Тяжело дыша носом, Денби усмехнулся и нанес быстрый удар Хьюго в живот.
— Я слышал о вашей ране, дружище.
Хьюго сделал обманный выпад правой в ребра Денби и движением вверх левой ударил в челюсть. Денби не устоял и упал на задницу.
— Ублюдок, — сказал Денби. — Я бы не отдал ее тебе, будь я даже нищим.
— Вы и есть нищий — заметил Вейл. Он сунул табакерку в карман и поднес к глазам лорнет, — Кулачный бой — вещь весьма грубая, — посетовал он. — Дуэль гораздо благороднее.
Денби коснулся кончиками пальцев носа, из которого текла кровь, и с ненавистью посмотрел на Хьюго.
— Я убью вас. — Денби вытащил из кармана пистолет. — Не важно, что вы говорите, Уонстед. Она моя жена, И я могу делать с ней все, что захочу. Ударьте меня еще раз, а пострадает от этого она.
Хьюго замер на месте.
— Трус.
— Попробуйте прикоснуться к ней, и я посажу ее в погреб, где кишат крысы, у меня в Денби-Холле есть такое славное местечко.
Охваченная ужасом и отвращением, Люсинда изменилась в лице.
Хьюго показалось, что он обезумел от ярости, и он уцепился за ниточку здравого смысла.
— Думаете, ее отец будет давать вам деньги при сложившихся обстоятельствах?
Денби скорчил гримасу.
— Уонстед, — сказал Вейл. Хьюго посмотрел на него.
— Берегитесь, Уонстед. — Герцог говорил тихо, но в его тоне звучала угроза, хотя ни он, ни его пособник, судя по всему, не собирались прийти на помощь Денби.
Денби с трудом поднялся с земли, стряхнул пыль с бриджей. Пожал плечами.
— Ее отец заплатит и больше, лишь бы вызволить ее из погреба. Как вы считаете, Люсинда?
— Я думаю, мой отец сделает все, что в его силах лишь бы освободить меня от вас.
— Жаль, что вы не подумали об этом раньше, дорогая, — сказал Вейл.
Хьюго посмотрел на него.
Какое-то движение, которое он заметил краешком глаза, привлекло его внимание, и в тот же момент сыщик крикнул:
— Смотрите на пистолет!
Хьюго круто повернулся. Денби нацелил на него пистолет.
— Молитесь, Уонстед.
— Нет! — закричала Люсинда. — Не надо, Денби. Прошу вас. Я поеду с вами. Я сделаю все, что вы скажете. — Она сунула Софию в руки сыщика.
— Ну и ну! — хмыкнул тот. Хьюго развел руки.
— Давайте. Стреляйте. Вас за это повесят.
— Вот как? — Из носа Денби капала кровь. Он откашлялся и сплюнул. — Вейл скажет, что это была самозащита.
— Я расскажу, — заявила Люсинда. — Я всем расскажу, какой вы трус, вы стреляете в безоружного человека.
— Я тоже расскажу, — раздался чей-то голос, Постлтуэй. И Кэтрин. Они выбежали из ворот дома викария, бледные, потрясенные.
— Отведите Кэтрин обратно в дом, викарий, — велел Хьюго.
Они не шелохнулись. Он должен взять все в свои руки, прежде чем кто-то еще пострадает.
— Вы не убьете меня, Денби, — насмешливо сказал Хьюго. — Для этого вы слишком трусливы.
Денби дернул головой, глаза у него горели.
Сыщик посадил Софию в карету. Люсинде придется последовать за ней.
Наверное, Денби пришла в голову та же мысль, потому что он толкнул жену к открытой дверце кареты. Хьюго делал ставку на то, что герцог позаботится о ней, как бы ни развивались события. Люсинда не шелохнулась. Пистолет Денби словно загипнотизировал ее.
— Мамочка, — хныкала София.
— Садитесь в карету, Люсинда, — прошептал Хьюго. Краешком глаза он увидел, что Вейл едва заметно кивнул.
Жаль, что он был не прав по отношению к герцогу. Он шагнул навстречу пистолету.
— Чего вы ждете? Я спал с вашей женой.
Потрясенная, Люсинда отпрянула. Хьюго было больно ранить ее, но это помогло, потому что теперь все внимание Денби сосредоточилось на нем. Граф взвел курок.
— Негодяй. Вы надеетесь, что меня повесят, если я убью вас. — Его распухшие губы скривились в улыбке — так мог бы улыбаться череп. — Но вы ни в чем не виноваты, Уонстед. — Он кивнул в сторону Люсинды. — Вот ее нужно наказать.
— Бога ради, Денби, — сказал Вейл. — Опустите пистолет. Мне это уже надоело. Графиня, садитесь в карету, если вам дорог этот ребенок.
Денби в бешенстве посмотрел на Вейла. Пистолет дрогнул.
Хьюго приготовился прыгнуть. Люсинда бросилась между ним и Денби. Хьюго отшвырнул ее в сторону одной рукой, другой ударил по пистолету.
Раздался выстрел. Потом еще один. Денби промахнулся и упал, потеряв равновесие. Люсинда рухнула на землю.
— Нет! — закричал Хьюго.
Хьюго опустился на колени рядом с Люсиндой, добежав до нее как раз перед тем, как подоспела Кэтрин.
— Славный выстрел, ваша светлость, — произнес Скрипе.
— Я думаю, она в обмороке, — сказала Кэтрин. Она опустилась на колени и принялась растирать руки Люсинде. — Постлтуэй, в моем ридикюле есть нюхательная соль. Найдите ее, пожалуйста.
Постлтуэй порылся в ридикюле. Хьюго перевел взгляд с мертвого Денби на Вейла, который, морщась от боли, прислонился к карете.
— Благодарю за помощь, ваша светлость, но вам не следовало его убивать. Вы предстанете перед судом пэров.
Вейл через силу улыбнулся:
— Это единственное, что я мог сделать, мой дорогой. Не думаю, что в Англии найдется суд, который обвинит меня. Это ведь самозащита.
— Само… — Капля чего-то темного и густого упала на безупречно начищенные сапоги герцога. — Господи, дружище, вы ранены.
— Да, — отозвался герцог, в его глазах, полных боли, блеснуло озорство. — Дьявольски повезло.
— Ваша светлость, — сказал Скрипе, — дайте-ка, я пущу в ход мои гляделки. — Он расстегнул сюртук на герцоге и стянул его с одного плеча. Потом расстегнул черный жилет; показалась белая рубашка в пятнах крови, с дырой у самого плеча. Скрипе вытащил носовой платок в пятнах.
— Господи, — сказал Вейл. — Надеюсь, он чистый?
— Ясное дело, чистый, — пробормотал Скрипе и стал стягивать руку жгутом.
Хьюго повернулся к Люсинде. Глаза у нее были открыты, и она смотрела, не отрываясь на неподвижное тело Денби.
— Он мертв?
— Да, дорогая, — сказала Кэтрин. — Без сомнения. Люсинда вздрогнула и отвела взгляд.
— Где София? — шепотом спросила она. Девочка выглянула из дверцы кареты.
— Плохой дядя ушел? — спросила она.
Люсинда рассмеялась сквозь слезы. Хьюго тоже не сдержал слез. Вот дурак. Он отодвинулся от Люсинды, хотя жаждал заключить ее в объятия. Но если он это сделает, дороги назад уже не будет. Когда он смотрел, как она падает, ощущение полной беспомощности заставило его застыть от ужаса. При этом он с беспощадной ясностью понял правду. Герцог рисковал жизнью, чтобы спасти ее. Герцог оказался намного благороднее, чем он сам.
