— А я… — запротестовала она, но он, подняв руку, заставил ее замолчать. Он казался чужим, абсолютно бесстрастным, и его явно нельзя было переубедить. Летти села.
— Это не означает, что вас нельзя судить за совершенные или совершаемые преступления в Литтл-Байдуэлле. И вас будут судить здесь, если найдется на то основание.
— Слушайте! Слушайте! — закричал сквайр Химплерамп.
— Итак, — Эллиот повернулся к Летти, — начнем…
Через полчаса Эллиот закончил допрашивать Летти. Она совершенно обессилела.
Если она боялась, что он приукрасит истинные причины ее появления в Литтл-Байдуэлле, если думала, что он скроет ее намерение украсть вещи леди Агаты, то ей не стоило этого бояться. Холодно и бесстрастно он расспрашивал ее о последних трех неделях, начиная с пожара в ее доме и кончая появлением Ника Спаркла.
Слушатели сидели как зачарованные. Многие удивленно раскрыли глаза, услышав, что Летти была актрисой музыкального театра. Иные кивнули, словно раньше догадывались. Некоторые поджали губы, когда она говорила о своем решении сбежать.
Летти не могла понять, что люди о ней думали. С тех пор как четыре дня назад констебль Браун привез ее в Холлиз, она ни с кем не разговаривала, кроме Эглантины, а Эгланти-на наотрез отказывалась думать о ней плохо. Но теперь, видимо, все изменится.
Летти оглядела ряды лиц, глаз, с жадным любопытством устремленных на нее, слушавших заключительное слово Эллиота. Лицо Анжелы не выражало ничего, кроме недоумения, Энтон выглядел откровенно растерянным. Позади него сидел Аттикус с хмурым и задумчивым видом.
Лица доктора Бикона и его сестры выражали беспокойство и неуверенность. Джепсоны просто были огорчены. Полковник Вэнс уснул и мирно похрапывал, а сидевшая рядом Элизабет не находила ме,0га своим рукам. У стены в конце зала стояли Мэри и Грейс Пул.
Мэри смотрела на все с отвращением, а Грейс явно сердилась.
Даже Химплерампы притихли, но это Летти могла объяснить. Письмо Анжелы оказалось единственным, о чем не упоминалось на слушании. Летти предполагала, что Химплерампы предпочтут, чтобы все оставалось в тайне.
— Кто хочет что-то сказать или спросить у мисс Поттс, прежде чем я приму решение, подлежит ли она суду?
В зале снова зашумели. Летти в растерянности ждала. Все произошло не так, как она себе представляла. Она думала, что ее уже арестовали. Вместо этого оказалось, что она «вроде бы» под арестом, но и это было неясно.
— Да, миссис Пул? — сказал Эллиот.
Экономка четким шагом прошла по проходу и повернулась лицом к залу. Она раскраснелась, но держалась с достоинством.
— Кажется мне, — сказала она, — что если мы будем судить строго по закону, то никакого преступления против кого-либо в Литтл-Байдуэлле совершено не было.
— Это не совсем так, миссис Пул, — спокойно заметил Эллиот. — По ее собственному признанию, мисс Поттс пользовалась и перешивала одежду леди Агаты Уайт, и, опять-таки согласно ее признанию, едва ли леди Агата сможет пользоваться этими вещами в дальнейшем. Бели только, — он взглянул на сделанные им заметки, — у леди Агаты неожиданно не появится грудь и не исчезнет дюйма три в талии.
В зале засмеялись. Но Грейс Пул было не так легко заткнуть рот.
— Я сказала, сэр Эллиот, никакого преступления не совершено против кого-либо в нашем городе. Строго говоря, сэр, леди Агата не может жаловаться на мисс Поттс, потому что ее здесь нет, к тому же она не живет в нашем городе, и я не понимаю, почему кто-то из нас должен делать это за нее. Кроме того, — она громко шмыгнула носом, — если бы леди Агата делала свое дело, для которого Бигглсуорты наняли ее, то не сидели бы мы все сейчас здесь, разве не так?
Смех в зале превратился в неудержимый хохот.
Кто-то с последних рядов крикнул: «Покажи им, Грей-си!» — от чего экономка покраснела, как свекла, до корней своих неестественно черных волос и просияла от удовольствия.
— Не хотел бы я выступать против вас в суде, миссис Пул, — признался Эллиот.
— Вам это не грозит, пока нам, женщинам, не дано право голоса, вот так-то, — отрезала Грейс.
— О! Нет! — воскликнул констебль Браун. — Прекрати суфражистский вздор, Грейс, или я арестую тебя за нарушение порядка!
Пораженная Летти в недоумении огляделась вокруг. Куда делась их враждебность, обида за предательство? Вся процедура превращалась в веселое представление. Но они должны желать от нее расплаты за обман.
Она нахмурилась, удивленная и обеспокоенная. Где-то в глубине души постепенно росло теплое чувство. Она не доверяла и боялась его. Люди никогда никого не прощали так охотно. В течение четырех дней она привыкала к мысли о тюрьме: холодные сырые помещения, серая одежда, никакой музыки, никакого смеха. Никакого Эллиота.
— Тихо, — сказал Эллиот. — Миссис Пул права. Кто здесь желает выдвинуть обвинения против Летти Поттс и представлять интересы леди Агаты?
Эглантина Бигглсуорт кашлянула и медленно встала. Это был невероятный поступок для женщины, по характеру такой застенчивой, что даже самые рьяные весельчаки смолкли и приготовились выслушать ее.
— Мне думается, что мисс Поттс действовала, защищая интересы леди Агаты.
Несколько человек, подумав, кивнули.
— Леди Агата покинула нас, как указала миссис Пул и как образно выразилась мисс Поттс, на краю пропасти. Мисс Поттс, как сказал бы полковник Вэнс, прыгнула в эту пропасть.
Летти почувствовала, что улыбается. Из этой милой женщины никогда не получится драматурга, если она так путает метафоры.
— Она выполнила работу, которую мы просили сделать леди Агату, и не получила и фартинга за свои труды. Что бы вы ни решили: судить мисс Поттс или нет, я считаю, что мы обязаны поблагодарить ее. И выплатить ей гонорар, предназначенный для леди Агаты.
Летти ахнула. Позади нее Дороти Химплерамп тоже ахнула. Грейс и Мэри радостно вскрикнули. Энтон с важностью надул щеки и сказал:
— Хорошее дело, Эгги.
Анжела встала и обняла тетушку за талию.
— Я обязана мисс Поттс больше, чем благодарностью, — сказала Анжела. Летти услышала, как Дороти Химплерамп за ее спиной чуть не задохнулась от страха. — Она стала моим другом. Она оказала мне неоценимую помощь и советом и делом. И если вы, сэр Эллиот, обвините Летти в каких-то нелепых преступлениях, я сама позабочусь, чтобы у нее был лучший в Англии адвокат!
Эллиот поднял бровь и некоторое время смотрел на девушку.
— Кто-нибудь еще желает высказаться?
Именно этот момент полковник Вэнс выбрал для своего пробуждения. Трость скатилась с его колен, и он поднял голову. Моргая, старик огляделся и нахмурился. Обнаружив рядом с собой дочь, он во весь голос потребовал объяснений:
