Встав на цыпочки, Кэтрин обвила руками его шею и крепко поцеловала. Когда губы Люсьена удивленно приоткрылись, она проникла языком в его рот.
— Кэтрин… — простонал Люсьен и до боли стиснул ее в своих объятиях.
— Я хочу тебя, Люсьен. Ты нужен мне.
Следующий поцелуй вызвал у Люсьена нестерпимое желание. Он впился губами в горячие влажные губы Кэтрин и начал поспешно стягивать с нее одежду.
Его возбуждение передалось Кэтрин. Дыхание ее участилось, и она ощутила трепет и жар во всем теле. Боже, как же сильно она хотела его. Ее рука спустилась вниз и, нащупав его восставшую мужскую твердость, начала расстегивать пуговицы на штанах.
Горячий, упругий жезл выскочил наружу, и Кэтрин нежно погладила его трепещущей рукой. Люсьен снова застонал. Он продолжал целовать ее, но ей хотелось большего. Кэтрин стала осыпать поцелуями шею, плечи, грудь Люсьена, спускаясь все ниже по его телу к плоскому животу. Она провела языком вокруг пупка, вызвав у Люсьена трепет неистовой страсти.
Шепча ее имя, он запустил пальцы в ее волосы и начал вытаскивать заколки. Волосы тяжелой волной упали ей на спину.
Кэтрин обхватила рукой восставшую плоть Люсьена и опустилась на колени, продолжая целовать его все ниже и ниже. Она услышала, как Люсьен судорожно втянул воздух, испытывая явное удовольствие, и ей захотелось попробовать на вкус ту часть его тела, которую он так умело использовал для того, чтобы доставить ей наслаждение.
Люсьен весь напрягся и, задыхаясь, прохрипел:
— Кэтрин… ради Бога.
Но она не отпускала его, впервые ощутив свою власть над мужчиной и чувствуя, как он весь напрягается. Кэтрин продолжала целовать его плоть, пока из груди Люсьена не вырвалось хриплое рычание.
Он подхватил Кэтрин на руки и понес на большую пуховую постель. Быстро скинув остатки одежды, он лег рядом с Кэтрин и, приподняв ее, усадил верхом. Потом он пригнул ее голову и впился в губы жарким поцелуем.
— Скажи, чего ты хочешь, — тихо прошептал он, поглаживая ее груди и затвердевшие соски.
Кэтрин старалась ответить ему своим телом, непрерывно двигаясь и ощущая нарастающий жар.
— Скажи же, — повторил Люсьен, глядя на нее своими жгучими черными глазами. — Скажи, чего ты хочешь.
Кэтрин коснулась его губ дрожащими пальцами.
— Я хочу… хочу тебя, Люсьен.
Он вошел в нее до конца, Кэтрин издала стон наслаждения.
— Тогда делай так, как тебе нравится, любовь моя. Возьми то, чего ты хочешь.
Его слова возбудили ее еще больше. Она снова почувствовала свою власть над ним и начала активно двигаться, сидя на нем верхом.
Кэтрин ощущала напряжение Люсьена и понимала, что он старается сдерживаться, чтобы доставить ей удовольствие. Горячее чувство охватило ее, и внутри стало влажно. Страсть нарастала, поглощая ее, пронизывая каждую частичку тела. Она двигалась, словно в какой-то сумасшедшей скачке, откинув голову назад и испытывая невероятное блаженство. Ее напряженные мышцы все сильнее сжимались вокруг него.
Люсьен ласкал ее груди, а затем, обхватив бедра, начал двигаться вместе с ней, глубоко погружаясь внутрь. В какой-то момент Кэтрин ощутила взрыв наслаждения, и из ее горла вырвался непроизвольный крик. Продолжая удерживать ее, Люсьен сделал еще несколько толчков в самой глубине, и она снова вскрикнула. Еще один толчок — и он излил в нее свое семя, содрогнувшись всем телом. Они замерли, медленно приходя в себя.
Когда Кэтрин наконец слегка пошевелилась, Люсьен осторожно освободил ее и уложил рядом с собой на постель, нежно обняв. Она закрыла глаза, наслаждаясь теплом его тела и чувствуя, как они стали ближе друг другу. В постели между ними не было разногласий и непонимания — каждый стремился доставить другому наибольшее удовольствие. В сочетании с любовью такое сильное физическое влечение могло бы только способствовать укреплению брака.
Однако без настоящей любви страсть постепенно угасает, и Кэтрин не представляла, как долго продлится их связь, основанная только на сексе. Не пройдет ли она, как только у них появится ребенок? Больно было думать, что, когда она забеременеет, Люсьен заведет себе любовницу, как это делают другие мужчины.
Стоя перед письменным столом в конторе Натаниела Уитли на Треднидл-стрит, Люсьен подписал лежащий перед ним документ и вернул его Нату, который тщательно посыпал чернила тальком, сложил бумагу и запечатал каплей сургуча.
— Подпись заверена мною и датирована, — сказал Нат. — Я положу этот документ в сейф вместе с порванной подпругой и другими вашими документами. Если что-нибудь еще случится с вами, я передам все это в магистрат. — Сняв очки в тонкой металлической оправе, Нат посмотрел на маркиза поверх стопки бумаг. — Ради Бога, Люсьен… будьте осторожны. Этот человек пытается убить вас. Его уже следовало бы повесить на ближайшем дереве за то, что он сделал.
Люсьен провел рукой по лицу.
— Я тоже так считаю, однако в настоящий момент у нас мало доказательств того, что именно Дунстан нанял людей убить меня. Те, что напали на меня возле таверны «Перо и шпага», давно исчезли, а показаний конюха едва ли будет достаточно, чтобы обвинить графа, особенно такого влиятельного, как Дунстан.
Клятвенные показания были вторым документом, который привез Люсьен. Он добился признания от человека по имени Оливер Уид — недавно нанятого конюха. Разоблачить его помог Бенни Тейлор. Уид находился среди работавших на сеновале, когда сорвался тяжелый подъемник, едва не убивший маркиза. Бенни вспомнил, что этот же человек был замечен возле седла Люсьена, но тогда Бенни подумал, что тот просто проверяет исправность снаряжения.
На допросе Уид признался, что покушался на жизнь маркиза, и назвал имя человека, нанявшего его, — Эван Слоун, управляющий Дунстана.
— Эти документы могут пригодиться в случае, если я погибну при подозрительных обстоятельствах, — сказал Люсьен. — Если это произойдет, Дугласа Роута можно будет обвинить в убийстве.
— Но тогда вы уже будете мертвы.
— К сожалению, — слегка скривил губы маркиз. — Однако этого не должно бы случиться, особенно после того, как Дунстан узнает о существовании документов, изобличающих его.
— А каким образом вы намереваетесь поставить его в известность?
— Завтра я поеду в Милфорд-Парк. Дунстан обязан покинуть поместье к концу месяца, то есть через несколько дней. Поскольку, женившись на Кэтрин, теперь я являюсь владельцем Милфорд-Парка, у меня есть все основания осмотреть имущество, которое тот оставляет.
— Будьте осторожны, Люсьен. У этого человека нет совести, и он вполне способен убить вас. Посмотрите, что он сделал со своей племянницей.
