— Спасибо, Джонатан. Я никогда даже не мечтала о такой красивой вещи.
Обняв ее одной рукой, Джонатан улыбнулся и закрыл глаза.
Кейт поцеловала ямочку у него над ключицей и медленно провела рукой по его груди. Чуть ниже левой подмышки ее пальцы натолкнулись на неровный рубец шириной в дюйм.
Во время болезни, а потом за последние несколько часов Кейт успела хорошо изучить его тело — и все его изъяны, от этого шрама с лиловыми сморщенными краями до забавно скрюченных мизинцев на ногах, были знакомы и дороги ей. Привстав, она тихонько поцеловала уродливый рубец.
— Всякий раз, меняя твою рубаху, я пыталась угадать, откуда это у тебя.
— Штыковое ранение.
Глаза Кейт тревожно расширились. Пройди штык двумя дюймами левее, он попал бы в самое сердце.
— Как же ты спасся? Повезло?
— Мой противник оказался чуть быстрее меня.
— Ты хочешь сказать — медленнее?
— Нет. — Мускул задергался на щеке у Джонатана, и Кейт почудилось на миг, что больше он уже ничего не скажет. Когда он снова заговорил, голос его звучал сдавленно. — Он узнал меня и вовремя отклонил штык в сторону. — Джонатан еще ближе притянул Кейт к себе и сглотнул. — А я нажал курок, даже не зная, в кого стреляю. Он спас меня, а я его убил.
— Бенджамин… — Вспоминая тот мучительный бред Джонатана, Кейт закрыла глаза. Может, как раз сегодня настал момент избавиться от теней прошлого? Если он заговорит вслух обо всем, что с ним было, возможно, раны начнут затягиваться?.. — Джонатан, расскажи мне о войне, — тихо сказала она. — Мне кажется, это должно тебе помочь.
Джонатан с глухим стоном дернулся со своего места и навалился на Кейт.
— Проклятая война закончилась, и больше всего на свете я хочу ее забыть, понятно? — Он впился губами в ее губы.
Несколько оброненных ею слов вдребезги разбили все его доверие. Он никогда и никому не рассказывал о смерти Бенджамина Коулберна. Кейт могла каким-то образом выведать об этом только через армию конфедератов.
На сей раз не было ни ласковых слов, ни нежных прикосновений. Оба яростно и неистово вцепились друг в друга, словно чувствуя, что жизнь вот-вот расшвыряет их в разные стороны.
Джонатан уже знал, что пошлет Мэтту Мак-несби словесный портрет не только загадочного Томаса Филдинга, но и его сестры. Конечно, в этом будет что-то от предательства, но разве ее собственное двуличие не стоит того?
Кейт чувствовала себя не лучше. Она заметила то, чего не увидел Джонатан Кентрелл: ветер утих. Meтель закончилась.
— День добрый! — крикнул Джонатан всаднику, въехавшему во двор. — Что вы хотели?
— Вы Джонатан Кентрелл?
— Да.
— У вас есть медные капсюли?
— Что? — Вздрогнув, Джонатан прикрыл глаза ладонью от солнца, чтобы получше рассмотреть незнакомца.
— У вас есть медные капсюли?
— Только для «шарпсов», — сказал Джонатан. — Если вам для винчестера, обратитесь в службу снабжения. — Давно уже ему не приходилось отвечать на пароли. Некоторые из них, как, к примеру, только что прозвучавший, всегда поражали его своей бессмысленностью: действительно, в винтовках системы «шарпс» даже не применялись медные капсюли.
— В таком случае это вам. — Незнакомец извлек из кармана сложенный лист бумаги.
Джонатан взял письмо.
— Наверное, устали с дороги. Может, зайдете выпить кофе и перекусить?
— Нет, спасибо. — Только теперь посыльный улыбнулся. — Мне приказано передать послание и сразу же уезжать, чтобы нас не увидели вместе.
— Ох уж этот Макнесби! Готов все на свете окутать тайной! Ну кто, скажите на милость, может нас тут увидеть?
— Хороший вопрос, — рассмеялся незнакомец. — Спасибо за приглашение, но я, пожалуй, лучше вернусь в поселок.
— Ответ не нужен?
— Об ответе речи не было.
— Ну, хорошо. Спасибо.
Джонатан проводил глазами удаляющегося всадника. «Почему я всегда оказываюсь прав? — стиснув зубы, подумал он. — Неужели нельзя было хоть раз ошибиться?» Стараясь перебороть охватившее его отчаяние, он закрыл глаза.
Все так, Макнесби, бесспорно, обожает шпионские страсти и томится по острым ощущениям времен службы в военной разведке, но, однако же, Макнесби при этом человек деловой и не станет тратиться на нарочного без серьезной на то необходимости. Покосившись на листок, все еще зажатый в руке, Джонатан вздохнул. Да, умеет он наломать дров сгоряча, а потом об этом жалеть. Пораскинь он вовремя мозгами, он бы ни за что не стал в письме к Макнесби упоминать Кейт. Злость на нее за то, что она, используя их такие краткие и прекрасные мгновения близости, пыталась что-то от него выведать, длилась ровно столько, чтобы он успел отправить письмо, а потом иссякла. Да и возможно ли дольше сердиться на женщину, которая, чуть заподозрив, что ему с ней плохо, начинает смотреть на него такими огромными горестными глазами?
Джонатан устало провел рукой по лицу и направился к дому. Последние три недели были для него сущим адом. Восемнадцать проведенных в постели часов не охладили его страсти. Более того, теперь он вообще ни о чем другом не мог думать. Целую неделю после той метели Джонатан боролся с собой. Если бы не данное Кейт слово, он бы давно уже затащил ее в свою спальню.
Когда Чарли повез Кейт с Луноцветкой в Саутпасс-сити, чтобы Кейт могла подать заявку на собственный участок, Джонатан поначалу радовался. Он рассчитывал, что его пытка на этом кончится, но не тут-то было. Ему стало еще хуже.
Он не только хотел Кейт так же страстно, как и прежде, теперь он еще чертовски скучал по ней. Без нее кухня казалась опустевшей, все в доме навевало тоску, словно она увезла с собой часть их жизни. Мальчишки целыми днями бубнили только о том, как хорошо, когда миссис Мерфи дома, да жаловались на отцовскую стряпню. Он, черт побери, и сам уже устал от собственной стряпни!
Минут пять ему понадобилось, чтобы разыскать на заваленном посудой столе свои очки, но наконец они нашлись, и Джонатан сел читать. В послании Макнесби лаконично и без обиняков приказывал ему следить за обоими подозреваемыми и ни в коем случае не упоминать при них его, Макнесби, фамилию. Сам же он, говорилось далее, постарается при первой возможности приехать, чтобы лично проверить полученные от бывшего агента сведения.
Джонатан сидел как оглушенный, глядя невидящими глазами на гору грязной посуды на другом конце стола. Что же такое могли эти двое натворить? Война уже давно кончилась, а Кейт и ее братец до сих пор такие важные персоны, что ими самолично интересуется бывший начальник шпионского управления… Кто знает, растерянно думал он, удастся ли теперь вытащить Кейт из этой каши, которую он сам же заварил.
