлял удивительную для людей его рода занятий и поста деликатность в своих расспросах, однако сам факт его интереса после каждой короткой беседы словно вытягивал из Анселя последние силы.
Усугубляло ситуацию то, что руанское отделение инквизиции кипело от работы, и Ансель даже не мог толком улучить момент, чтобы поговорить с Вивьеном начистоту и понять, упоминал ли ученик что-либо о своем путешествии в Каркассон в присутствии Лорана.
С каждым днем Ансель чувствовал все большее напряжение. Он почти потерял сон – подскакивал на кровати, едва уснув, и вздрагивал от любого шороха. Каждый день он ожидал увидеть у своих дверей стражников, которые должны были бы арестовать его по приказу Кантильена Лорана. А еще больше он опасался, что вскоре может не застать судью инквизиции в отделении, потому что тот решил бы поехать в Кантелё с намерением предъявить Гийому прямое обвинение в ереси.
Желание прийти к епископу с повинной, чтобы уберечь своих близких, с каждым днем лишь возрастало, однако Ансель старался мыслить здраво и останавливал себя. Он подозревал, что даже в случае его добровольной сдачи инквизиции ни мольбы, ни просьбы, ни увещевания, ни даже клятвы не помогут убедить Лорана в том, что больше никто из Кантелё не повинен в ереси. Его добровольная сдача лишь окончательно развяжет Лорану руки. Впрочем, Ансель не понимал, связывает ли ему что-то руки сейчас. Действительно ли он что-то подозревает? Направлены ли эти беседы на то, чтобы заставить Анселя признаться, не выдержав давления, или же они – лишь результат обеспокоенного любопытства?
Ответов не было, оставалось лишь ждать. И, воистину, это тягостное ожидание было невыносимо.
***
Вивьен Колер возвращался на постоялый двор, когда на улице уже совсем стемнело. Он чувствовал себя уставшим и искренне желал забыться сном после нескольких напряженных дней, молясь только о том, чтобы сегодня ни привычная бессонница, ни дурные сновидения не помешали ему исполнить это намерение.
Темные улицы Руана, освещенные лишь редкими факелами, скудным светом луны, скрытой за полупрозрачными ночными облаками, и множеством звезд, отчего-то нагоняли на Вивьена странные размышления о том, что, возможно, там, далеко в небе, Господь создал еще множество других миров. И, возможно, их свет сейчас долетает сюда, до этой самой улицы. Вивьен подивился своей мысли, коротко усмехнулся и подумал, что, скажи он об этом кому-нибудь, его бы обвинили в ереси, ведь в Книге Бытия не говорится ни о каких других мирах.
– Ты сказал ему? – неразборчиво прозвучало откуда-то сбоку.
Резко вырвавшись из своих мыслей, Вивьен обернулся на знакомый голос и прищурился, вглядываясь в темноту.
– Ансель? – изумленно спросил он.
Учитель стоял, тяжело привалившись к стволу дерева, и с трудом удерживал свое тело в вертикальном положении. Он казался каким-то болезненно исхудавшим, каждое движение было резковатым и нервным, а язык его непривычно заплетался.
– Ты, что, пьян? – нахмурился Вивьен.
Ансель не ответил, да этого и не требовалось – его вид говорил сам за себя. Он подался вперед, покачнулся и ухватился за ствол дерева в тщетной попытке сохранить равновесие.
– Ты ему все-таки рассказал… – с ноткой усталой обличительности повторил он. Вивьен огляделся по сторонам, понадеявшись, что их никто не слышит, приблизился к другу и поддержал его под руку, когда тот снова покачнулся.
– Во-первых, говори тише, – прошипел он. – Во-вторых, кому и что я, по-твоему, рассказал?
Ансель мучительно посмотрел ему в глаза.
– Лоран… он знает… он все знает! – почти простонал он. – Но не говорит прямо. Он хочет, чтобы я сознался… прямо, как ты хотел… вы, инквизиторы… вы используете пытку даже… так…
Вивьен недовольно сдвинул брови. Требовательно потянув Анселя за руку, он отвел его как можно дальше от дороги, удостоверившись, что рядом никого нет. С трудом удерживаясь на ногах, Ансель последовал за ним.
– Что ты несешь? – прошипел Вивьен, остановившись. – Ты в своем уме? По-твоему, после всего, что я тебе тогда наобещал, я явился к Лорану и запросто тебя выдал? Ты, похоже, понятия не имеешь, как работает инквизиция. – Он криво усмехнулся, поняв, что, его недавняя сонливость исчезла, как утренний туман.
Ансель неопределенно покачал головой. Взгляд его рассеянно блуждал по улице, не в силах ни на чем сосредоточиться. Казалось, он был сильно измотан и с трудом мог мыслить связно.
– О чем тебя спрашивал Лоран? – тихо и строго, как при разговорах с арестантами, осведомился Вивьен.
Ансель молчал.
– Проклятье, Ансель, чтобы понимать, насколько все плохо, я должен знать, о чем спрашивал Лоран. Не усложняй мне задачу.
И снова – никакого ответа. Ансель лишь смотрел в неопределенную точку пространства, всем своим видом выражая, что больше никогда и никому не сможет довериться. Вивьен закатил глаза.
«Воистину, если человек редко позволяет себе пить, опьянение может вылиться вот в это», – подумал он.
Тяжело вздохнув, он без предупреждения в мгновение ока зашел Анселю за спину, вывернул его руку и дернул вверх, заставив его ахнуть от боли и рухнуть на колени.
– О чем. Спрашивал. Лоран? – строго повторил он.
Ансель опустил голову, крепко сжав челюсти. Вивьен раздраженно вздохнул и потянул его выкрученную руку вверх почти до хруста в плече. Ансель замычал от боли, невольно согнувшись еще ниже.
– Заставишь меня спросить еще раз, и я сломаю тебе руку, – пригрозил Вивьен. – Дело серьезное, Ансель, говори.
– Гийом, – сквозь зубы произнес Ансель.
– Гийом?
– Граф де’Кантелё. Мой ученик.
– Он тоже катар? – тихо спросил Вивьен. Ансель не ответил, и пришлось потянуть его руку еще выше. Некоторое время он терпел, однако вскоре все же застонал, качнув головой из стороны в сторону, словно это могло помочь избавиться от боли. – Давай, Ансель, ты же уже начал говорить начистоту. Не останавливайся на полпути. Твой ученик – катар? Ты обучал его основам своей веры?
Почувствовав еще более сильную боль в плече, Ансель резко выдохнул.
– Боже… да! Вивьен, хватит…
– А его семья?
– Вивьен…
– Ансель, я очень не люблю повторять вопросы.
– Тоже. – Теперь голос его звучал надтреснуто и сокрушенно.
– Лоран спрашивал об этом?
– Лишь косвенно, – проскрипел Ансель. – Боже, Вивьен, хватит…
– Я смотрю, ты понемногу трезвеешь. Боль отрезвляет, не правда ли? – Вивьен нехорошо усмехнулся. – А теперь собери мысли в кучу и ответь, чем именно интересовался Лоран.
– Если… отпустишь, я тебе скажу, – проскрипел Ансель.
– Боюсь, условия ставишь не ты, – качнул головой Вивьен. – Отпущу, если ответишь. Я жду.
– Он интересовался делами в Кантелё, – тяжело дыша, заговорил Ансель. – Интересовался Гийомом: его состоянием, его обучаемостью. Спрашивал у меня, не обсуждал ли Гийом со мной богословские вопросы. Тогда я
