Несколько часов спустя Чарли разыскал компаньона в студии. Джонатан был так увлечен своей картиной, что даже не заметил его.
— Решил заглянуть к тебе по пути, сказать, что мы уже вернулись. И еще: Кейт просила передать, что придет завтра утром. — Чарли стянул с головы шляпу и начал вытряхивать ее о голенище.
— Не пыли! — раздраженно буркнул Джонатан. — Краска еще не высохла.
Чарли удивленно приподнял брови: Джонатан, как правило, относился к своему искусству довольно равнодушно, во всяком случае, прежде ею никогда не волновала пыль в студии. Он с любопытством заглянул ему через плечо — и остолбенел. С холста на него смотрела Кейт Мерфи, но это была совершенно незнакомая ему Кейт.
Портрет, как и все работы Джонатана, грешил кое-какими неточностями — нос съехал в сторону, глаза явно были великоваты, но Чарли ничего этого не замечал. Он видел одно только призывно мерцающее лицо Кейт, окруженное облаком пушистых волос. Чуть приоткрытые губы застыли в полуулыбке, намекая на известную ей одной тайну, а загадочный взгляд зеленых, как трава, глаз манил и завораживал.
Это был портрет страстно влюбленной женщины.
Наблюдая за тем, как Джонатан кладет последние мазки на сияющий нимб ее волос, Чарли присвистнул.
— Я так понимаю, тебе лучше на ней жениться, Джон, — сказал наконец он.
— На ком? — удивленно обернулся Джонатан. — На Кейт? Ты что, на солнышке перегрелся?
— Можно подумать, она сама влезла к тебе в постель.
— Не сочиняй лишнего! — Джонатан принялся сосредоточенно очищать следующую кисть. — В конце концов, это всего-навсего картина.
Чарли упрямо мотнул головой.
— Видал я и раньше твои картины, но тут совсем другое дело.
— Просто я редко берусь за портреты.
— А за этот почему взялся?
Вопрос неожиданно поставил Джонатана в тупик. Действительно, почему он взялся за портрет Кейт? Он начал его на другой день после ее отъезда в Саутпасс-сити, а начав, настолько увлекся, что забывал порой о делах.
— И потом, — сказал Чарли, — если ты видел ее такой, то, по моему разумению, ты вроде как обязан жениться.
— Может, у меня просто богатое воображение. — Джонатан отставил в сторону банку с кистями и прикрыл холст. Ему вдруг захотелось, чтобы ни один мужчина, даже его лучший друг, не видел этого портрета.
— Богатое-то оно богатое, да, сдается мне, не настолько. Думаю, вряд ли можно устоять перед женщиной, которая смотрит на тебя такими глазами. Тем паче если ты сам ее этак разжег.
— Ладно, не спорю. — Джонатан вздохнул. — Да ведь не ее первую. Мало ли с кем я в жизни спал, что ж, мне на всех надо было жениться?
— Тебе видней… И со многих ты портреты писал?
Нет, признался себе Джонатан, портретов он не писал ни с кого. Даже с Мэри. И если быть до конца честным, ничье лицо еще не преследовало его так, как это. Но, с другой стороны, Мэри никогда не гнала его из своей постели. Наверняка вся его так называемая страсть к Кейт проистекает из неутоленной похоти, только и всего.
— Чарли, я ведь не люблю ее, — сказал он. — А Кейт заслуживает любящего мужа.
— Так уж и не любишь?
— Слушай, Чарли, мне ли не знать, что такое любовь? Семь лет я был женат на женщине, которую любил страстно, а к Кейт я чувствую совсем иное…
— Сдается мне, разных людей любят по-разному.
— Ты не знал Мэри. Она всегда искрилась таким счастьем!.. Она была похожа на маленькую лесную фею. Ее так хотелось защищать, оберегать!.. Она говорила, что я рыцарь, побеждающий всех ее врагов… А Кейт Мерфи сама расправится с кем угодно.
Чарли нахмурился.
— Ясно. Кейт сама о себе может позаботиться — вот, значит, чем не угодила.
— Ничего тебе не ясно, — досадливо буркнул Джонатан. — Просто Кейт непохожа на Мэри, и я не буду с ней счастлив, как когда-то с Мэри…
— Это уж точно. Думаю, и ты не очень-то похож на ее Брайана, но это не помешало вам обоим влюбиться друг в друга по уши. Ни Мэри, ни Брайана больше нет. Что же, вам с Кейт так и куковать до конца жизни поодиночке?
Джонатан потер пальцами виски.
— Понимаешь, Чарли, — сказал он, — я не знаю, можно ли ей доверять.
Повисла долгая неприятная пауза. Наконец Чарли недоверчиво фыркнул.
— Знаешь, Джон, ты уж лучше не прикидывайся дурачком. У тебя это не ахти как получается.
— Ни ты, ни я многого о ней не знаем…
— Я и о Луноцветке многого не знаю, — зло оборвал его Чарли. — Но скажи она «да», я женюсь на ней хоть сию секунду. Да и ты пораскинул бы мозгами — давно бы уже понял, что прошлое тут ни при чем. Жизнь и без того коротка, и слишком жирно тратить ее на то, чего все равно не можешь изменить… И потом, глянь-ка еще разок на эту свою картину. Там же ясно видно, что ты к ней чувствуешь. Такая любовь все пересилит.
— Но жениться…
— Да она уж и так тебе все равно что жена! Ей-богу, не вижу, что между вами изменится — разве что спать придется в одной постели. — Покосившись на завешенный мольберт, Чарли ухмыльнулся. — Правда, вряд ли это кого-то из вас очень огорчит. — Он провел рукой по волосам и повернулся, собираясь уходить. — Ну, я пошел, а то Луноцветка, того и гляди, не дождется и уедет домой без меня… Нет, Джон, тут я тебе не чета. Если уж мне в руки попало что-то стоящее, так я держу его крепко.
Когда он ушел, Джонатан откинул с холста простыню и долго смотрел на портрет. Вне всякого сомнения, это была его лучшая работа. Он не питал иллюзий насчет своего таланта художника. Он занимался этим ради удовольствия творчества и часто пользовался одним и тем же холстом по нескольку раз, малюя один пейзаж поверх другого. Даже самые лучшие его картины не поднимались над уровнем посредственности, и ни одна еще не нравилась ему настолько, чтобы захотелось ее оставить. Однако, как верно заметил Чарли, тут было совсем другое дело. В этом портрете было схвачено нечто такое, что прежде никогда ему не давалось.
Джонатан отошел от портрета и задумчиво глядел в окно. Мэри больше нет. Как ни трудно представить себя мужем другой женщины, но Мэри больше нет. И похожей на нее нет и никогда не будет. Даже Белл, с которой они были двойняшки, совсем не такая. Можно искать всю жизнь вторую Мэри и никогда не найти…
Он снова подошел взглянуть на портрет, и, как всегда при виде этого особенного выражения на лице Кейт, внутри у него что-то перевернулось. Неужели Чарли прав и он влюбился?
Да! Ответ, давно уже созревший в глубине его души, неожиданно стал совершенно очевидным. Тотчас Джонатану показалось, что он знал его с самого начала, но, терзаясь своей виной перед Мэри, пытался его спрятать, утаить от себя самого в самом дальнем уголке сознания… Да, он полюбил Кейт. Он полюбил ее страстно, любовь жгла ему душу и чуть не расплавляла кроватную сетку всякий раз, когда они отдавались друг другу.
